Я помнил Лесли Тортона.

Если ван Деерт и я прибыли в Конго из Стокгольма, то Тортон и Буассар - из столицы Южной Родезии, где работали в одном из ночных баров в квартале Хэтфилд. Кто-то посоветовал им сходить в домик под вывеской: «Врач-дантист принимает ежедневно». В приемной этого дантиста толпились развеселые ребята с крепкими, как у акул, зубами. Худощавый человек в золотых очках с удовольствием отвечал на их вопросы. Например:

- Как насчет прибавки за риск?

- Она входит в установленную плату.

- А можно , ли получить деньги не в конголезских франках, а в настоящей валюте?

- Треть суммы перечисляется в банки Солсбери в фунтах стерлингов.

Тортона и Буассара это устраивало. Только путь Тортона оказался недлинным - на озере Альберта, там, где капрал остановил бой из-за размокшего в кармане чека, Тортон получил пулю в спину…

- Чего они суетятся? - заинтересовался француз, вновь выглядывая из палатки.

- Оборотень! - мрачно заметил подошедший голландец.- Оборотень вылез из багажника «джипа», проделав дыру в металлическом днище и перепилив ведущую ось почти наполовину. Можно подумать, у него есть автоген… Капрал ищет виновника… Кажется, ты, Усташ, сунул оборотне в багажник?

Не ответив, мы с Буассаром вылезли из палатки.

- Какого черта! - заорал капрал.- Нас вырежут, а вы будете храпеть?

Буассар непонимающе пожал плечами.

- Взгляните на машину!

В днище «джипа» зияла округлая дыра с очень ровными, будто оплавленными краями. И ось была испорчена точно так же. Но кто и чем это мог сделать?

Я взглянул на француза, он пожал плечами:

- Переходим в пехоту… Как тебя, Усташ, угораздило?

Я выругался.

Оборотень лежал тут же, в траве, куда и вывалился сквозь дыру, проделанную в днище багажника. Трава под оборотнем пожухла и почернела. Оболочка оборотня казалась темной, почти роговидной, и не было на ней никаких намеков ни на пасть, ни на глаза. Мешок мешком, наполненный странной слизью… Как он мог проесть металл? И вообще - живое ли он существо?

Будто почувствовав наше недоверие, оборотень чуть дрогнул, шевельнулся, и вновь под его оболочкой запульсировали, расплываясь и смешиваясь, серые пятна.

- Что может такая тварь? - удивился ван Деерт.

- Проедать дыры в металле, и похлеще ржавчины!- выругался капрал.- Когда мы отправимся в музей, ты лично, Усташ, потащишь эту тварь на руках, иначе она снова нам напакостит!

Я не ответил.

В оборотне поистине крылось что-то странное. Какую кислоту, из каких пор, в каких количествах надо выпускать, чтобы съесть металлическую пластину?.. Я подумал о кислоте, потому что ничего другого в голову не пришло… Наклонился… Оборотень чем-то вдруг напомнил медузу, и я представил, как парочка таких тварей, обвиснув с ветвей, могут пугать негров своими странными переливами… Не зря тот черный в кустах стоял перед оборотнем на коленях, не замечая ни меня, ни голландца…

- Мниама мполе,- сказал я бабинге.- Прелестный зверек… Ты встречал здесь таких?

- Нет, бвана.

Ван Деерту это не понравилось.

- Нендо зако! - рявкнул он, и бабинга послушно отошел в сторону.

Я встал так, чтобы преградить падающий на оборотня солнечный луч, и оборотень, почувствовав тень, медленно, невесомо, как на воздушной подушке, сместился к освещенному месту.

- Поиграй, поиграй…- заметил капрал.- А потом собери вещи! Прогуляешься до лагеря майора Мюллера. Один! Пригонишь «джип» с запасными частями! - и раздраженно пнул спущенный скат: - Без машины мы тут в ловушке!

Пока я собирался, без всякого на то желания, легионеры делились впечатлениями:

- В Африке не может такого водиться!

- В Африке водится еще и не то! Я сам знал человека, который видел в болотах Уганды существо величиной со слона, но без хобота и…

- …с тремя правыми ногами!-насмешливо заключил ван Деерт.

- Кислота! - заметил капрал.- Такое можно сделать только кислотой! Автогена даже у негров нет! Эта тварь, наверное, даже мочится кислотой!

- Послушайте! - завопил Буассар.- А на ощупь эта скотина холодна, как могильный камень!

- Может, он подыхает?

- Да нет, ему не хватает солнца. Вы его заслоняете. Ему, наверное, надо много тепла!

