— Сейчас? — удивился Келли.

— Рысью. Через два часа я вылечу на Аннхелл. Предупреди Роса.

У Келли глаза полезли на лоб, но он сдержался. На лице зампотеха отразилось что-то вроде: "быстро же вожжа под мантию"…

— Сержанта Дерена к капитану, — сказал он, наваливаясь всем телом на пульт. Распрямился. — А Росу я сам пойду скажу в каком ты настроении.

— Иди-иди, — усмехнулся я. — Расслабились тут.

И рассмеялся.

Келли смерил меня недоумевающим взглядом: я только что на его глазах перешёл в третье состояние духа — резко, с места и вообще безо всяких причин.

Он покачал головой и вышел.

Да, переотдохнул я на Къясне.

Отсутствие Келли было мне на руку. Хотелось переговорить с Колином без свидетелей.

Сигнал запроса, однако, пожелтел. Лендслер занят. Тогда я написал ему: "Ты в курсе про "Абигайль" и психохимию?" И почти тут же пришёл ответ: "В курсе".

Что ж, тем более, нужно было лететь на Аннхелл…

— Сержант Дерен по вашему…

Я просматривал видеограммы, относящиеся к Плайте. Обернулся:

— Келли где?

— Капитан Келли в коридоре…

— Скажи, пусть тоже зайдёт.

Келли слышал меня сквозь не до конца закрывшуюся дверь и тут же ввалился.

— Садитесь. Капитан Келли, почему мне вообще не доложили, что после моего отлёта на "Леденящий" у нас были проблемы с личным составом?

— Так у нас-то конкретно и не было, — возразил в недоумении Келли. — Проблемы были у "Коры" и "Абигайль". О чём и комкрыла, и командующий сектором в курсе.

Правильно, "Ворон" в непосредственный контакт с "Плайтой" и не входил.

— В следующий раз постарайтесь перестраховаться. И не важно, капитан, где я нахожусь — хоть в Бездне. Это ясно?

— Так точно, — пробормотал Келли. На лице его недоумение мешалось с озабоченностью.

— Дерен, что у вас там произошло?

Пилот объяснил, что через сутки, после завершения операции, некоторые члены экипажа, причём совсем необязательно садившиеся на Плайту пилоты или бывшие с ними в контакте, начали покрываться темными, похожими на синяки пятнами. Медики забили тревогу, большую часть команды кинули в карантин, а через месяц карантина Дерен узнал, что оба экипажа расформировывают, и попросился на "Ворон". Рекомендации у него были хорошие, Рос — тоже помнил его, и Келли утвердил назначение без меня. А вчера просочились вообще странные слухи. Что это была совсем не "синяя болезнь", а что-то другое, вызывающее похожие симптомы. Замполич "Абигайль", с которым Дерен сохранил нормальные отношения, и бросил в разговоре это странное слово "психохимия"…

Дерен, наконец, поднял на меня глаза. Он был немного напряжён — боялся, что мне не нравится решение о его зачислении, принятое "через мою голову". Сержант видел меня в Белой долине всякого. Наверное, побаивался.

Я ободряюще кивнул ему, хотя думал совсем о другом. О том, что запроси я сейчас более подробную информацию через главный госпиталь, меня пошлют далеко и с салютом. Пришлось расспрашивать Дерена, кто именно из пилотов заболел, помнит ли он хотя бы примерно, кто по каким координатам работал…

Дерен, судя по всему, до Академии пилотов успел получить какое-то гуманитарное образование. Речь его была богатой и точной. Успокоившись, он вспомнил довольно много подробностей. Может, и неважных, может, я вообще перестраховывался. Но в такой ситуации, как мне казалось, лучше было именно перестраховаться.

В конце концов, я сказал ему, что он полетит со мной. Если Дьюп в курсе, то он или точно знает, что именно произошло и всё под контролем, или информация прошла по линии замполича, а Мерис мог и отмахнуться.

— Я не пойму: ты перебежчик или провокатор! — Мерис дошёл уже до средней фазы кипения.

Я ждал, пока он проорётся. Дьюп — думал, полуприкрыв глаза. Видимо, Мерис ему мешал, потому что он вдруг перевел взгляд на него, и генерал осел в кресле, сдуваясь и даже закашлявшись.

