— Держу пари, твой муженек уже готов выкинуть белый флаг, — злорадно усмехнулся Брайан, усаживая ее в машину незадолго до того, как они расстались. — Сомневаюсь, что может быть иначе, у тебя грамотный адвокат.

Уходя от прямого ответа, Шани сказала:

— Он может и ошибаться — я про адвоката. Он думает, что все будет просто, но вдруг он не прав? На Кипре с разводом проще — пара приходит к священнику, говорит, что желает развестись, и дело сделано. Оба свободны.

— Жаль, что в Англии этого нет, — заметил Брайан, не уловив сути ее слов, но своим замечанием заставив ее нахмуриться. Значит, иллюзий относительно легкости всей процедуры Брайан все-таки не строит… — Так как, он сдается? — повторил Брайан, желая все-таки услышать утвердительный ответ.

Шани помялась. Говорить о том, к чему готов или не готов ее муж, она была просто не в состоянии.

— Похоже, немного он свои позиции все-таки сдал, и теперь…

— Немного?! — нетерпеливо воскликнул Брайан. — Что ты имеешь в виду?

— Ладно, буду откровенна. Андреас не желает меня отпускать.

— Чушь какая! — разъяренно фыркнул Брайан. — Но ты ведь говорила, что он вроде осадил назад.

Обсуждать Андреаса Шани хотелось все меньше, а все больше хотелось посоветовать Брайану не лезть в ее личные дела. Она подавила это желание, осознав, что такой совет мог показаться ему по меньшей мере нелогичным, и принялась объяснять, что вроде бы он и согласен, но несколько раз впадал в такую задумчивость, что ей показалось, будто он что-то замышляет.

— Это ерунда, — отмахнулся Брайан. — Что он может замышлять?

— Думаю, что ничего особенного. Наверное, ты прав, это ерунда.

— Замышляет или нет, отпустить тебя он будет вынужден. Механизм запущен, и пульт управления не в его руках.

Как мало он знает, подумала Шани, коря себя за то, что не нашла в себе смелости рассказать правду. Рассказать, что Андреас как раз и держит в руках этот пульт и что юридического права на развод она не имеет.

Через неделю после отъезда Брайана состоялась прощальная вечеринка; одна из медсестер, гречанка, в воскресенье выходила замуж. На празднестве присутствовали все доктора и все медсестры, не бывшие в этот день на дежурстве. У Шани и Дженни были выходные. Не только неземная красота, но и доброта, и порядочность делали Шани объектом всеобщего восхищения, однако, несколько раз бросив взгляд на мужа, она увидела в его глазах лишь холодный отблеск металла. Лидия так и вертелась вокруг него, что то и дело вызывало смешки и перешептывания в разных концах комнаты.

— Они только друзья, — сообщил доктор Чараламбедис, доверительно наклонившись к уху Шани. — На ней он не женится, это я точно говорю.

Это замечание развеселило Шани, и она звонко рассмеялась, но внезапно ей захотелось уйти и забыть об Андреасе. Он был красив, вне всяких сомнений, снова и снова глядя в его лицо, она вынуждена была признать этот неоспоримый факт. Лицо это вызывало смятение в ее душе, и, не в силах побороть себя, она вышла из дома и остановилась во внутреннем дворике, задумчиво глядя на залив, за которым высились горы Турции с заснеженными вершинами.

Все перемешалось. Откуда вдруг возникло это неожиданное чувство неприязни к Лидии, добивавшейся благосклонности Андреаса? И неприязнь эта ничуть не уменьшилась после шутливого замечания доктора Чараламбедиса. Брайан отсутствовал всего неделю, и она ничуть по нему не соскучилась. Из-за этого она испытывала угрызения совести, особенно в те минуты, когда осознавала вдруг, что общего будущего с ним она себе не представляет.

— Ты не пьешь?

В низком и мягком голосе улавливались нотки нежности. Покраснев, Шани повернулась к Андреасу:

— Я оставила бокал на столе.

Муж протянул ей бокал, и она приняла его, застенчиво подняв на него глаза.

— Спасибо. — Она пригубила вино, ощущая на себе пристальный взгляд пары темных глаз Лидии. — Нам будет не хватать Андролы. — Эти слова были первым, что она нашлась сказать.

— Согласен, она ценный сотрудник. — Андреас помолчал, затем предложил: — Может, присядем?

