- Ты свои вещи перенесла или нужно кого-нибудь послать за ними?

  - Принесла. У меня их немного.

  - Ну и ладно, если чего-нибудь будет не хватать, то купим. Вот возьми на свои расходы, - выгребаю из кармана половину наличного серебра и пересыпаю в ее ладонь.

  - Тут много, хоз... Сержи-сахеб.

  - Если много, то и не трать лишнего. Только и всего. Как сказал Ахмед-ага, немножко денег в кармане на всякий случай всегда иметь хорошо. Покажи, где его комнаты, - и мы куда-то пошли. - Да, меня сегодня ждать не надо. Вернемся поздно, а может, не вернемся и до утра.

  - Поняла, Сержи-сахеб. Вот сюда, - указала она на дверь.

  Стучу и захожу. Просто арабская идиллия старого и малого. Малая сидит на коленях у старого и терзает того детскими вопросами.

  - Нет, дед, ты, конечно, у нас главный и хороший, но ничего не понимаешь в куклах. Кукла - это вовсе не игрушка, а образ жизни. Ты сам так говорил о своих лавках. А чем моя кукла хуже твоей лавки? Отвечай!

  - Во, видал, Серж?

  - Серьезный ребенок - серьезный и вопрос. Нужно отвечать.

  - Вот видишь, дед, отвечать всё равно нужно. Ладно, раз ты не знаешь, то я за тебя отвечу. Моя кукла хуже лавки потому, что в лавке кукол больше. Вот! Эх, ты! Такой простой ответ. Сразу видно, что ты никогда в куклы не играл. Отдай меня, - и она соскальзывает с колен деда. - Пойду к маме. Не ждать же, когда вы меня сами выставите за дверь, - и Джамиля убежала.

  - Нам пора к Синдбаду.

  - Далеко идти?

  - С четверть часа. Нужно обогнуть дворец халифа - и выйдем к причалам.

  - Так пойдем. Мне с Синдбадом не терпится познакомиться. Это тот самый Синдбад?

  - Тот самый, но не перевранный писателями и режиссерами. Более прозаичный, но всё равно до сих пор хулиган своего рода.

  - Стало быть, с ним скучно не будет?

  - Вот уж это точно. С ним иногда даже очень не соскучишься. Двинули.

  Уже вечереет. Молча лавируем в узких улочках.

  - Что это ты такой сосредоточенный? - спрашивает Ахмед.

  - Да вот посмотрел сейчас на Зубейду, и я в каком-то сомнении.

  - А именно?

  - Хороша, очень хороша, но всё равно мне как-то не по себе.

  - Издержки этики и морали современного общества. Здесь они очень мешают. Нужно время, чтобы у тебя в голове всё утряслось.

  - Понимаю, но всё равно...

  - Ты можешь отдать Зубейде ее договор, если хочешь, но она сама все равно никуда не уйдет. А если выгонишь, то сломаешь ей жизнь.

  - Почему?

  - А я тебе еще на базаре втолковывал, что если она себя продает, то прекрасно понимает, что это на всю жизнь. Она берет на себя обязательства и будет их выполнять независимо от того, есть договор на бумаге или нет. Деньги она взяла. Теперь и окружающие знают, что сделка заключена. Если она вернется домой, то либо она нарушила обязательство и тем нечестна, либо по какой-то причине от не нее отказались, даже не потребовав обратно денег. Это позор. Ее уже никто замуж не возьмет, а презрением и сплетнями изведут. Так что не мучайся понапрасну. Договор может оказаться очень нужным в суде, если кому-нибудь взбредет в голову Зубейду обидеть, а ты обидчика покалечишь. Защита своей собственности. Ага, вот мы и пришли.

  У-у, кораблик-то немаленький! Разве что поменьше "Морского ветра" и сколочен грубее, тяжеловеснее, а мачт две. Видно, непросто провести его досюда по извилинам Тигра, не посадив на мель. Капитан встречает нас у сходней. Мускулистый и широкоплечи, смуглый мужчина с волевым лицом, как у нашего Капитана. И возраст, похоже, тот же. Видно, профессия накладывает на людей один и тот же отпечаток во все времена и стрáны. Или это Ахмед так постарался когда-то. Приветливые объятия старых друзей.

  - А это кто с тобой, Ахмед? Али-Баба упоминал, что ты придешь не один.

  - Знакомься, это Серж. Очень толковый и надежный человек. Не смотри, что молодой. Авантюрист вроде тебя, но только очень осторожный и изобретательный.

  - Ты что, Ахмед, - одергиваю я его, - я сейчас покраснею.

