В любое время дня и ночи Бэда Стоуна могли разбудить, оторвать от обеда, вызвать из отпуска, если вдруг возникало подозрение - не заложено ли, скажем, взрывное устройство в автомобиль, брошенный у центрального банка, или в пухлый пакет, пришедший на адрес санитарного управления?.. Рискуя жизнью, Стоун разбирался в опасности и устранял ее. Таковы были его занятия, требовавшие аккуратности и крепких нервов.

В конце концов Стоун попал в госпиталь. Но виной тому оказалась не пластиковая бомба… Бэд Стоун был гурманом - все свободное время он проводил в барах, предпочитая всем «Креветку». Во время очередной трапезы он почувствовал себя плохо. Прибывший врач определил признаки болезни Фула. Боясь эпидемии, санитарная инспекция изолировала Бэда Стоуна в специальной клинике.

Два дня Стоун лежал в постели. На третий день, осознав, какую опасность он представляет для итакцев, Стоун сумел доползти до окна, открыть тугую раму и вывалиться на бетон, покрывающий все улицы Итаки.

«Нашему Бэду» - написали на гранитной плите патриоты Итаки.

На фотографиях Стоун выглядел профессиональным боксером - великолепно сложенный, рослый, длиннорукий. Узкие скулы, ясные глаза - он производил впечатление умного парня. Но это только разозлило меня. Если Стоун умел делать свое дело, то я неожиданно застрял… Все эти дни я снимал пьяные драки в ночных барах, мрачную сдержанность горожан, маневры санитарной инспекции, и все же до решения поставленной передо мной задачи было так же далеко, как и неделю назад. Трезво обдумав все это, я решил исходить из треугольника - моргачи, Фул, океан. При чем тут был океан, я и сам не отдавал отчета, но привык доверяться интуиции, важнейшему инструменту нашей профессии.

Вот почему, улучив момент, я попросил Сейджа оставить за мной машину и на воскресный день.

- Есть проблемы? - сухо спросил он.

- Я рыбак. Даже в тюрьме мне позволяли возиться с аквариумами. А тут океан под боком.

- Здоровый инстинкт,- согласился инспектор, разглядывая меня.- Собираетесь один?

- Приглашу химика Хоукса. Вы знаете его, он из последнего набора.

- Да, я его знаю,- по лицу Сейджа скользнула тень улыбки. - Но раньше Хоукс рыбачил в барах. Его вкусы изменились?

- Не знаю,- искренне признался я.- Но постараюсь заинтересовать Брэда. В конце концов, мне важна ловля. Брэд может и напиваться, только бы не мешал мне…

- Он много пьет,-согласился Сейдж.- Всегда любопытно: о чем говорят пьяные люди?

- Это нетрудно выяснить,- пообещал я.

- Что ж, это во многом меняет дело,- Сейдж в упор взглянул на меня.-Похоже, вы впрямь тянете на прибавку, Герб.

Я выдержал его взгляд.

- Мне нужны деньги.

Сейдж кивнул.

- Они у вас будут. Отправляйтесь. Я выпишу пропуск в восточный сектор. Но не выключайте рацию, вы можете понадобиться в Итаке…

За словами Сейджа я не чувствовал недоверия. Но теперь я знал - они плевали на болтовню Брэда, их интересовало - что делаю и говорю я…

С помощью портье я узнал телефон Хоукса.

- Герб! - ликующе пролаял он в трубку.- Я прекрасно устроился!

- Рад. Тоже не жалуюсь. Набираюсь сил.

- В каком баре?

- Не в баре, Брэд. Я предпочитаю берег. Там и выпить приятно и можно рыбку поймать! Тут, в Итаке, славная рыба!

- Если она прошла контроль! - заржал Хоукс.- Но это идея - выпить на берегу! Впрочем, где ты возьмешь снасти?

- У Флая. Старик, наверное, сохранил не только воспоминания.

Хоукс минуту думал:

- Вот что, Герб. Заезжай в «Креветку». Буду ждать там,- он хитро хихикнул:-У меня есть сюрприз!

- Сколько стоит твой сюрприз, Брэд?

- Ты умный парень! Деньги тебе понадобятся. Но ты не пожалеешь. Девочки, которых я сейчас развлекаю, действительно нуждаются в подарках, но зато и платят они… от души! Уж я в этом толк знаю!

