Такие подробные изображения радовали глаз и смотреть на них никогда не надоедало, тем более что никто толком не знал, что здесь было нарисовано - читать-то умели только представители высшего сословия да купцы! Знали только, что дедушка - это Создатель, девушки - это феи (которых никто никогда в глаза отродясь не видел) - и все. Даже кто такие злые крылатые существа никто не знал. А потому смотреть на картинки было и интересно - в самом деле, если все итак известно, что и смотреть?

  Но росписи были не единственным, что привлекало внимание. Пол был выложен из блестящей разноцветной плитки, отполированной до зеркального блеска, у стен стояли подсвечники из золота, на которых горели вечные магические свечи - сами собой загоравшиеся во время служб, переливавшиеся всеми цветами радуги и издававшими чудесный аромат. А престолу на алтаре и свечи были не нужны - он сам собой горел ярким и мягким золотистым светом.

  Наверху были хоры - балконы - на которых собирались певчие, воспевавшие славу Создателю на службах. Сейчас все они были облачены золотистые длинные шелковые одежды - в самом деле, событие-то исключительное! Шутка ли - коронация нового короля...

  А алтарь - главное место предстоящего действа - располагался на востоке здания - ведь Солнце - единственный и нерукотворный образ Создателя - восходит именно там. Он представлял из себя углубление в стене, внутри которого стоял сделанный из литого золота престол, стоящий на большом возвышении, к которому подняться можно было только по золотой лестнице.

  Однако несмотря на торжественность обстановки, несмотря на торжественность момента, далеко не все люди хранили благоговейное молчание, подобающему этому священному для всякого уроженца Содружества месту - по густой толпе собравшихся непереставаемым гулом шло обсуждение происходящих событий...

  ... А обсуждать было что...

  - В самом деле, кум, виданное ли это дело - хлопнув по плечу высокого зрелого мужчину с косматыми бровями и длинными ушами с большими мочками, одетого в оранжевую куртку с вышитой на ней наковальней с молотом, сказал огненно-рыжий детина с бородой лопатой, одетый в такую же куртку, только с изображением башмака - за не знаю какую тыщу лет на престоле будет король, НЕ НОСЯЩИЙ имени "Роланд"!

  - Во-во, дружище, - подхватил длинноухий, кивая в знак согласия своей головой, - а имя-то какое - ну смешно просто ... "Гастон"! Где это видано, чтоб с таким именем были не то что короли, а благородные господа! Да это имя совсем не благородное, незвучное какое-то...

  - Да-а-а-а уж, кум, помяни мое слово, старого башмачника Горри, жди беды от такого короля, жди беды... - помахал сокрушенно головой рыжебородый.

  - А ведь все из-за этого слабоумного дурачка, старшенького-то их, помните? - вмешалась в разговор высокая дородная женщина в желтом платье, держащая одновременно двух малышей-внучков на груди, - я помню его, бегал как козленок по лугу за коровами, гладил их, разговаривал с ними... Я уж тогда сказала Марте - помяни мое слово, короля из этого больного на всю голову не будет, не будет, это уж точно...

  - Да, помню, помню, Розочка, помню... - вторила ей другая женщина в желтом платье, но худощавая и без внуков - как в воду глядела! И сам дурачок этот как сквозь землю провалился, и матушку свою - Царствие ей Небесное - свел в могилу раньше времени, и папашу... - Марта выразительным жестом у виска без слов показала, какая участь постигла отца несчастного принца.

  - Да мало, что сынуля с папашей-то "того" - вмешалась в разговор миловидная девица в оранжевом платье с большим вырезом на груди и шляпке по последней моде - на затылочке - так ещё и этот - туда же... Виданое ли дело, чтоб до 40 лет дожить - и не женится! И это притом - что невест у нас - пруд пруди - и красивые, и здоровые, и чего им только мужикам не имется-то! - возмущенно говорила девица, одновременно посматриваясь в зеркальце - не съехала ли её шляпка с затылка - и поправляя прическу - посещение собора всегда было благоприятным поводом для того, что показаться "в свете" - девица-то была явно на выданье...

