Опираясь на поддержку местного немецкого баронско- юнкерского капитала, в Прибалтике укреплялись герман­ские компании. Во второй половине XIX века в Эстонии были построены целлюлозно-бумажные, цементные, сте­кольные, фанерные и другие заводы, винокуренные пред­приятия, созданы лесопильни, торфоразработки, принад­лежавшие зарубежным немцам. В Риге строились метал­лообрабатывающие, вагоностроительные и химические предприятия с участием германского капитала.

В то же время по мере роста городов и промышленно­сти в Эстонии и Латвии происходило увеличение числен­ности эстонцев и латышей в городском населении. В 1871 году более 50% населения Таллина уже составляли эстон­цы, а к 1897 году их доля достигла 63% (немцы составляли 16% населения Таллина, русские также 16%). В эти же годы доля латышей в Риге возросла с 23 до 42%.

Р. Мисиунас и Р. Таагепера писали: «Урбанизация со­провождалась расширением образования на родных язы­ках. К концу XIX века эти балтийские провинции (Лифлян- дия, Курляндия, Эстляндия) были уникальны в Российской империи тем, что в них фактически была ликвидирована неграмотность».

XIX век был отмечен в Эстонии и Латвии подъемом на­циональных культур и национального самосознания наро­дов этих стран. В 1820 году вышла в свет первая эстон­ская газета. Появляются первые произведения молодой эстонской литературы. Н. Андрезен писал: «Студент Крис- тоян Як Петерсон... написал ряд стихотворений, прослав­ляющих природу Эстонии и эстонский язык... Учитель Суве Ян... печатал рассказы о дружественном русском на­роде и о героизме солдат-эстонцев, участвовавших в рус­ской армии».

В первой половине XIX века развернулась просветите­льская деятельность К.Я. Петерсона, Ф.Р. Фельдмана и Ф.Р. Крейвальда. В 1857 году И.В. Янсен стал издавать популярную газету «Перно Постимеэс». В 1869 году в Тар­ту состоялся первый всеэстонский певческий праздник.

Положительно оценивая культурный прогресс края, до­стигнутый в рамках Российской империи, Якоб Хурт писал в 1874 году: «Эстонцу грех жаловаться на то, что государ­ство отрицательно относится к его желаниям или же пре­граждает путь его национальным устремлениям. Напро­тив — до сих пор оно самым либеральным образом утвер­ждало все народные мероприятия и предприятия». Я. Хурт с удовлетворением констатировал: «Буквально на днях эс­тонский язык впервые прозвучал со сцены в драматиче­ских спектаклях, особенно успешно — в Тарту. В недале­ком будущем в крупных городах непременно сложится наш национальный театр... Одним словом, везде мы ви­дим признаки жизни, а не угасания. Национальные эле­менты не застывают, а все более приходят в движение».

Характерно, что лишь после вступления Эстонии и Лат­вии в состав России в XIX веке были собраны и опублико­ваны основные эпические произведения эстонского и ла­тышского народов — «Калевипоэг» и «Лачплесис».

В течение XIX века ускоряется процесс формирования единой латышской нации, латышской культуры. Особо ак­тивную роль в борьбе за развитие латышской культуры играло движение «младолатышей» (К.М. Вальдемар, К.Ю. Барон, А. Кронвальд и другие). «Младолатыши» выступа­ли за развитие Латвии по капиталистическому пути, наци­ональную самостоятельность и сотрудничество с Рос­сией. Это движение латышской интеллигенции группиро­валось вокруг газеты «Петербургас авизес», которую издавал в столице империи писатель и ученый К.М. Валь­демар.

Современный латышский публицист Эрнест Буйвид подчеркивал: «Нарождающаяся местная интеллигенция свои шаги в создании национального самосознания со­вершала в России — в основном в Петербурге. Там изда­вались национальные газеты, там были изданы сборники дайн К. Барона — сегодняшней гордости Латвии, много другого национального».