Шани опустилась на предложенный им стул.

— У тебя скоро отпуск, — неуверенно произнесла она. — Проведешь его дома?

— У меня нет дома, Шани. — Ответ его прозвучал осуждающее, а в голосе слышалась тоска. Шани вдруг почувствовала себя виноватой. Почему? — подумалось ей. Почему оба мужчины, с которыми ее связала судьба, вызывали в ней это глупое и необоснованное чувство вины? — Я отправлюсь на остров Кос. Ты знаешь, где это?

Ее апатию как рукой сняло, глаза заблестели.

— Греческий остров? Конечно знаю. Остров Кос, место рождения Гиппократа, «отца медицины».

— Ты была там?

Она покачала головой:

— Когда-нибудь надеюсь туда попасть. В общем-то я просто должна туда попасть.

— И с какой же целью? — спросил он с едва заметной улыбкой.

Она улыбнулась в ответ:

— Чтобы увидеть Асклепион. Думаю, каждый работник медицины хотел бы побывать там.

— Асклепион… врачевальня Гиппократа. Ты в курсе, что там построили медицинский центр, в котором проводятся международные врачебные конференции?

— Вот здорово! — засияла она. — Во всем мире нельзя было найти лучшего места, чем это.

— Думаю, ты права. — Долгая пауза. Напряжение возрастало и вдруг… — Почему бы тебе не поехать со мной, Шани?

Глубокий вдох, короткое видение, вторгшееся в сознание, — маленький остров Кос, она, Андреас…

— Это невозможно, ты ведь знаешь.

— Назови мне хоть одну вескую причину, на которую можно уверенно опереться, отвергая возможность нашей совместной поездки. — Андреас смотрел на нее столь невозмутимо, что краска снова прилила к ее лицу. Она была сбита с толку, осознавая, что идея Андреаса отнюдь не претит ей.

— Но разве это правильно, Андреас? — прошептала она.

— Ты моя жена, Шани, — тихо напомнил он, и она тут же замотала головой. — Но поедем мы просто как друзья, — закончил он, предвосхищая ее ответ.

— Друзья? — она вспомнила его злость, его страстное влечение и пытливо посмотрела в его лицо, думая увидеть в нем то же, что и прежде. Но он был спокоен и уверен, и она поняла — он дал слово и он его сдержит.

— Я… я… — она колебалась. — Но ведь… наши отпуска не совпадают… — слабый аргумент. Слабый и неубедительный. Да что с ней такое творится?

— Помнится мне, твой отпуск начинается через три дня после начала моего. Я мог бы просто подождать тебя. — Может, ей это только почудилось, или же он действительно произнес эти слова с робкой надеждой? Она вспомнила, как он рассказал ей о своих поисках, и мысленно изумилась воле и силе духа этого человека. Она не могла не восхищаться им вопреки самой себе. Усилия, направленные на то, чтобы подавить в себе это восхищение, оказались напрасными — если же говорить откровенно, он занимал ее мысли больше, чем кто бы то ни было, не считая, конечно, Брайана.

— Но… мы не можем… пойдут сплетни.

— А мы никому не скажем. — Слова эти он произнес неохотно, и тут Шани пришло на ум — если он все еще любит ее, то почему имеет связь с Лидией? Однако любовная ли это связь? В этом был убежден весь больничный персонал, а вот Шани теперь в этом засомневалась.

— Люди все равно узнают — подобные вещи утаить невозможно. Кроме того, когда мы вернемся, нам захочется поделиться с кем-нибудь впечатлениями о поездке. — «Что это со мной?» — спросила она себя. Да о такой поездке и речи быть не может!

— Если честно, Шани, мне было бы наплевать. Но тебе… — на какое-то мгновение в его глазах вспыхнула ревность. — Поскольку у тебя есть этот твой юнец, этот Брайан, за которого ты собираешься выйти замуж, невзирая на мои заверения в том, что развода тебе не видать… Так вот, — поспешил продолжить он, вероятно боясь уйти от темы, — поэтому мы и должны соблюсти конфиденциальность.

Она молча сделала глоток из бокала, взволнованная и изумленная больше, чем когда-либо. Провести отпуск с другим мужчиной, пока Брайан в отъезде?

— Нет, — отчаянно прошептала она. — Я не могу поехать с тобой. Прошу тебя, просто оставь эту затею!