Знает ли он, что я встречала его в прошлом? С Гвин? Остин кивает.

– Не так захватывающе, как звучит. В действительности груда камней.

Мы скачем еще полчаса прежде, чем достигаем вершины небольшого

холма. При свете солнца кипа огромных квадратных камней выглядит

меньше, некоторые осыпаются, другие все еще сохраняют свою форму. Кипа

достигает шести футов в самой высокой точке, три фута – в самой низкой.

Она простирается приблизительно на пятнадцать футов, затем поворачивает

за угол и проходит еще примерно пять футов.

– Что это было?

Остин улыбается.

– Замок. Или, во всяком случает, одно из зданий, окружавших его. Это

все, что осталось.

– Ты никогда не видел первоначальный вариант?

– Я еще не настолько стар.

– Сколько тебе лет? – Возможно, я и не хочу знать.

– Восемнадцать.

– Я серьезно.

– Я тоже. Для бога возраст не имеет значения. Время мало что значит,

когда перед тобою вечность. Теперь же, оно для меня важно. – Остин

соскальзывает с Самсона и отпускает его бродить по поляне. – Пойдем.

Я спешиваюсь, но остаюсь позади.

– Я бывала здесь раньше.

– Неужели? – улыбается Остин.

– Несколько дней тому назад. И когда впервые приехала в Лоркан.

– И?

Я прохожу вперед.

– Она очень старая, не правда ли? – Я подхожу к стене, сознательно

направляясь в противоположную сторону от местоположения высеченных

фигур. Я провожу руками по гладким камням, пытаясь представить стены,

как часть чего-то большего. – Какого это было? Быть богом на земле?

– Я сам не знаю.

Я поворачиваюсь к нему лицом.

– Но боги были здесь. До того, как Милезийцы изгнали их?

– Я был богом потустороннего мира. Я не правил сверху.

– Так что же, твоя жизнь не изменилась, когда богов изгнали?

Он усмехается.

– Изменилась. Я перешел от простого контроля за прохождениями душ

из одного царства в другое, которое честно говоря, требует очень мало, к

управлению всеми богами, что требует немного больше.

Я об этом не подумала. Остин правил потусторонним миром и

контролировал врата. Изгнанные боги оказались под властью Остина.

– Таким образом, твое положение улучшилось?

Он смеется.

– Едва ли. Боги – переменчивая кучка. И как единственный бог,

способный проходить сквозь врата, я был под постоянным давлением,

приводя в порядок дела здесь наверху.

Не удивительно, почему Остин желал освободить богов. Он хотел

освободиться сам.

– Какова была роль Лайама? Раньше?

– Заноза в заднице.

Я смеюсь. Когда я оборачиваюсь, Остин ближе, чем я ожидаю. Я чуть

не налетела на него.

Лицо Остина становиться серьезным.

– Ты уверена, что с тобой все в порядке?

Я сама удивляюсь своему ответу.

– Думаю, что да.

– Хорошо. Ты испытывала свои силы сегодня?

– Нет. – Но я смогла увидеть, как время с Порцией остановилось.

Интересно, была ли это она или я. Или обе. – В Пабе была вспышка магии.

Как тогда, когда Блейк заявил на меня право на твоей вечеринке, только с

Порцией.

– Порция заявила о праве убить тебя?

– Думаю так. Она обозвала меня ведьмой.

Между бровей Остина пролегает складка, которая делает его слишком

похожим на человека. И таким особенным.

Прежде чем успеваю подумать, что делаю, я тянусь к пряди волос,

вечно свисающих на один глаз, и убираю ее. Золотые крапинки в глазах

Остина отражают солнечный луч, падающий между деревьев и одаривающий

его своим теплом.

Я не убираю руку. Мой большой палец следует по линиям над его

переносицей, разглаживая их.

– Что ты делаешь? – Голос Остина опускается до шепота.

– Думаю о том, чтобы попросить тебя, поцеловать меня.

Остин делает глубокий вход.

– Во что бы то ни стало, не позволяй мне тебя останавливать.

Я провожу пальцем по носу, спускаясь к его губам, и оставляю его там.

