- Ещё бы тебе было не плохо! Магическая лихорадка это тебе не человеческая простуда!

   - Между прочим, - огрызнулась девочка, подтягивая к груди коленки, - человеческая простуда тоже неприятна! Постоянный чих... В горле царапается! В глаза словно песок насыпали! И вообще...

   - Да-да, я помню! - перебила Ина, в воздухе замерцало серебристое облачко, и из него... шагнула девочка.

   Хани только хлопала глазами, глядя на хозяйку острова. Словно отражение покинуло пределы зеркала, одело какое-то дерюгу и начало своевольничать.

   - Как?! Как это?!

   Ина, впервые воплотившаяся в материальной форме, протянула руку и отвесила Хани лёгкий щелбан. Обиженная девочка взвыла, закрывая ладонями пострадавший лоб.

   - За что?!

   - Чтобы быстрее думалось, - отозвалась Ина. - Я же тебе говорила - я это ты. А ты это я. Если это так, то почему я должна выглядеть иначе?

   Губы Хани кривились от обиды, на длинных ресницах набрякли слезы.

   - Не знаааю!

   - Ой! Не реви!

   - Я не реву!

   - Ревёшь!

   - Не реву!!! - голос Хани возвысился до упора, и девочка вдруг согнулась, отчаянно кашляя.

   Укоряя себя, за то, что позволила этому глупому спору зайти так далеко, Ина обняла Хани. Осторожно покачала её:

   - Ну, всё, тише-тише. Дыши глубже, вот так.

   - Почему?

   - Что почему?

   - Почему я здесь кашляю? Даже когда я болела... когда мы были дома... попадая сюда, я никогда не кашляла. А сейчас - не так. - Хани поцарапала шею, словно пытаясь добрать до источника неприятного щекочущего чувства, вызывающего приступы кашля. - Почему здесь мне больно?

   - Потому что лихорадка магическая, - отозвалась Ина. - И здесь, и там - ты будешь ощущать одно и тоже.

   - А если я так не хочу?!

   - Да если бы тебя кто-то спрашивал... - Ина погладила Хани по голове. - Так что не плачь. Экономь силы. Они нам понадобятся.

   Слова оказались пророческими. Под встревоженным взглядом Ины, Хани становилось всё хуже и хуже. Она перестала говорить, потом перестала слышать Ину. И вскоре настал момент, когда Хани потеряла сознание даже на острове.

   - Потерять сознание, находясь в своём же сознании! Бестолочь! Но определённо, на это способны только мы с тобой. Тимур... поторопись! Нам пока рано просыпаться... Слишком рано!

   ...В бане, услышав чей-то тихий тревожный голос, зовущий его по имени, Тимур огляделся. Между бровей мужчины залегла тревожная складочка. Глаза смотрели пристально и строго. Но вокруг царила тишина. И не было никого, кроме него самого и Хани.

   "Ну и что это значит, тьма побери?!"

   Ответа не последовало. Впрочем, Тимур его и не ждал. Его способность утверждала, что к бане никто не подходил и не подойдёт. Иллинтири, принёсшие чан, убежали распространять сплетни о стра-а-ашном Змеином охотнике. Это были такие интернациональные страшилки, что о Тимуре даже хозяин не осмеливался плохо думать. Встряхнувшись и размяв пальцы, мастер приступил к весьма экстравагантному лечению.

   Магическая лихорадка для маленьких магов была злом знакомым, но от того не менее опасным. Возникала она с застоем магической силы. У любого мага силу вокруг тела проводили своеобразные вены. И у них был предел "пропускной способности". Как только после какого-то события количество сил увеличивалось, вены с ними не справлялись. И возникал застой. Уже от него начиналась лихорадка, а затем - ребёнок умирал. Взрослый маг мог справиться с таким явлением самостоятельно, а вот малыши - нет.

   Нужен был массаж, благодаря которому энергия расщеплялась. Часть магии сбрасывалась в окружающий мир, часть двигалась по телу. Для этого нужен был приготовленный жир, он становился проводником, выводя магию из тела. Чем больший участок тела был им покрыт - тем было лучше для мага. Поэтому Тимур покрывал тело Хани целиком, втирая жир даже в волосы.

