Одна ты с ней была.

Ты для неё покинула отчизну,

родню, отца и мать.

Ты в Вифлеем явилась, к новой жизни,

которую здесь стала познавать.

Воздаст тебе Господь за дело это!

Наш Бог, к которому сама пришла,

раскинет над тобой свои крыла

и оградит тебя от тягот света,

чтоб ты покой нашла»!

«О, господин, – Воозу Руфь сказала, –

Утешил ты меня.

Из сердца моего ты вынул жало,

с души моей истаяла броня.

Меж тем твоей рабыни я не стою!

Да не лишусь я милости твоей.

Ты самый справедливый из людей»!

Вооз ответил: «От тебя не скрою,

что до последних дней

Грущу, что нет в живых Елимелеха.

Ведь был он мне, как брат.

В Моаме не добился он успеха.

И сам, быть может, в этом виноват».

Однако подошло к обеду время,

и ей сказал Вооз: «Садись сюда.

Вот хлеб и уксус – славная еда. 2

Макай хлеб в уксус, ешь его со всеми,

а чистая вода

вам жажду утолит на солнцепёке,

и можно продолжать».

Наелась Руфь и снова одиноко

пошла к жнецам колосья подбирать.

Вооз же дал приказ: «Пусть подбирает.

Её не задевать, не обижать.

Назавтра пусть приходит к нам опять.

И Бог того жестоко покарает,

кто станет ей мешать.

И снова Руфь колосья подбирала

на поле до темна.

Всё смолотила, что за день набрала.

Ячменя с ефу выбила она. 3

И принесла домой к своей свекрови

зерно и хлеб, оставшийся при ней,

и вынула из пазухи своей,

и есть дала с тоскою и любовью

голодной много дней.

Сама она сыта ещё с обеда,

утешила свекровь.

Ноеминь вопросила: «Дочка, где ты

была сегодня и где завтра вновь

ты станешь собирать? Господь поможет

принявшему тебя. Да будет он

благословен и Богом награждён.

Но, как зовут того, кто чтит, как может,

наш праведный закон»?

И Руфь сказала: «Имя человека –

хозяина полей,

Вооз. И я не видела от века

ни одного радушней и добрей»

«Благословен от Господа за то он, –

снохе своей Ноеминь говорит, –

что милостью своею он дарит

живых и мёртвых. Сердце успокоил

он тем, что здесь вершит.

Так знай же, Руфь, кто муж сей благодатный:

ведь родственник он нам»!

А Руфь в ответ: «До окончанья жатвы

с служанками велел мне быть он сам»!

«Прекрасно, дочь моя, что будешь в поле

ты вместе со служанками его.

Там можешь не боятся никого.

Никто не оскорбит тебя на воле,

не тронет твоего»!

И снова Руфь колосья подбирала,

покуда шла страда.

Ни оскорблений, ни обид не знала

и с хлебом возвращалась в дом всегда.

Жила она спокойно у свекрови,

делилась с ней добытою едой.

И жатвы дни тянулись чередой:

до ночи – в поле, сон под мирным кровом

в кромешной тьме ночной. 4

********************************************

Примечания:

  1. Руфь спешит помочь тяжелому положению, в котором оказались обе женщины по прибытии в Вифлеем. Древнееврейский обычай, санкционированный законом (Лев 19:9-10; 23:22; Втор 24:19), предоставлял в пользу бедных известную часть нивы, оставляемую недожатой, забытые снопы и упавшие при сборе колосья. Руфь пользуется этим правом, может быть, не зная его законной санкции, а просто надеясь на человеческую доброту жнецов и хозяев;

  2. Характерно изображение трапезы восточного простолюдина. Обед состоит из кусков хлеба, обмакиваемых в уксус (евр. chomez — питье, употребляемое на Востоке в знойное время и теперь;

  3. Ефа – мера объёма жидкостей и сыпучих тел, равная 24 литрам;

  4. В течение всей жатвы (ячменя и затем через недели 2-3 пшеницы), т. е. около 3-х месяцев (Мидраш. S. 44), Руфь работала на полях Вооза, живя у Ноемини.

Книга Руфь. Глава 3

Наученная Ноеминью, Руфь спит у ног Воза, который обещает исполнить обязанность родственника

И так Ноеминь Руфи говорила:

«О, дочь моя, пора

пристанище найти тебе, чтоб было

тебе в нём завтра лучше, чем вчера.

Смотри, Вооз, наш родственник, сегодня

ячмень исправно веет на гумне

и там же тёплой ночью по весне

ночует под копной, как ежегодно,

от тока в стороне.

Умойся же, помажься и оденься

в наряд субботний твой.