  - Но-но, дорогуша, ты на всех-то огород не городи! - возмутился рыжебородый, которому явно стало обидно за представителей своего пола. - Сколько уж не живу на свете, сколько стариков не слушал, все говорят - женились всегда в 20, максимум в 25 - и принцы, и благородные, и мы, простолюдины - никто не засиживался в холостяках, так-то! Я сам на своей благоверной в 20 женился, помню, а в 40 у меня уже два старших сына женатые были...

  - Во-во! - подхватил длинноухий - этот Гастон один такой у нас - никто так больше и не поступал, никто. Да и удивительно ли - мать умерла, отец - "того", вот и не уследили... Не женили в свое время, а сам все - турниры да охоты, турниры да охоты, да пиры - где уж тут о женитьбе -то подумать... Не на собаках ведь да не на кобылицах женится-то!

  Все собеседники покатились со смеху. А потом рыжебородый толкнул в плечо длинноухого:

  - Да ладно бы турниры да охоты... Он ведь все время за книгами сидел! Читал что-то! У меня-то зять был лакеем во дворце у него, так он-то мне и говорит, что этот Гастон все страницами шебуршит по ночам, да бормочет что-то под нос...

  - Ну уж если до книг дошло - пиши пропало - отчаянно махнула рукой грудастая дородная Роза, при этом ухитряясь не уронить заснувших внучков, - моя б воля - выкинула бы все эти книги на помойку или растопила бы ими печь - што пользы-то от них? Закорючки какие-то, петельки - што толку от них - сидеть, горб себе насиживать... Пошел бы лучше на танцы, с девушкой, на лужок поплясать в обнимку у костерка или в иллюзиум... А там, глядишь, и жену бы себе сыскал - да получше, чем у благородных - нашенские-то, посмотри, кровь с молоком - по двоих-троих младенчиков за раз рожают, у-у-ух!

  - Во-во, - подхватила миловидная девица. - Уж я бы точно не промахнулась... Аккурат троих - вот бы эти худосочные тетери полопались-то от зависти! - и прыснула от смеха...

  Неизвестно, чем бы дальше кончился этот весьма не благочестивый разговор - все-таки кости-то перемывались не какой-нибудь соседке, а членам королевской фамилии, и не где-нибудь на кухне, а в кафедральном Соборе столицы - если бы вдруг с хоров не раздалось громкоголосое пение, едва не заглушаемое бешеным звоном всех - а их без малого почти сотня - больших и малых колоколов собора.

  Наши собеседники, как и все остальные прихожане, замолкли и любопытными взорами обратились в сторону входных ворот у западной стены, которые открывались и по специально проложенной в толпе стражниками в белых плащах с черным орлом в короне, распростершим крылья - гербом королей Авалона -, дорожке, застеленной длинным пурпурным ковром, двинулась процессия.

  Впереди шел Его Святейшество Первосвященник - глава всей церкви Содружества - в белоснежно-белых длиннополых священных одеждах со знаками Создателя на ней, вышитых золотыми нитями, в высоком конусообразном головном уборе с таким же знаком и посохом в руках. Дальше, за ним, шел высокий зрелый мужчина в белоснежном камзоле с золотой цепью с медальоном, на котором изображена выложенная из бриллиантов корона с литерой "А" наверху, белоснежных брюках, заправленных в белоснежные мягкие ботфорты, с обнаженной головой. На поясе у него была длинная шпага в серебряных ножнах. Мужественное лицо, задумчивые серые глаза, сжатые волевые губы, иссиня черные волосы и брови, идеально выбритые щеки и подбородок... С первого взгляда все присутствующие узнали в мужчине принца Гастона. Принц шел медленно, торжественно, под оглушающий звон колоколов и пение хорала, а сзади юноши-пажи в белоснежных плащах с черным орлом несли за ним длинную пурпурную мантию. За юношами также торжественно и величаво следовали все 49 королей Содружества - верных вассалов короля Авалона - в горностаевых мантиях и золотых коронах, "принцы крови", рыцари Круглого Стола, купцы высших гильдий и прочая знать, рука об руку со своими раззолоченными женами, одежда которых, впрочем, была не богаче, чем у простолюдинов, однако сделана с большим вкусом и изяществом...