Я сказал, что про историю с Плайтой и "психохимией" нужно сообщить Локьё. Мерис взвился и завёл пространную беседу о моих моральных качествах. Колин до сих пор не произнес ни слова. И аргументов генерала он не слушал, я видел.

— Есть ситуации, Виллим, — сказал он, наконец. — Когда все мы — в одной лодке. Вполне возможно, что эрцог осведомлен о происходящем гораздо лучше нас, и предложение Анджея бессмысленно. И всё-таки, пусть он сделает то, что хочет.

— Ну-ну, — сказал Мерис, вытирая со лба пот. — А в следующий раз, о чём он предложит предупредить Локьё? О передислокации?

— С такой болезнью мы раньше не сталкивались. Если предположить утечку бактерий, Локьё должен об этом знать, — встрял я.

— Ага, — сказал Мерис. — И он радостно поделится этой информацией с нами… Вы что, сбрендили оба? Локьё собирается компенсировать себе моральные страдания и начистить нам рыла. Пфайфер так и скачет по сектору. А вчера эрцог вызвал с севера подкрепление. Разведчики опознали "Крематор", ты понимаешь, к чему всё идёт?

— Нет, пока не понимаю, — не принял интонации Дьюп. — "Крематор" пришёл с минимальной свитой. Это больше похоже на переговоры. — Он встал. — Хватит переливать из пустого в порожнее. Анджей, ты будешь говорить с Локьё один на один?

Я действительно хотел бы поговорить с эрцогом без свидетелей. Мне казалось, что так будет легче убедить его.

Кивнул.

Мерис картинно развёл руками и вышел. Он остался при своём мнении. Зато я остался в кабинете Дьюпа один и при системах связи.

Не зная, как будет вежливее выйти на контакт, связался сначала с навигаторской "Леденящего". Мне ответили, попросили подождать. Потом дежурный сказал, что эрцогу доложено, и он свяжется со мной сам.

Ну, вот и всё. Этим, как я понимал, история наших переговоров вообще может закончиться: нужен я Локьё со своими идеями. Но зато совесть моя будет спокойнее.

И тут же прорезался сигнал. Отозвался, надо же.

Эрцог выглядел утомлённым, в кабинете он был один.

— Ты правильно сделал, что связался через дежурного, — сказал он, разглядывая меня со спокойным интересом и вполне миролюбиво. — У тебя проблемы?

— По нашим данным на Плайте происходит что-то странное. Медики спустили бы на тормозах, но один попался занозистый… Сразу после Плайты на "Коре" и "Абигайль" были зарегистрированы несколько случаев "синей болезни". Однако один из медиков утверждает, что это что-то другое. Имеющее по его словам не инфекционную, а информационную природу… Может быть, я перестраховываюсь, но на Плайте мы имели дело с малопонятным. Успокойте меня, эрцог, скажите, что… То есть… скажи, что я спятил и всё такое. Мерис мне это с утра твердит.

Я неожиданно сбросил официальный тон и с ним — весь груз сегодняшних совещаний. И закончил:

— Нет у меня фактов. Но мне всё это очень не нравится.

— Я знаю, что на Плайте — карантин, — медленно произнёс Локьё. — Учитывая в сумме всё, что мы там натворили, эпидемии вполне логичны. У меня не было данных, чтобы обеспокоиться как-то особо. — Он потёр виски.

— Я могу сбросить заключение медиков.

— Давай, — он прикрыл и открыл глаза, похоже, у него болела голова.

— Эрцог, ты плохо выглядишь.

— Тогда — Аний или "мой лорд".

Я улыбнулся.

— Аний — это для меня слишком фамильярно. А "мой лорд"…

Он понял. Какой же он имперцу "мой".

— Говори просто на "ты". Я скучал по тебе, хаго. Без тебя мне никто не хамит… Оказывается, это скучно. Почему ты обратился ко мне?

— Я могу не отвечать? Мне сегодня задавали этот вопрос раз 200.

— Не отвечай. Я почитаю, что ты мне тут переслал. Потом свяжусь. Ты можешь выходить на меня через запрос на личный код, или — через дежурного. Но ни в коем случае не через главный экран.