В своих трудах («Народные школы России с точки зре­ния народного хозяйства», «Положение крестьян Прибал­тики, особенно Лифляндии», «Отечественное и общепо­лезное» и других) К.М. Вальдемар выступал за реформу системы образования Латвии, за самобытность латыш­ского народа, но при этом отстаивал ориентацию на Рос­сию.

Другой видный деятель этого движения, А. Кронвальд, был одним из популяризаторов педагогической науки сре­ди латышских учителей. В своих трудах («Национальные стремления» и других) он выступал за очищение латыш­ского языка от германизмов, принесенных баронами и па­сторами, против привилегий немецкого дворянства, за реформы. Кронвальд постоянно подчеркивал огромное значение русского языка в развитии культуры латышского народа.

«Младолатыши» приветствовали русификаторскую по­литику царей, видя в ней способ освобождения латышско­го народа от немецкой вековой гегемонии. Видимо, по схожей причине убежденные сторонники прибалтийской независимости Р. Мисиунас и Р. Таагепера не нашли гнев­ных слов по отношению к политике русификации Алексан­дра III — этой традиционной мишени всех борцов за само­определение национальных окраин России. Историки пи­сали: «Рост национального сознания, вызванный этими социоэкономическими факторами, был ускорен полити­кой русификации, проводимой имперским правительст­вом в царствование Александра III. Эта политика была на­правлена против провинциальной администрации, судов, системы образования, являвшимися бастионами приви­легированных германских элементов. Это давление по­могло политической активности растущих элементов Эс­тонии и Латвии... К концу века были достигнуты успехи на муниципальном уровне. В 1904 году эстонцы добились бо­льшинства в муниципальном совете в Таллине. Между 1897 и 1906 годами латвийцы получили большинство в му­ниципальных советах четырех больших городов».

Эти перемены стали возможны благодаря отсутствию антагонизма между царским правительством и движени­ем народов Эстонии и Латвии за национальное становле­ние и против многовекового немецкого порабощения.

Часть III ПАДЕНИЕ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ

Глава 1

В ГОДЫ РЕВОЛЮЦИЙ И ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

По-иному складывались отношения между Литвой и царским правительством России. Русификаторская по­литика царей проявлялась в дискриминации католиков и искоренении «латинского» влияния. С 1865 по 1904 год было запрещено издание литовского букваря с исполь­зованием латинского алфавита. В 1894 году католики были удалены из местной администрации. В то время как распространение православия и оттеснение лютеранст­ва воспринималось народными массами Эстонии и Лат­вии как часть борьбы за национальное освобождение, в Литве наступление царских властей на католицизм озна­чало ограничение прав в национальной духовной культу­ре. Мисиунас и Таагепера замечали: «Борьба за религи­озное равенство стала одним из направлений литовского националистического движения».

97

Как и прежде, силы, враждебные российскому прави­тельству, получали поддержку за рубежом. Базой распро­странения католицизма и антироссийской пропаганды стали районы проживания литовского меньшинства в Вос­точной Пруссии. Там была издана первая газета на лито­вском языке. Лицемерие прусской политики проявлялось в том, что в это же время Клайпедский край подвергался усиленной германизации. Там в 1872 году литовский язык был устранен из школ.

5 Еметьянов "Прибалтика"

Между тем книги, отпечатанные в Тильзите и в других местах Восточной Пруссии, переправлялись контрабан­дой в Литву. Была создана тайная система «школ очага», благодаря которой, по словам Мисиунаса и Таагепера, поднимался уровень деревенской грамотности и развива­лись национальные ценности в течение полувека интен­сивной русификации.

Отличалась Литва от других прибалтийских губерний и по уровню своего развития, продолжая оставаться по пре­имуществу аграрным и сельским краем. Соседняя же Лат­вия быстро превращалась в урбанизированную и индуст­риализированную область. Доля городского населения в Латвии возросла с 29,4% в 1897 году до 40,3% в 1914 году. В 1913 году в Латвии насчитывалось около 180 тысяч рабочих. При этом 21% из них был занят на предприятиях с количеством от 500 до 1000 человек. К началу XX века Латвия стала одной из самых развитых областей России.