— Ночь в постели наверху в обмен на уборку и приготовление приличных блюд на продажу.

Мы впериваемся друг в друга взорами. Похоже на противостояние. Я подумываю бросить полотенце и уйти, как вдруг он тихо произносит:

— Ладно.

—Сэм тоже. — Киваю в сторону окна.

Вытаскиваю из машины нашу одежду и для Сэма сваливаю кучей на полу в спальне. Он никогда не спал в постели, даже когда я знал его раньше — кажется, будто это было лет сто назад.

Единственная проблема — из кровати мне его не видно. Не видно, как он общается со мной при помощи рук. Поэтому, свесившись вниз, я лежу на животе.

— Расскажи мне историю, Хави, — жестикулирует он.

— Рассказать о поляне, о полевых цветах? — Он качает головой. — Хочешь поговорить об общине?

Там мы познакомились четыре года назад — в шестнадцатигектарной общине недалеко от моря. Даже тогда он не разговаривал.

— Нет, — произносит он одними губами.

— Сегодня ты выглядишь чуть лучше, — ласково изрекаю я, пусть это и ложь. Не понимаю выражения его лица. — Тебе больно? — Я уже спрашивал, но он так и не ответил.

Он долго удерживает мой взгляд, от чего мне становится некомфортно.

— Хочу тебя, — шевелит он губами. — Будь со мной.

Будь со мной.

Он уже просил меня об этом. В общине четыре года назад. И мое тело ему ответило.

Была середина октября. Лучики полуденного солнечного света проникали сквозь сломанные двери амбара, словно внешний мир был соткан из золотистого свечения.

Весь день мы собирали хворост в рощице за главным домом общины, только Сэм и я. Джо должен был помочь, но он избегал Сэма любой ценой. Его избегало большинство людей. Я не совсем понимал почему. И до сих пор не понимаю.

Мы свалили хворост за амбаром и, уставшие, устроились на разбросанных соломенных тюках, наслаждались последним вечером. Головой он улегся ко мне на коленки, а я гладил его по волосам. Было бы ложью сказать, что он мне не нравился и не заводил меня. С моей стороны имело место быть простое невинное разочарование. Я ни за что не стал бы ничего предпринимать.

Я был с Джо, даже если Джо рассматривал наши отношения как свободные. Мысль о том, что он спал со всеми подряд, была болезненна, и я старался об этом не думать. Кроме того, Сэм был слишком молодым, слишком непонятым. И пусть я знал о его симпатии, влюбленность во взрослого парня, который проводит с тобой время, тогда как остальные тебя избегают, не означает, что секс — отличная идея.

Мне нравилось касаться его волос, пропускать их сквозь пальцы. Они были длинными, совсем не похожими на волосы Джо. Сэм повернул голову навстречу моему прикосновению, и в моем животе свернулось тепло, а джинсы стали некомфортно тесными.

Я уверял себя, что дело было не в нем. Мне было уютно, я был расслаблен, а он прижимался ко мне и почти прислонялся щекой к моей эрекции.

Все должно было прекратиться именно в этот момент.

И практически так и вышло.

Я отстранился и сел.

— Нам стоит вернуться. — Я сдвинулся и натянул футболку как можно ниже, но она не скрыла выпуклость в моих джинсах.

Он опустил взгляд, а потом вернулся к моему лицу.

Я вспыхнул. Не хотелось, чтоб он считал, будто дело было в нем. Не хотелось, чтоб он считал, будто я его хотел. А я хотел. Ему в лучшем случае было лет восемнадцать. Мне было двадцать четыре.

«Именно мне нужно все контролировать, — подумал я. —Он всего лишь ребенок».

Я дотронулся до его лица. Хотелось, чтоб жест был добрым и обнадеживающим, чтоб он передал: пускай мне не хотелось с ним секса, мы по-прежнему были друзьями. Но он коснулся губами моего большого пальца, и я отскочил назад, словно меня пронзил разряд электричества.

— Мы не можем. — Мое сердце трепетало.

Он вздрогнул, словно я его ударил, отвернулся и ждал моего ухода.

Мне бы подняться и отправиться на поиски Джо, утащить его в комнату и избавиться от напряжения единственным известным мне способом, но причинять Сэму боль желания не было. Я не мог, как и все остальные, его отвергнуть.

