— Порнушка? Ну, спасибо тебе, Джо, — вспыхнула Нина.

— Так оно и есть, с этим ничего не поделаешь.

Она скрестила руки на груди и прислонилась к стене.

— Все равно это творчество, а творчество — всегда тяжкий труд. Так как я собираюсь заниматься им всерьез, мне нужно место, где я могла бы трудиться. Мне нужно спокойствие.

— Если ты беспокоишься о том, кто будет нас кормить, то можешь не волноваться, это я беру на себя.

— Где ты найдешь другую работу, на которой столько платят? — воскликнула с отчаянием в голосе Нина.

Уиндер не мог поверить своим ушам. С чего она на него взъелась? В чем он-то виноват? Если бы у него не было столь серьезной причины для ухода с работы, он, наверное, на самом деле почувствовал бы себя виноватым.

— Дело даже не в деньгах, просто мне нужна опора в жизни, человек, который заботился бы обо мне, — сказала Нина.

— Разве я тебя подводил?

— Нет, но это возможно в ближайшем будущем.

Уиндер промолчал, потому что она была абсолютно права — его ближайшие планы ей бы не понравились.

— Я же тебя знаю, — добавила Нина печально. — Если ты во что-то влез, ты этого уже не оставишь.

— Да, ты права.

— В таком случае я делаю вывод, что мы с тобой движемся в противоположных направлениях. Я думаю, что дело закончится для тебя тюрьмой, а может быть, даже смертью.

— Будем надеяться на лучшее, — сказал Уиндер.

— Это не так просто. — Нина прошла к стенному шкафу, открыла дверцу. — Куда ты положил мой чемодан?

В середине семидесятых Флорида избрала своего нового губернатора. Его звали Клинтон Тайри. Ветеран вьетнамской войны и — в прошлом — звезда американского футбола, он пришел к победе на выборах с грандиозными планами. При росте шесть футов шесть дюймов он был самым высоким губернатором в истории штата. Кроме того, он был самым честным. Когда одна очень агрессивная компания, занимающаяся застройкой побережья, попыталась его подкупить, он записал телефонный разговор на кассету и отправил эту кассету в ФБР. Он даже согласился быть свидетелем на суде. Выступив публично против таких всемогущих сил, Клинтон Тайри превратился в народного героя штата Флорида. О нем узнали и за его пределами. Его фигура привлекла внимание национальных средств массовой информации, журналисты из Нью-Йорка устремились во Флориду и закрепили за Тайри место в новом политическом авангарде.

К несчастью, в этом авангарде оказался лишь один человек — Клинтон Тайри. Его энтузиазм приводил в ужас его коллег-политиков. В то время как они кричали об экономическом буме во Флориде, он говорил о приближающейся экологической катастрофе.

Пересыхали озера, умирали коралловые рифы. Озеро Окичоби было отравлено промышленными отходами. Коллеги Тайри называли Флориду тропическим раем, а он именовал ее ядовитым болотом среди пальм. В популярном радиошоу он призывал туристов воздержаться от поездок во Флориду в течение ближайших двух лет. Он говорил не о том, чтобы снизить до разумных пределов поток туристов, а о том, чтобы совсем перекрыть поток. Это, как он заявлял, был единственный способ спасти умирающую природу.

К тому времени, когда Клинтон Тайри красовался на обложках журналов, наиболее влиятельные силы, имеющие особые интересы во Флориде — банкиры, застройщики, подрядчики по строительству автотрасс, сахарные бароны, разработчики месторождений фосфатов, — объединились с одной целью: выключить нового губернатора из игры, обойти его, словно он был куском собачьего дерьма на богатом хозяйском ковре.