   Проблема была в том, что массаж помогал только на некоторое время. А затем приступ вновь повторялся.

   Именно поэтому, Тимур и Лаки искали первоцвет в траве у кряжа. Жир и отвар, приготовленные на его основе, помогали магическим венам расшириться. Организму мага нужен был совсем небольшой толчок извне. После этого вены начинали расширяться самостоятельно, подстраиваясь под изменившийся объем силы.

   После того, как жиром Хани была покрыта с головы до ног, жуткий кашель стих. Девочка начала дышать спокойно. И хотя в себя она не приходила, задыхаться уже перестала.

   Тимур не обольщался. Вернётся и кашель, вернутся и сбои в дыхании. Да и Хани вряд ли сможет прийти в себя скоро. Слишком острым был приступ, слишком опасными были остановки дыхания малышки. Объём магии в теле должен был увеличиться в четыре-шесть раз. Поэтому и для того, чтобы вены перестроились под новый объём, нужно было время.

   Если бы Тимур был дома, девочка давно оказалась бы уже в больнице. Но задание... Деться от него было некуда. И по иронии судьбы, самое безопасное для Хани место - было рядом с мастером.

   Осторожно погладив малышку по щеке, мужчина откинулся спиной на стену. Надо было подождать пару часов, чтобы жир оказал своё благотворное действие. Только после этого можно было переходить к отвару. Выходить на улицу, Тимур не стал. Не хотелось оставлять Хани одну. А потом от духоты, испарений от трав, развешанных по всей комнате в бане, закружилась голова. Тело налилось свинцом, и мужчина сам не понял, как это случилось - но он уснул.

   И во сне был остров. Вокруг колыхалась тёмная вода. На краю в воде что-то белело. Но как Тимур не приглядывался, он так и не смог понять, что это такое.

   Тишина была умиротворяющей. Нестерпимо хотелось заснуть, но как можно спать во сне? Разумная мысль вырвала из объятий сновидения, мужчина смог прийти в себя и оглядеться.

   Место вокруг было не знакомо. Это не было сном, но не было и реальностью. Скорее, что-то между ними.

   Пока Тимур пытался найти хоть чьи-то следы, сверху начал сыпаться снег. Белые снежинки кружились вокруг, падали на голову, на плечи. Опускались в воду и таяли с серебристым звоном.

   Стало прохладнее и пришлось дуть на замёрзшие ладони, чтобы немного согреть их.

   - Что ты здесь делаешь? - раздался удивлённый голос позади.

   И Тимур обернулся.

   Из воды, замотанная в какую-то дерюжку, поднималась девочка.

   - Хани? - не веря себе спросил мужчина.

   Девочка помахала рукой, но до такого как она ответила, Тимур уже знал, что ошибся.

   - Отнюдь, - сказала обитательница острова. - Не она.

   - Тогда кто ты?

   - Ина. Можешь называть меня именно так. Так, что ты здесь делаешь, Тимур?

   - Ты знаешь моё имя? - уточнил мастер, садясь на песок.

   Ина, не поднявшаяся из воды выше пояса, сухо кивнула. Было удивительно и неприятно видеть злые зелёные глаза-щёлочки на милом лице Хани. Тимур даже невольно ущипнул себя, желая проснуться. Но боли не последовало, и сон убегать не спешил.

   - Итак, - напомнила о своём существовании недовольная Ина. - Что ты здесь забыл?

   - Задаю себе тот же вопрос.

   - И как успехи с поиском ответа на него? - ехидно спросила девочка.

   - Не очень.

   - Ладно, хоть честно ответил.

   Сев в воде, отчего на поверхности торчала только голова, Ина тяжело вздохнула. По водной глади побежала рябь... Мастер считал появившийся след прежде, чем успел осмыслить, что он делает. И нахмурился, понимая, что слабые подозрения обрели форму и объем:

   - Ты - та самая, что снится Хани.

   - О... - глаза Ины широко распахнулись. - Неужели она в этот раз запомнила меня?

   - Да.

   - Вот это новость! Обычно эта милая девочка... про меня забывает. Сама. Она даже не помнит, что я есть.

   - А кто ты?

   - Я - это она. А она - это я.

   - Раздвоение сознания? - вспомнил Тимур своеобразный термин.