- Как много мне открытий чудных готовит..., - едва слышно пробормотала Лидия, - этот наш союз.

  Хорошо, - тихо проговорила она. - Я согласна. Вы правы. Оно стоит того. Срединная Империя стоит головы одной какой-то полузабытой подруги детства.

  - А если голов будет несколько, то хуже тоже не будет, - одобрительно улыбнулся ящер. - Не говоря уж о каком-то мало кому известном человеческом городке.

  - А теперь, - сгоняя с лица всякое подобие каких-либо эмоций, ледяным тоном начала княжна, - раз мы окончательно договорились, то я хотела бы знать. Что я должна дальше делать? Как вы выполните МОЮ просьбу. Что для этого надо делать мне?

  - Ничего, - невинным взглядом посмотрел на неё ящер. - Ровным счётом ни-че-го. Ничего такого, что внешне бы выделялось из привычного вам образа жизни. Живите, как раньше жили. Но только в ближайшие несколько месяцев принимайте определённый комплекс регулярно присылаемых вам препаратов, строго по приведённой в прилагающемся руководстве системе. И ровно через четыре месяца вы сможете зачать ребёнка. Гарантия - сто процентов.

  Так что, если хотите чтобы с вопросом рождения наследника не возникало ни малейших вопросов, перенесите дату своей свадьбы с первого мая на первое сентября. Или, если хотите быть полностью, стопроцентно уверены в конечном результате, на первое октября. Что даже лучше.

  Как это будет считаться по вашему календарю - сами определите.

  Итак, - ящер протянул княжне небольшой свёрток, аккуратно перевязанный яркой шёлковой ленточкой. - Первая партия препаратов. Принимать строго по назначению врача, - радостно ощерился он страхолюдной улыбкой. - Будут проблемы: потеряете, разобьёте, разольёте - немедленно ставите меня в известность. Немедленно! Тут же будем решать. Как связаться со мной, по ДАННОМУ вопросу, вы знаете.

  Рад был ЛИЧНО с Вами познакомиться. Всего хорошего, - попрощался он.

  В чисто человеческом жесте ящер протянул руку и, чуть склонив корпус вперёд, аккуратно пожал безвольную ладонь, словно замороженной княжны.

  Ценный приз.

  Избитое, изломанное тело человека, валяющегося сломанной куклой на куче гнилой соломы, производило неприятное, отталкивающее впечатление. И запах. Застарелый, такой знакомый запах человеческой боли и испражнений. Тяжёлая, давящая аура пыточного каземата.

  Впрочем, княжне было не привыкать, а уж подобное - хорошо знакомо. За последние годы насмотрелась, всякого.

  Повернувшись, княжна внимательно глянула на невозмутимое лицо брата.

  - Он?

  - Он, - кивнул тот. - Паша по кличке Ушкуйник. В соседних камерах все из его банды, кто ещё жив остался на момент получения твоего письма. Удивительно живучие твари оказались. Все выжили, что нам в руки попались. То ли тридцать семь, то ли тридцать девять душ. С ним - сорок, - с силой потёр он ладонью затылок, словно пытаясь вспомнить забытое.

  Впрочем, Дмитрий откровенно лукавил, или, вернее сказать, старательно набивал себе цену, пытаясь исправить допущенные прежде ошибки и хоть как-то оправдаться в глазах своей сестры. Он прекрасно знал, что в соседних камерах находились все, кто ещё остался в живых из разгромленной княжной банды Паши Ушкуйника. Ровным счётом тридцать семь душ. И даже два ещё каких-то ящера, прибившихся к ним в лодье работорговцев по дороге сюда.

  Ящеров рабов было не жалко, а цифра тогда получалась округлая, для счёта удобная.

  И надо сказать, в этот раз у него получалось. Сестра уже не смотрела на него волком, как ранее, готовая в любой момент растерзать на глазах у всех. Не всё, но многое из сегодня увиденного ей откровенно понравилось.

  Действительно, по сравнению с прошлым, когда Лидия была здесь последний раз, сразу после того провала, порядку в тюремном форте Змеиного залива, да и вообще по всем прилегающим к заливу сборочным лагерям заметно прибавилось. И больше уже нельзя было встретить праздно шатающиеся по этажам тюремного форта покачивающиеся фигуры пьяных караульных. Или увидеть валяющееся под забором из колючей проволоки какого-нибудь сборочного лагеря невменяемое тело пьяного вусмерть часового.

