— Это — легко. С понятием «информационное поле» любого существа знакомы все. Наше, Стражей, от рождения блокировано так сильно, что прочитать его невозможно. Джин, можешь подтвердить?

— Я ещё не пробовал заняться этим всерьёз, — усмехнулся ведун, — но, если бы ты предложил то же самое нашим старейшинам, боюсь, они раскололи бы тебя в два счёта. На мой глаз, вокруг тебя витают смутные тени. Значит, для наших старейшин ты будешь легко читаемой картиной.

— Смутные тени? — поднял бровь Мангуст. — Даже теперь?

Ледяной Джин просто изменился в лице, склонившись вперёд и напряжённо вперившись прозрачно-серыми глазами в Мангуста. Все с любопытством и даже с беспокойством ждали, получится ли у него что-нибудь. Минута, другая. Озадаченный ведун откинулся назад и вытер пот, выступивший на верхней губе.

— Здорово. Теперь исчезло всё. Пусто. Как ты это проделал?

— Мы Стражи. У нас свои приёмы, — спокойно отозвался Мангуст. — Итак, продолжу. Если человек (или гуманоид) принимает лекарства, действующие на психику, или подвергается гипнозу, он должен быть настроен, что границы его поля будут разорваны. Это давно известный факт. А во время сна его блуждающее информационное поле может соприкоснуться с любым чужим сознанием и воспринять чужую память как нечто происходящее в действительности. И тогда человек спит и в то же время ощущает всё, что уже было с носителем чужой памяти. Что и произошло с Андреем.

— Ты хочешь сказать, что Андрей в действительности не дрался со змеями? — поразилась Диана, сочувственно посматривая на меня.

— Дралось его сознание, а физическое тело лежало на постели и только сполна реагировало на то, что происходило не с ним. Почти гипноз. Скажи я загипнотизированному, что до его кожи дотрагиваются не мои пальцы, а горящая зажигалка, — вы знаете, что произойдёт с кожей. Здесь та же картина. Поэтому я ещё раз спрашиваю: возможно ли, Андрей, что тебе однажды предложили что-то подобное?

Ошеломлённый, я покачал головой.

— Интересно, — медленно сказал Ледяной Джин, словно обдумывая какую-то идею, — если появилась мысль о гипнозе...

— Вот именно, — сказал Мангуст, вклинившись в паузу ведуна. — Ты же смог определить гипновнушение у Клер. Андрей, наверное, не будет возражать, если ты попытаешься определить, было ли на него направленное воздействие при помощи гипноза. Как, Андрей?

— Не буду, — буркнул я, с тревогой вслушиваясь в разговор. — В смысле возражать не буду. Только не нравится мне всё это.

Я не договорил, что именно мне не нравится: и вмешательство в мою психику (про гипноз я слышал не всегда хорошие отзывы), и то, что это вмешательство наверняка сделано без моего ведома, и то, что я вынужден переживать чужое существование на грани жизни и смерти. То есть, если судить по словам Мангуста, я могу погибнуть в его воспоминаниях. Причём по-настоящему. Я не такой тренированный боец. Я обычный человек, не слишком фанатично следящий за состоянием своего здоровья и не стремящийся к физическому совершенству тела. Могу не выдержать той нагрузки, которую нелегко переживает и Страж.

Ведун между тем, поразмыслив немного, покачал головой.

— У Клер гипновнушение сделано на скорую руку. — Будто рассеянно он обнял за пояс рядом сидящую женщину, и она немедленно прильнула к его плечу, что заставило всех присутствующих незаметно для парочки удивлённо переглянуться. — Если у Андрея оно и есть, то сделано очень профессионально.

— Но ведь когда поле разорвано, это видно сразу? — спросил я.

— Разорванному полю могут быть разные причины...

— А... А можно, если нельзя понять, что за причина, хотя бы закрыть его?

— Это я сделаю в любом случае, — ответил Мангуст. — Я раньше не присматривался к твоему полю, поскольку не было причины, но твои недосыпы нам могут грозить не самыми лучшими последствиями. — И улыбнулся — типа, пошутил так.

— Всё, — сказал Ледяной Джин. — Сдаюсь. У Андрея я не вижу никаких следов гипновнушения.

— Я однажды лежал в больнице, — колеблясь, неохотно признался я. — Попал в аварию. Могли мне там подсунуть какие-то лекарства, влияющие на мозги?

