Вскоре после начала русско-литовской войны умер ко­роль Польши, и на его место в 1501 году был избран лито­вский князь Александр. Был подписан акт о создании объ­единенного польско-литовского государства с общим сеймом и войском, одним королем и единой денежной си­стемой. (Правда, в 1505 году литовский сейм не подтвер­дил этого акта.)

И все же, укрепив союз с Польшей и заключив союз с Крымом, Литва решила восстановить свои прежние вос­точные границы, утраченные ею в 1494—1503 годах. Пер­вым против России выступил крымский хан. Как сказано в «Истории Литовской ССР», «верные союзному договору, хан Менгли-Гирей и его сыновья напали на южную окраи­ну России и опустошили ее. Василий, усмотрев в этом на­рушение мира, объявил в декабре 1512 года войну Жиги- монту Старому и выступил на Смоленск. Первые два похо­да окончились неудачей. Но летом 1514 года началась осада Смоленска русскими войсками, город был ими взят. Жителям разрешалось выехать по желанию в Литву или в Россию. Когда осенью 1514 года русским войскам нанес­ло поражение под Оршей войско гетмана К. Островского и Смоленск вновь оказался под угрозой перехода в руки Литвы, жители стали на сторону русских, и город остался в составе Русского государства, куда позднее, в 1521 году, вошло и Великое княжество Рязанское, а по условиям пе­ремирия 1522 года к нему присоединились Гомель, Чер­нигов и Стародуб. Война велась и в 1534—1537 годах, но каких-либо существенных изменений она не принесла. При отсутствии экономической базы для образования централизованного государства и в условиях острых на­циональных и религиозных противоречий феодалы Литвы, цепляясь за белорусские и украинские земли, попадали во все большую зависимость от Польши».

Тем временем Крым — главный союзник Литвы в борь­бе против России — вопиющим образом нарушал достиг­нутые договоренности. Как сказано в «Истории Литовской ССР», «в 1549 году, несмотря на то что крымский хан Сайп-Гирей за получаемые 15 тысяч дукатов в год был в дружеских отношениях с великим князем, татары совер­шили ряд грабительских нападений. Они увели в плен бо­льшое количество дворян и забрали много имущества. Летом 1551 года новый хан Девлет-Гирей, успокоив вели­кого князя литовского и короля польского Жигимонта-Ав- густа (1548—1572) обещаниями дружбы и присягою, вне­запно вторгся в пределы княжества, сжег замок Брес- лавль и перебил в нем весь гарнизон. Ходили слухи о подготовке нового большого похода крымских татар в глубь страны. Опасность их нашествия была настолько грозной, что литовскому правительству пришлось срочно искать мира с Россией».

Метания в ее внешнеполитической ориентации были вызваны не только вероломством соседей Литвы, но так­же отражали внутреннюю слабость этого государства. Как указывалось в «Истории Литовской ССР», «Великое княже­ство Литовское, занимавшее обширную территорию, ока­залось слабым государством среди набиравших силы со­седей — России, Турции и ее вассала — Крымского ханства и Швеции... Слабость эта заключалась во внут­ренних противоречиях. Войны неоднократно кончались поражением, так как в самом государстве происходили столкновения представителей господствующего класса из-за национального и религиозного различия, не говоря уже о свойственной феодальному строю борьбе за землю и тем самым за власть».

Глава 4

ЛИВОНСКАЯ ВОЙНА И ЕЕ ИТОГИ

Со времен Грюнвальдской битвы века международная обстановка в Прибалтике существенно изменилась. Ливо­ния, потерпевшая поражение в Грюнвальдской битве, раз­диралась внутренними противоречиями. Между тем уси­ленный спрос на зерно и другие сельскохозяйственные продукты по мере роста городского населения в Западной Европе способствовал увеличению их производства в Ли­вонии. Это достигалось усилением эксплуатации местно­го крестьянства. Закрепощение крестьян Ливонии ускори­лось в конце XV и в первой половине XVI века.