– Наверное, это не очень хорошая идея.

– Никаких размышлений.

Я ощущаю кончиком пальца вибрацию от его слов, теплый поток

воздуха, слетающий с его губ. Я глубоко вдыхаю, словно могу дышать им

через подушечки пальцев.

Он опускает голову, пока его губы не оказываются в дыхании от моих.

– Попроси меня, – шепчет он. – Пожалуйста.

– Нет, – говорю я.

Я сокращаю крошечное расстояние между нами и сама целую его.

Его губы мягкие, как и поцелуй, такой сладкий и пронизывающий. Я

больше чувствую, чем слышу его вздох; его губы приоткрываются ровно на

столько, чтобы дать моему языку проникнуть и попробовать его на вкус. Мои

пальцы сплетаются в копне волос у него на затылке. Его руки, находящиеся

на мой талии, слегка скользят по бокам.

Мы одновременно приоткрываем рты, углубляя поцелуй, теперь уже на

равных. На вкус он как теплая корица с привкусом дыма, опасный и в тоже

время успокаивающий.

Я прерываю поцелуй до того, как мне захочется зайти дальше. Мои

руки обвивают его шею, и я прислоняюсь лбом к его плечу.

Остин прижимает губы к моей макушке.

Я поворачиваю голову и вижу, что лошади забрели на клочок травы

далеко-далеко.

– Нам следует пойти и забрать их, пока они не вернулись в конюшню

без нас.

Остин кладет свои руки мне на плечи и слегка потирает их.

– Ты слишком здравомысляща для того, кого только что поцеловали.

Я улыбаюсь в его рубашку.

– А ты ничего не забываешь?

– Чего?

– Технически, ты тот, кого только что поцеловали.

Он смеется в мои волосы.

– Ну, это объясняет, почему мои мысли далеко не практичны.

Я смеюсь вместе с ним. Я никогда не ощущала такую легкость.

Оглядываясь на руины, я почти могу представить себе, что это другое

время. Хотелось бы мне заморозить этот момент, так, чтобы ничего не было

до и ничего не было бы после. Так, чтобы мы могли жить внутри одного

идеального поцелуя.

Впервые за долгое время ощущается, что моих собственных эмоций

предостаточно.

– 25 –

Остин предлагает поехать со мною в город, чтобы найти Брейдена

Финли. Настаивает. Я не спорю. По крайней мере, он все еще может

применять силу, как бы трудно это не было. Я же могу использовать

подмогу. Если Брейден то, что говорит Остин, тогда мне нужно быть

осторожной.

Я пытаюсь применить описание фуа к Брейдену, которого я знала в

школе Р.Д. Мы с Хейли каждый день видели его перед обедом. Он никогда

не упускал возможности пофлиртовать с Хейли, но в этом не было ничего не

обычного. Многие парни делали это. Я никогда не видела, чтобы он сделал

чего-нибудь подлого, странного или волшебного.

Мне он даже немного понравился после того, как попросил пообедать с

ним в тот день, когда я появилась в школе без браслета.

Черт.

Мог ли Брейден увидеть, кем я была? Знает ли он, что я – бандия? Было

глупо с моей стороны считать, что Сыны единственные, от кого мне нужно

было прятаться. Даже сейчас, я знаю так мало о своей истории. И что это все

вообще значит.

Остин медлит у входа в паб, в котором мы с Джо были прошлой ночью.

– Фуа замутит беспорядок просто ради того, чтобы понаблюдать за

мучениями людей. Они питаются эмоциями. Он начнет с попытки открыть

старые раны, потому что это требует минимум усилий. Если же не

получиться, он не колеблясь нанесет новые.

– Очаровательно.

У меня множество свежих ран, так что сомневаюсь, что Брейдену

придется сильно трудиться. А затем я вспоминаю. В день, когда Брейден

увидел меня в школе, он намеренно игнорировал Хейли после целого года

флирта только с ней, и обратил внимание на меня. Хейли была в ярости. Это

привело к самой наихудшей ссоре между нами за все время. Сделал ли это

Брейден специально?