самочувствие нормализовалось, лишь микросон тревожил подсознание. Он подошел к

зданию, очень похожему на обсерваторию, зашел в открытую дверь, посередине зала была

возведена скульптура трехметрового льва, смотрящего в сторону входа. По периметру

развешены громадные зеркала, на потолке крутился, отражая свет, зеркальный шар. Даже

дверь внутри была зеркальная, как пол и стол в углу справа от него. Он вспомнил, что в

детстве боялся своего отражения. Сначала он подумал, что здание является его

собственностью, а когда меняющиеся фигуры в зеркальном зале странным образом стали

выходить наружу, он испугался своего собственного отражения.

Эта минута казалась ему целой вечностью, где он навсегда останется среди неизвестности, которая его ожидает. «А может, моего дома вовсе не существует, — спросил Илья у

самого себя, — и это всего лишь представление, и мы после смерти попадаем в то

пространство, которое некоторые называют адом, и это есть наше подсознательное вечное

видение тех образов, которые мы боимся представить, страшась увидеть их наяву». Ему

показалось, что он умер и никогда больше не вернется в то место, в котором пребывал в

поисках своего истинного начала, останется навсегда в потустороннем мире в плену

своего отражения. Разум жив после смерти и проходит через этапы к вечному, давно

решенному за нас ответу, пустому и заново придуманному обману, сводящему все наши

чувства в один огромный ужас. Вдруг яркие вспышки в голове прервали видение и, быстро отдаляясь, рвались и соединялись черными нитями на белом фоне.

— Кажется, очнулся, — недовольно произнес Маршал.

— Как самочувствие? — спросил Вадим, — ну и задал ты нам шороху.

— Где я?

— Ого, опять амнезия, — с ухмылкой махнул рукой Маршал.

— Говорил я тебе: делай, как полагается… вот, молодежь, совсем нас не слушаете.

— Блин, я не понял юмора. Вдохнуть и не дышать двадцать секунд. Я так и сделал, —сказал, придя в себя, Илья.

— А говорить зачем начал? Давай, давай! Вот тебе и дал.

— Да уж, я не думал… что так все…

— Думать не надо, — перебил Маршал, — нужно выполнять.

Поднялся, докуривая сигарету, и выкинул её в сторону.

— Ладно, вставай, держи, — протянул руку Илье, похлопав по плечу, — ничего, обошлось. Идем.

Тщательно осмотревшись, собрали вещи, подобрали и взяли с собой маску Ильи, перекрыв краник, а затем двинулись напрямик через близлежащие города Эпилегата.

Обычный стойкий запах сигарет и дыма не зависал в воздухе на туннельных рубежах, а

28

втягивался в вентиляционные отсеки коридора, ведущего к множественным раздвоениям.

Одно из них, ближайшее, вело к городу Бандрогу, далее, по левой стороне туннеля, на

незначительном расстоянии прилегал город Радагос с украинским населением

численностью примерно тысяч в двадцать. Бандрог обходили стороной от греха подальше, там собирался сброд — насильники, бандиты и воры. Железные динамические ворота у

входа в город были постоянно закрыты, открывались они исключительно для бандитов, возвращавшихся из похода. Раньше, когда не было ворот, обитатели Бандрога нападали на

украинский город и другие брошенные и мало защищенные города Эпилегата, им с

трудом хватало на пропитание того, что удавалось награбить. Приходилось самим

выращивать растения, чтобы хоть как-то прокормиться. Со временем жители Бандрога

стали не такой серьезной угрозой, как были раньше, теперь у них появились свои

собственные фермы и сады. В их крови еще присутствовал дух убийства, и при случае они

по-прежнему грабили людей, проходящих по отсекам и туннелям системы Эпилегата.