— Это же из области догадок, — вздохнул Мангуст.

— Почему же, — возразил молчавший до сих пор драко. — Можно проверить Андрея на гипновнушаемость — и уже отсюда смотреть, что с ним.

— Ну нет, на такое я не пойду. Слишком опасно при этом ещё больше навредить. — Мангуст посмотрел на меня внимательно и улыбнулся: — Ну что? Пошли что ли, чинить твоё поле?

— Я с вами! — вскочила Диана. И тут же обратилась ко мне: — Андрей, не возражаешь? Мне хочется посмотреть, как работает Мангуст.

Что я мог сказать? Только кивнул, встал из-за стола и пошёл к себе в каюту. Только перешагнул порог камбуза, как сильно вздрогнул: что-то тяжёлое свалилось на плечо. Тисс. Обнял меня лапами за шею, уткнулся мокрым носом в шею. Я подставил ладони, на которые он привычно и съехал... Ошеломлённость открытиями — одно за другим — заставляла меня думать обо всё сразу. Честно говоря, мысли при этом здорово разбегались, и я откровенно тупил. Гладя кота и не думая о том, что позади меня идут двое, я размышлял только об одном: ну ладно, хорошо, пусть Мангуст мне «починит» моё информационное поле, но — почему я сопротивляюсь одной только мысли, что кто-то влезет в это самое поле? Раньше я ведь даже не знал, что с ним что-то сотворили против моей воли. А теперь...

— Мне лечь на кровать? — потерянно спросил я, чувствуя себя как на приёме у врача. Абсолютно точное впечатление.

— А чего таким похоронным тоном? — весело поинтересовалась Диана.

— Да нет, всё нормально.

Мангуст внимательно посмотрел на меня. Кажется, он понял, что в моей душе творится полный разлад.

— Я не настаиваю, если ты не хочешь.

— Я не хочу, — мрачно ответил я. — Но как только подумаю, что меня ожидает в следующем сне... Я понимаю, что необходимо... Но что-то внутри сопротивляется...

— Если тебя волнует только это, — Мангуст присел на койку, — то страшнее сегодняшней ночи уже ничего не будет.

Диана прислонилась к закрытой двери и с нескрываемым любопытством переводила взгляд с меня на нашего хозяина — и обратно.

— Если не секрет, — осмелился я, — как ты тогда выжил? Почему-то мне кажется, что Дан там тоже был. Это так?

— Да. Так. Дан и его напарник вывели аборигенов из храма, и они отбили меня у оккупантов. Пришлось вызвать других Стражей на помощь, поскольку я был не в состоянии что-то сделать. Яд одичавших ездовых убивал меня.

Почему-то это признание Мангуста заставило меня почувствовать облегчение. Пусть на мой непрозвучавший, точнее — на завуалированно озвученный вопрос о личности Дана он не захотел ответить, но я уже доверял ему. Он и это расскажет когда-нибудь — пришёл я к выводу и вздохнул.

— Что я должен сделать, чтобы ты мне помог?

— Ложись, — улыбнулся Мангуст. — И закрой глаза. Диана проследит, чтобы я тебя не обидел.

Под хихиканье девушки я вытянулся на койке и зажмурился. Последнее, что уловил, расслабившись: воздух надо мной густеет и, кажется, обретает вес.

Вес...

Я просыпался в реальный мир, возвращаясь из тёмного уюта небытия и чувствуя на себе вместо привычного одеяла тёплую, уютную же тяжесть. Эта тяжесть слегка придавила меня, обняв за плечи и уткнувшись носом мне в ключицу, куда мирно и посапывала. Приоткрыв глаза, я заморгал от неожиданности: белые волосы щекотали лицо и чуть не попали в глаз. Волосы не пушистые, но плотные. Сколько раз мне хотелось незаметно потрогать их... Затаив дыхание, я согнул руку и легонько, почти не прикасаясь к волосам, провёл ладонью по их белой шапочке.

Распластанное на мне тело напряглось, поднялась встрёпанная голова, скользнув щекой по щеке. И замерла. Щека к щеке. И ещё раз скользнула тёплыми губами уже по моему подбородку. И остановилась, легко касаясь моих губ. Будто спрашивая. Я осторожно, чтобы не спугнуть вопрошающих губ, приподнялся — и...