Окружающий мир погрузился в тишину. Я слышал каждый удар своего сердца, протянул руку и развернул его лицом к себе. Наши взгляды встретились.

— Ты прекрасен, — прошептал я. — Но я с Джо. Я его люблю.

Сказать по правде, тогда я понятия не имел, что такое любовь. Даже намека на понимание не было.

Сэм сглотнул и, опустив глаза, произнес что-то одними губами, я не разглядел, что именно.

— Что? — ласково спросил я.

На меня он не смотрел. Волосы, как занавеска, упали ему на лицо и закрывали от меня.

Нерешительно я их убрал, склонил голову и нежно поцеловал его в губы.

Они были бархатистыми. Все могло бы быть так легко. Я мог бы выкинуть все из головы. Но я отстранился.

— Мне нельзя больше тебя целовать, — сказал я.

Какими же темными были его глаза.

— Будь со мной, — беззвучно проговорил он. — Хочу тебя.

Разве в тот момент я мог отказать? Не знаю. Я уговаривал себя, что не должен поддаваться, но, может, было и наоборот.

Я неловко притянул его в объятия и вслушивался в звуки на улице. Никто сюда не входил, но не хотелось, чтоб нас застукали. Я говорил себе, что делал это не ради себя, и моя решимость, казалось, очнулась.

Я провел рукой по его животу и забрался под кофту. Кожа была теплой и мягкой, и хотя он был худым, но тощим не был. Я почувствовал, как от прикосновений кончиков моих пальцев напряглись его мышцы.

Он спрятал лицо у меня на шее и прильнул ближе.

— Ты с кем-нибудь был раньше? — прошептал я.

Я ощутил, как он покачал головой.

Боже, мне пришлось сдерживаться. В памяти всплыл мой первый раз с симпатичным мне человеком. Я припомнил, что те оргазмы по сравнению с остальными были самыми мощными.

Я прижался губами к его волосам. Мои пальцы опустились к поясу его штанов, и он ахнул — это был самый различаемый звук, что я от него слышал.

Я комично возился с пуговицами на его джинсах. Опыта в подобных ситуациях у меня было достаточно, но по какой-то причине руки дрожали. Он поднял голову и посмотрел на меня потемневшими глазами. Иногда он был так впечатлителен. Я не сомневался, что он мог бы заглянуть в самые темные глубины моей души и пролить свет.

Он отпихнул мои руки и поднялся, прямо у меня под носом стянул джинсы и лег ко мне на колени. Никогда не видел, чтоб человек выглядел столь уязвимым. Никогда не видел, чтоб человек настолько мне открывался.

Как же это меня возбудило.

Его кожа была безупречной. Тоненькая полоска темных волосков пробегала от пупка до эрегированного члена. Я задрал его кофту и увидел гладкую грудь и большие соски. Я до них дотронулся, а он вновь начал ловить ртом воздух. Мне полюбился этот звук.

Я старался держать себя в руках и не касался его члена. Вместо этого я рисовал спирали на его бедрах и наблюдал, как закатились его глаза, когда моя рука оказалась в миллиметрах от чувствительной головки. Мне нравилась эта часть секса. Мне нравилось дразнящее предвкушение.

— Покажи, где ты хочешь моих прикосновений, — прошептал я, и он молниеносно обхватил в кулак свой член.

Я почти захохотал, но потом вспомнил, что он никогда раньше не играл в эту игру.

Осторожно я убрал его руку и лениво провел указательным пальцем от яичек до щелки, касался едва-едва. Он раздвинул ноги шире и, чтоб увеличить давление моего пальца, подался бедрами вверх. Не сумев смолчать, я простонал. Мне хотелось стащить с себя джинсы и улечься на него, почувствовать, как этот великолепный член прижмется к моему собственному члену. Для оргазма этого было бы достаточно.

Было невыносимо, мучительно, сладко. Каким-то образом все зашло дальше, чем я предполагал. Это уже не была быстрая, безличная мастурбация. Я не просто доставлял ему удовольствие. Я и сам его получал.

Медленно-медленно я скользил пальцем по его щелке. Его член на ощупь был теплым, влага капала на живот, и дышал он с трудом. Я мог бы сидеть с ним часами. Не хотелось, чтоб все заканчивалось, но я понимал, что мучил его.