Возраставшие социальные противоречия между сель­ской и городской беднотой Ливонии, с одной стороны, и правящими верхами — с другой, отразились в ходе Ре­формации, начавшейся в 20-х годах XVI века. Успеху Ре­формации способствовало то, что лютеранство, которое стало исповедовать большинство населения Ливонии, было противником католицизма, официальной религии Ливонского ордена и ливонских епископств. Провозгла­шение в 1554 году на ландтаге в Валимиере свободы ве­роисповедания означало ослабление позиций ордена. Как справедливо отмечалось во «Всемирной истории», «Ли­вонское орденское государство стало явным анахрониз­мом».

Изменилось положение в западной и северной части Балтийского региона. Упадок влияния Ганзейского союза привел к ослаблению монополии ганзейцев в балтийской торговле и укреплению позиций балтийских ненемецких государств. В то же время господству Дании в Балтийском море и Скандинавии, установленному Кальмарской унией 1397 года (на основе которой датский монарх властвовал над всеми скандинавскими государствами — Данией, Норвегией, Швецией, Исландией), также пришел конец. Швеция в 1523 году вышла из унии, и попытки Дании со­хранить контроль над ней провалились.

Швеция же, преодолев внутренние распри, стремилась утвердить себя как главная держава Балтики. В это время существенно активизировалась торговля хлебом, которая осуществлялась с помощью морских перевозок через Балтийское море. Это обстоятельство обусловило острую борьбу за контроль над Балтикой между Данией и Шве­цией, а также другими государствами этого региона.

Русское государство также заявило о своей готовности стать влиятельной силой на международной арене. Осво­бождение Руси от золотоордынского ига в 1480 году, со­здание единого русского централизованного государства, победа над наследниками Золотой Орды на Волге, начало широкого движения русских в Сибирь, провозглашение московского государя царем всея Руси — все это свиде­тельствовало о появлении мощной державы, способной играть все возраставшую роль в международных отноше­ниях. Московский царь имел основания ставить себя в один ряд с ведущими монархами мира. Царь Иван IV (Грозный) посылал дерзкие письма шведскому монарху, против которого он вел войны, а английской королеве Елизавете предлагал руку и сердце.

Связи русского государства со всеми ведущими дер­жавами быстро росли. Р.Г. Скрынников в своей работе «Иван Грозный» писал: «Со времени появления англичан на Белом море в 1553 году Россия завязала торговые сно­шения с Англией... Московское правительство позволило англичанам устроить «пристанище корабельное» на Белом море и разрешило им «торг по всему государству». Но су­ровые естественные условия сильно стесняли развитие торговли на Белом море».

К этому времени русские люди уже проложили себе путь через Прибалтику в Западную Европу. В крупных го­родах Ливонии в конце и в первой половине XVI века жило немало русских купцов и ремесленников. Они составляли в этих городах население особых улиц — «концов». Много русских купцов постоянно находилось в Риге.

Посредническая торговля между Западом и Востоком играла существенную роль для Риги, Таллина и Тарту. Од­нако, как указывается во «Всемирной истории», «на почве стремления захватить в свои руки монополию на роль по­средника в торговле России с Западом у ливонских горо­дов возникли острейшие противоречия с русским купече­ством и правительством, а также с западноганзейскими го­родами, в частности с Любеком. Ливонские города принимали активное участие в осуществлении политики ордена и епископов, направленной к изоляции и экономи­ческой блокаде России. Такая политика содействовала развязыванию военного конфликта между Русским госу­дарством и орденской Ливонией».

Русское правительство пыталось создать альтернатив­ные пути из Балтийского моря в Россию. Как отмечал Р.Г. Скрынников, «Россия владела обширным участком побережья Финского залива, всем течением Невы, по ко­торой проходил древний торговый путь «из варяг в греки». Русским принадлежал также правый берег реки Наровы, в устье которой заходили корабли многих европейских стран. Едва закончив войну со шведами, правительство решило основать морской порт в устье Наровы. В июле 1557 года выдающийся инженер дьяк Иван Выродков по­строил на Нарове «город для бусного (корабельного) при­ходу заморским людем», первый русский порт на Балтий­ском море. Царский указ воспретил новгородским и псковским купцам торговать в ливонских городах Нарве и Ревеле. Отныне они должны были ждать «немцев» в своей земле. Но попытка наладить морскую торговлю с Западом через устье Наровы не дала результатов. Корабельное «пристанище» на Нарове было готово, а иноземные купцы продолжали плавать в немецкую Нарву».