Разбойники напоминали викингов, были неопрятны, грязны, необразованны, вспыльчивы, но зато хорошо обучены по части разбоя и убийства. Никто из их соседей не стремился с

ними воевать, жители городов не хотели терять своих людей ради этих выродков, поэтому

их отстреливали другими способами, без значительных потерь для людей. В Бандроге к

тому времени осталось совсем небольшое количество жителей, около шести тысяч

человек, половина была потеряна в сражениях за территорию, устанавливая порядки сбора

дани. Остальные грабили всех, у кого можно было найти полезные вещи, продовольствие, торгашей, расстреливали мусульманские группы.

Туннель пришлось сделать чем-то похожим на лабиринт, в нем было множество ходов и

отсеков, где можно запросто спрятаться, убежать от преследователей, если хорошо знаешь

петляющие проходы Омса — архитектора, придумавшего зигзагообразные раздвоения и

проходы из туннеля в хаотичном порядке. Евгений Омс, великий создатель, когда еще не

был известным и популярным, разработал план постройки, точно никто не знает, для чего

он построил проходы, соединяющиеся между собой переходами и множественными

отводами от основного туннеля, непонятно куда ведущие и где заканчивающиеся. Омс

давным-давно покинул мир Эпилегата, еще до момента переворота при создании газа

жизни. Может, кто-то подтолкнул его к постройке легендарных проходов, а может, Эпилегат сам вел его в том направлении, в котором суждено было вести каждого жителя, — к определенной судьбе и часто без согласия ведомого. Некоторые жители системы

недоверчиво относились к Омсу, называя его лжепророком, никак не связанным с

постройкой зигзагов. Они утверждали древнее происхождение беспорядочного лабиринта.

Омс же принимал участие в постройке основного туннеля, ведущего на запад, и смог

обнаружить проходы, которым позже присвоили его имя. Он якобы явился

первооткрывателем, а не архитектором проходов.

Эпилегат называли Богом приюта всех существ, он сам и выбирает для них жизненный

путь. Это божество стало настолько популярным для всей системы, что некоторые

возносили его выше любой религии, пытались заменить все религии на новую. Библия

Эпилегата хранилась в городе Эп Южного отдаления, попасть туда, минуя Центр, можно

через флексуру бывшего города прокаженных. Библию охраняли отважные войны, ни на

минуту не спускавшие с неё глаз.

Западный туннель или туннельный рубеж, благодаря зигзагам и раздвоениям, смешивал

потоки теплого и холодного воздуха. Туннель играл большую роль в системе Эпилегата, проходы от туннеля представлялись чем-то вроде кишок, переплетающихся и

29

проникающих во все части какой-то значимой системы. Может быть, он питался

мертвыми душами или путниками, согрешившими перед неизвестной силой. Это целая

система лабиринтов от одного огромного и длинного туннеля. Основной и главный

туннель, ведущий напрямик к Западному отдалению, являлся единственным быстрым

проходом и средством передвижения на уровне страха, подстерегающей опасности, смерти и жизни.

— Надо свернуть, — обратился Вадим ко всем идущим с ним товарищам. — А то мы

попадем под прицел бандрогов, они порвут нас.

— Сюда мы шли прямым путем, зачем сворачивать? — возразил Маршал.

— Так надо. Путь к Триссирию закрыт, отряды бандрогов кишат вонючей падалью. Тогда

шли по прямой, а сейчас пойдём по другому пути.

Маршал молча последовал за ним, беспрекословно подчиняясь, доверяя своему

командиру. Свернули с основного туннеля, продвигаясь в два ряда по цепочке. Вадим

достал фонарик из сумки, висевшей на плече. Яркий луч света, растворяя темноту, блуждал метрах в пяти от него, заставляя следить за скользящим пятном. Кобаль

использовал свой фонарь подобным способом, светя исключительно себе под ноги.

Илья отставал от Вадима на четыре шага, сблизившись с Кобалем, а Маршал

перестроился, заняв место Ильи. Тому было интересно, почему Вадим посчитал путь

закрытым, откуда он знал об этом, не дойдя до города? Его мучило сомнение в

безопасности дороги, а вдруг он ошибается. Что их ждет, подстерегает? Кто такие