  Конечно, до идеала было ещё далеко. Работы впереди у Дмитрия было много, но и было что показать. И тюремный форт Змеиного залива был в числе передовых. И хотя грязи внутри хватало ещё, взять ту же гнилую солому в этой камере, но прогресс был налицо. За что явно следовало поощрить старания брата.

  Следовало, но не было ни малейшего желания. Совершенно! В том виде, что сейчас существовал этот форт, планируемый на макушку лета левобережцами набег, он бы не пережил. Взяли б штурмом в пол пинка. И княжна Лидия Подгорная отчётливо это понимала, почему и сама лично заявилась с инспекционной поездкой так далеко на север. Да ещё в столь неурочное, суровое для этих краёв время, как конец зимы. Дожди ледяные, ветра жуткие, валящие с ног, морось. Шторма бушуют через день. Дрянь, одним словом, а не сезон.

  Серое низкое небо с утра давило на голову и очень хотелось разорвать кого-нибудь на куски. Хотелось, да... нельзя было. Новое её положение невесты, новый статус будущей императрицы, статус Первой невесты будущей Империи - всё это не позволяло многое из того что ранее было так привычно. Привычно и легко.

  Нельзя было, например, содрать с этого изломанного тела шкуру, пока ещё оно было живо, и выставить всем на обозрение. Особенно тем, кто так старался чтоб она осталась в неприкосновенности. Тем самым левобережцам, из-за тайных происков которых им это лето грозило нешуточными проблемами.

  Это серьёзно напрягало и заставляло ещё больше держать себя в руках.

  Получалось плохо. Откровенно, плохо. Но... Деваться было некуда. Пока будущая Срединная Империя не встанет на ноги, пока она сама зависела от окружающих, от их мнения и от их мыслей, надо было себя сдерживать из последних сил. И не давать ни малейшего повода для пересудов.

  Будущая императрица должна быть вне критики.

  На солнце не может быть пятен.

  - Когда тело приведут в норму? - суховатым тоном поинтересовалась княжна. - Учти, он нам нужен живой и без изъяна. Никаких плохо замазанных белилами синяков, мешков под глазами, следов побоев, плохой неуверенной походки и прочего. Товарный вид должен быть безупречен.

  - У всех?

  - Хм. Не знаю. Но готовь на всякий случай всех. А дальше, видно будет. Если спросят - предъявим. Нет - оставим себе, для развлечений. Но думаю, всё же спросят. Если уж этот интересовался, где его товарищи, то и оставшиеся на воле не забудут про тех кто выжил. И наверняка они знают, кто ещё жив.

  Не забывай что возможно предательство. Когда на кону такие деньги, возможно всё.

  Так что будем считать, что им точно известно их количество, - посмотрела она прямо в глаза брата. - А также их состояние.

  Нельзя прокалываться на мелочах, - веско проговорила она едва слышным жёстким голосом. - Лучше мы потом доберём своё. Попозже или на другом. Когда получим на руки выкуп и сможем свободно им распорядиться.

  Нельзя рисковать ТАКИМИ деньгами.

  - Ты так говоришь, словно абсолютно уверена в получении таких средств. Четыре миллиона! Неслыханно! Уму непостижимо! За герцога столько бы не заплатили, а тут... какой-то..., - поморщился он, бросив брезгливый взгляд на валяющееся на соломе тело.

  Я таких средств и в руках то никогда не держал, а ты так свободно назвала цену в четыре миллиона и ни минуты не сомневаешься, что мы их получим.

  Откуда такая уверенность?

  - Значит, есть откуда, - скупо улыбнулась княжна, отворачиваясь. - И, слава Богу, что это не нищий герцог, навроде моего будущего муженька. Иначе, получили б мы, дырку от бублика.

  - А мы не только получим свои миллионы. Мы ещё их получим в том виде, что надо нам.

  Слышь ты! - кончиком юфтевого сапога княжна легонько пнула неподвижное тело. - Не делай вид что не слышишь. Вижу что веки дрожат, значит, в сознании.