- А может, он питается воздухом! У него же нет ни рта, ни жабер!

- Ну да! - хмыкнул ван Деерт.- Скажи, Буассар, что это вообще не животное, а растение!

- Хватит! - приказал капрал.- Трясетесь, как знахари над дохлым пациентом… Если бы я не надеялся сбыть эту скотину за доллары, я бы прямо сейчас взрезал ее ножом.

- Я стрелял в оборотня… Без толку!

Но Капрал не стал слушать голландца. Крикнул:

- Усташ! Иди сюда! И ты, Ящик, тоже!

Мы снова собрались вокруг оборотня. Я с надеждой, что мой маршрут откладывается, Ящик с недоверием, остальные выжидающе. С преувеличенным вниманием мы вслушивались в разговор капрала и Ящика. Говорили они по-итальянски.

- Такого зверя,- перевел капрал,- можно отдать за десяток тысяч долларов. Ящик в этом убежден. Он знает толк в таких делах.

- Откуда он это знает?

Капрал презрительно взглянул на Буассара:

- Если я сказал, значит так все и обстоит!

- Да, капрал!

Я опять почувствовал себя плохо. Головная боль резко ударила в виски и в затылок. Наверное, я пошатнулся, потому что Буассар незаметно подтолкнул меня локтем и кивнул в сторону палатки. Я послушно побрел туда.

Боль приходила волнами, внезапная, тошнотворная. С меня сошло сто потов, и я выцвел, как дохлый негр, пролежавший три дня на солнце. Только к вечеру боль несколько схлынула. Я даже задремал и проснулся от пистолетных выстрелов.

Когда мы окружили палатку капрала,- стреляли в ней,- капрал валялся на спальном мешке, лицом вниз, заткнув уши пальцами. «Вальтер» валялся рядом.

- Вышвырните эту тварь! - прохрипел капрал.- У меня лопнут уши!

- Но тут никого нет!-озираясь, возразил француз.

- Есть, черт побери! Есть!

И тут ван Деерт вытащил из-под полога летучую мышь. Ее кожистые морщинистые крылья казались прозрачными, на уродливой мордочке застыла сардоническая усмешка. Капрал поежился. «Неужели она, эта мышь, могла напугать легионера?» - с изумлением подумал я.

- С ума сойти! Эта тварь свистела, как паровоз! - с облегчением привстал с мешка капрал.

- Но мы ничего не слышали! - повторил Буассар.

- Вы вообще ничего не слышите! - выругался капрал.- Идите!

- Но, капрал…

- Идите!

«На них можно только орать,- подумал капрал…- Хорошо, что этот свист, так пронзительно рвавший слух, исчез… Но откуда этот беспричинный страх? И почему, если никто ничего не слышал, я все-таки ощущал и свист и мучительный страх?

Нервы,- решил капрал.- У меня, у бывшего офицера рейха, сдают нервы… Я не должен распускаться, как какой-нибудь славянин!»

Рука капрала наткнулась на обтрепанную газету… «Вот оно, мое лекарство,- подумал он.- Мое лекарство от всех болезней! Мое возвращение в Европу, что бы в ней ни происходило…» Он, капрал, наизусть помнил заметку, гласившую: «Гуго Ройтхубер мертв!»

«Ройтхубер - это я,- сказал себе капрал.- Никто не знает этого моего, настоящего, имени. Его знали только до 1945 года… «Более восемнадцати лет,- напомнил себе текст заметки капрал,- разыскивается как военный преступник Гуго Ройтхубер, исполнитель варварских акций по уничтожению мирного населения Франции, Дании и Голландии. Международный военный трибунал в Нюрнберге приговорил Гуго Ройтхубера заочно к смертной казни. Гуго Ройтхубера искали в самых разных уголках земного шара, прежде всего в Латинской Америке, но не нашли… На днях прокуратура Франкфурта-на-Майне объявила Гуго Ройтхубера мертвым и сообщила о прекращении его поисков, Решение прокуратуры основывается на показаниях свидетелей, утверждающих, что Гуго Ройтхубер был убит во время одной из бомбардировок Берлина в самом конце войны…»

- Вот он, сигнал к возвращению! - подумал капрал.- Сейчас, когда власти поставили на мне крест, я могу снять с текущего счета в Солсбери заработанные в легионе деньги и вернуться в Европу. Разумеется, под чужим именем. А внешность…- капрал рассеянно провел рукой по лицу…- Меня не узнала бы сейчас и родная дочь, если бы не погибла во время беспрерывных майских бомбежек…