  Синдбад захохотал.

  - Вот такие мне нравятся! Твой друг, Ахмед, - наш друг. Возраст тут ни при чем. Проходите в каюту. Уже все собрались.

  Все - это еще четверо. Али-Баба кивнул нам, а другие двое мужчин обнялись с Ахмедом. Женщину Ахмед просто поцеловал в щеку. Потом Синдбад представил меня.

  - Знакомьтесь, это Серж. Очень издалека и при этом, несмотря на молодость, друг нашего почтенного Ахмеда. Стало быть, другом будет и нам. А наша компания, Серж, вот такая. С Али-Бабой ты уже знаком. Вот этого проныру с хитрющими глазами зовут Абу. Хотя он больше известен под именем "Багдадский вор". Ему уже за третий десяток перевалило, но до сих пор его таланты так никто и не превзошел.

  А это Аладдин. Да-да, тот самый. Но только вот сказки врут. Лампу с джинном он когда-то видел и держал в руках, но долго ею не владел и до дочери халифа до сих пор еще не добрался. Но еще не поздно. Видишь, он не так уж намного старше тебя.

  А это...

  - Подожди, Синдбад, - остановил я его, - я попробую сам догадаться. Шехерезада?

  - Честное слово, - поспешил вмешаться Ахмед, - я ему ни о ком заранее не говорил.

  - Значит, я и в очень далеких краях известна. Очень тронута твоей догадливостью, Серж. Ахмед говорил, но я не так уж верила.

  Хотя ей уже явно за тридцать, но женщина красоты необыкновенной. Не хуже Жанны или Зубейды. А обаяние - и в жесте, и в голосе, и в каждом слове.

  - Еще как известна, - подтвердил я.

  - Это очень приятно. Как только ты сказал, что попробуешь догадаться, я почему-то сразу вспомнила историю о догадливом сапожнике. Так вот...

  - Шехи, - прервал ее Синдбад, - еще не время историй.

  - Извини, уже в привычку вошло. С тех пор как всё-таки умер своей смертью султан Шахрияр, меня и приглашают лишь ради моих историй. Только вы ради дружбы.

  - Ладно, - подытожил Синдбад, - познакомились и теперь располагайтесь, кому где нравится. Я сейчас распоряжусь, - и, приоткрыв дверь каюты, кому-то сказал:

  - Заносите.

  Только тут я обратил внимание, что просторная каюта обставлена как-то странно. Всё на восточный манер, а вот посередине - вполне европейские большой круглый стол и с десяток стульев. Синдбад перехватил мой удивленный взгляд.

  - Ахмед посоветовал. И, знаешь, довольно удобно оказалось. Всем понравилось.

  Между тем состоялся внос яств. Бутылки и графинчики. Тарелки, блюда, кастрюльки и подносы, источающие аппетитные мясные и рыбные запахи и ароматы. Стаканы, бокалы, кубки и прочая сервировка, включая ложки и вилки.

  - Ребята, я голодна как джинн после тысячелетнего заточения, - сообщила Шехерезада и вгрызлась в жареную ножку фазана. - Налейте мне греческого.

  Ребята последовали ее примеру и несколько минут молча устраняли ощущения острого, мешающего приятной беседе голода.

  - Шехи, - через некоторое время нарушил молчание Ахмед, - какие новости во дворце? Я слышал что-то про бунт в гареме, - и, обернувшись ко мне, пояснил. - Шехерезада - рассказчица сказок при детях халифа. Да и при самом халифе тоже.

  - М-м, подожди. Вот сейчас расправлюсь с этими чудными солеными грибами и расскажу. Уф-ф, какая прелесть! Ладно, слушайте, но не говорите, что услышали. То, что оставшиеся жёны халифа требуют с ним развода, известно всем. И то, что условий развода требуют тех же, что и для уже разведенных жен, - тоже не секрет. Да, и есть закон, позволяющий им такого требовать. Но...

  Как говорится, палка о двух концах. С одной стороны, зависть существующих жен к бывшим женам, которые многое обрели, чего у них раньше не было. И не потеряли во дворце ничего, кроме постоянных гаремных интриг и склок.

  С другой стороны, и это пока строгий секрет - вдруг выяснилось, что изгнанные трое визирей проводили махинации с деньгами для разведенных жен. Ведь была паника, что женщинам снова не выйти замуж. Запрещено законом, как бывшим женам правителя. Так эти трое умников обошли всех разведенных жен и договорились, что каждая отдаст им четверть полученных при разводе денег. При условии, что они уговорят халифа выпустить фирман, дающий им свободу снова выйти замуж. Это огромные деньги.