Когда я заглянул в «Креветку», Хоукс кончал вторую бутылку. Рослая девушка со вздернутым носиком и своевольным подбородком сидела у него на коленях и, заливаясь смехом, говорила, что любовь такое же изобретение, как телевизор или лекарство…

- Италия! Вот как зовут мою девочку! - захохотал Брэд, стискивая мне руку.- Италия, кто тебя так окрестил?

Италия обиженно поджала губы.

- Напрасно! - хохотал Брэд.- Для обид нужны губы Нойс, а таких губ, как у Нойс, ни у кого нет. Я правду говорю, Герб?

Я перевел взгляд на подругу Италии. Ей было, наверное, за тридцать, но возраст ее не портил. Круглое лицо, пышные белокурые волосы… Черная блуза с длинными рукавами, застегнутая до подбородка, наконец, шорты… Она была мне по плечо, но для ее роста ноги у нее были длинные. В довершение ко всему, она не пользовалась никакой химией. Настоящее ископаемое по нашим дням, но какое очаровательное ископаемое!

Я засмеялся в тон Брэду:

- На берегу мы решим массу вопросов.

Брэд под столом решительно пнул меня, но я его не понял:

- Старый Флай даст снасти. Мы поедем рыбачить. Вы любите рыбу?

Италия странно, чуть ли не с испугом взглянула на Нойс, но в этой женщине впрямь было что-то необычное. Выдержав паузу, она произнесла:

- Я не люблю рыбу… Но я люблю океан.

- И правда, Нойс! - загорелась Италия.- Я сто лет не раздевалась на берегу!..

Возвращаясь в отель, я снимал Итаку.

Исчезли сады. Исчезли коттеджи. Вымерли сосны и пальмы. Камень и бетон покрыли землю… Унылый пейзаж. Было над чем задуматься…

Проезжая мимо уже знакомой мне клиники, я притормозил. Привратник подозрительно поднял голову, но эмблема «СГ» на автомобиле его успокоила.

- Как здоровье патрона? - осведомился я.

- Имеете в виду доктора Фула?

- Разумеется!

- Доктор Фул здоров,- холодно ответил привратник.

- Сколько лет доктору Фулу?

- Зачем вам это знать?

- В его возрасте не так просто оправиться после ударов в живот…

- Кто вы такой?

- Неважно…

Привратник потянулся к звонку, но я дал газ и быстро оставил клинику позади. Я знал - привратник передаст разговор доктору Фулу. И в моих интересах было, чтобы доктор Фул знал, что о нем помнят…

Едой мы тоже запаслись у Флая. Этим занималась Нойс, и, надо сказать, мы поступили правильно. С Нойс старик не торговался. Мы получили выпивку, фрукты, мясо. Старик - от себя - присовокупил устриц. Пока Хоукс загружал машину, я отобрал спиннинги и небольшую сеть.

Туман над Итакой рассеялся. Ветер гнал по шоссе клубы пыли. Я курил, вел машину, не забывал улыбаться Нойс и Италии и все время снимал. Безрадостные, изрезанные оврагами пустые поля, бетонное шоссе, окруженное рвами, облака газов, повисшие над городом, наконец, лица спутников…

- Неужели мы не встретим ни одной рощи?

Ответила Нойс:

- Последнюю срубили пять лет назад… Да и не деревья там были… Так… Рыбьи скелеты…

- Лесам трудно устоять перед пустыней,- кивнул я в сторону серых дюн.

- Пустыня тут ни при чем. Рощи вырубили.

- Почему? - удивился я.

- А почему люди бьют стекла в покинутом доме?

Я не понял, но одобрительно хмыкнул.

За поворотом открылся океан. Низкие, прибитые ветром, зеленые от тухлых водорослей, песчаные косы. Даже чаек не было!

Много лет назад я жил тут же. Но тогда на берегу росли деревья, а прыгая с лодки, ты сразу попадал в зеленый прозрачный мир чистой океанской воды. Вода упруго давила на уши, выталкивала наверх, к чайкам, к свежему ветру… А сейчас… Даже песок помрачнел, превратился в бесцветную грязноватую пыль, перемешанную с обломками плавника, осколками стекол, пятнами неопределимой дряни…

«Наплевать! - сказал я себе.- Тогда в детстве я был нищ. Я хотел есть. Я перед всеми унижался… Пусть исчезла чистая вода, пусть воздух пропах пакостью и птиц больше нет. Зато я на ногах, зато имею деньги, чтобы убраться отсюда, куда захочу. Какое мне дело до того - что стало с Итакой моего детства? Наплевать! Наплевать! Трижды наплевать!»