Обойти Клинтона Тайри было не так уж трудно, для этого нужна была только одна вещь — деньги. Уже через несколько месяцев всех, кто мог быть скомпрометирован, запуган или куплен, взяли в оборот. Губернатор почувствовал, что от него отреклась даже его собственная партия, ей был невыгоден его радикальный курс, так как это отпугивало богатых спонсоров. Спасать Флориду? Но зачем? И от кого? Поддержка Клинтона Тайри рядовыми избирателями ничуть не помогла ему, в собрании штата ему не удалось провести ни одного своего указа. Тот факт, что Тайри поддерживали средства массовой информации, тоже ничего не значил, его противники просто прибегли к более тонкой игре. Вместо того чтобы устраивать нападки на законопроекты, предлагаемые Тайри, депутаты просто игнорировали их. Вслух о молодом Клинтоне говорили только самые прекрасные слова — о его участии в войне, о его идеалах. Любой журналист, приезжавший в штат за материалами, мог набрать целый блокнот хвалебных цитат. Судя по их обилию, новичок вполне мог бы подумать, что Клинтон Тайри уже мертв, впрочем, в каком-то смысле так и было на самом деле.

В то утро, когда правительство штата приняло решение закрыть заповедник дикой природы и передать его земли крупным застройщикам, тот единственный человек, который проголосовал против, покинул здание правительства и исчез навсегда с политического горизонта.

Поначалу власти предполагали, что губернатор стал жертвой похищения или какой-то другой грязной истории. Поиски исчезнувшего губернатора были прекращены лишь тогда, когда было получено официальное письмо с просьбой об отставке. ФБР проверило почерк и признало его идентичным почерку Клинтона Тайри. Этот сумасшедший губернатор сказал, что с него хватит, и исчез.

Журналисты, писатели и сценаристы устремились во Флориду в надежде получить эксклюзивные права на повествование о губернаторе, но никто из них не смог его обнаружить. В силу этого ничего даже близко похожего на правду об этой истории написано не было.

А правда заключалась в следующем: Клинтон Тайри вот уже пятнадцать лет жил под кличкой Ящерица в глухом болотистом месте, где его никто не тревожил, в полной безвестности и покое.

Джо Уиндер хотел поговорить о том, что случилось тогда в Талахасси, в правительстве штата Флорида.

— Я читал все, что было написано по этому поводу, — сказал он, — специально пошел в библиотеку и поднял все архивы.

— Тогда ты знаешь все, что следует знать. — Ящерица сидел на корточках у костра и ворошил угли. Уиндер старался не смотреть на то, что жарится у Ящерицы на сковородке.

— Прошло столько времени, а они так и не смогли найти тебя, — задумчиво произнес он. Они как-то незаметно перешли на «ты».

— Да, в какой-то момент они прекратили поиски, — сказал Ящерица. В бороду к нему попал пепел, он погасил его двумя пальцами. — Обычно я не ем этих черепах, — сообщил он.

— Я тоже их не ем, — сказал Джо Уиндер.

— Мясо у них как резиновое, но на вкус неплохое.

— Да уж, — согласился Уиндер и пересел на другую сторону костра.

— Твой отец был неплохим человеком, но он занимался паршивым бизнесом, — донесся до него голос Ящерицы.

— Он так и не понял, что в этом бизнесе плохого, — согласился Уиндер. — Не понимал и того, почему я так настроен против него. Так и не понял до самой смерти.

Ящерица попробовал черепаху вилкой.

— Еще десять минут, не меньше, — заключил он.

— Уникальный день у меня получился. Не прошло и двух часов, как я потерял и работу, и подружку. — Уиндер все-таки заставил себя рассказать об этом.

— Подумаешь, какая потеря!

— Работа, точно, была дерьмовая. Но я надеялся, что Нина меня поймет. Таких, как она, раз, два и обчелся.

— Любовь, — высказался Ящерица, — это когда поцеловались и разбежались.

«Я просто теряю время на эти разговоры. Ему нет никакого дела до моих проблем», — подумал Уиндер.

— Я пришел спросить, что же делать. Я долго ломал себе голову, ничего не мог придумать, — сказал он.

— Пошли, я тебе кое-что покажу. — Ящерица выпрямился, и его ярко-оранжевый плащ громко захрустел. Он надел на голову капюшон и быстро пошел в чащу леса. На небе к западу появились грозовые тучи.

— Иди за мной след в след, — посоветовал через плечо Ящерица.

Уиндер проследовал за ним на то самое болото, где стоял «кадиллак» с трупом Спеаминта. Теперь в багажнике машины было пусто. Уиндер даже не спросил, куда делось тело, ему было все равно.