Оглянулась на Глеба и улыбнулась – вряд ли я его когда-то увижу в подобном состоянии. Он ответил улыбкой на мою улыбку, левая бровь чуть приподнята, глаза сверкают.

Мужчина опирался о столешницу небольшого столика, на котором стоял букет с весенними цветами. Руки сложены на груди, а глаза внимательно изучают все мои действия. И почему он так соблазнительно выглядит стоя в этой позе? Или причина совсем не в позе? Он сам сплошное искушение.

Я отвернулась. Чего доброго еще что-то лишнее и совсем ему не нужное увидит в моих выразительных глазах. Нужно срочно о чем-то завести разговор. Просто необходимо. А то меня его взгляд в спину начинает сводить с ума. Я его чувствую как прикосновение. Руки начинают трястись, а приборы выпадать из этих самых трясущихся рук.

- Глеб, а почему у вас мясо такой дефицит?

Я не оборачивалась. Боялась заглянуть в его глаза и забыть о чем вообще спрашивала.

- Мясо не дефицит – это запрещенный продукт.

- Как запрещенный? Почему?

Интерес был не поддельный, а самый настоящий. И даже мысли о нем, таком соблазнительном и стоящем всего в нескольких шагах от меня, ушли на задний план.

Белая футболка, обтягивающая рельефную грудь как вторая кожа. Низко сидящие джинсы и босые ноги, утопающие в пушистом ковре, который даже в кухне был постелен. Нет, мысли о нем не ушли на задний план. Однозначно не ушли.

- По этическим соображениям – чтобы иметь мясо нужно убить животное.

- Но ты ведь ешь его каждый день.

- Действую вне закона.

- И не ты один.

Вспомнились растеряно перепуганные глаза того мужика, у которого мы взяли это самое мясо. Лишних кусочков у него не было.

- Не все смогли отказаться от подобных гастрономических пристрастий, поэтому на такое нарушение смотрят сквозь пальцы.

- Кто смотрит? Ты?

- И я в том числе. Но в большинстве случаев мелкими нарушениями занимаются другие стражи. Я стерегу внешнюю безопасность.

- Мы с тобой злостные нарушители внутреннего порядка этого мира.

Я отвернулась от своей стряпни шипящей и ароматно пахнущей на сковородке и опять посмотрела на Глеба.

Зря. Еще как зря!

Его непринужденная поза, полуулыбка на лице – каждый штрих каждый взгляд наталкивали на неприличные мысли.

Попыталась сконцентрироваться на нашем разговоре.

- В какой-то степени.

Его взгляд ярко зеленных глаз с темным ободком вокруг радужки просто сводил с ума. Мысли путались. Я нервно прикусила нижнюю губу.

- А вдруг?

- Что вдруг?

Что вдруг? О чем это он? Он что-то спрашивал? Да –да, наш разговор!

- Вдруг кто-то увидит, донесет?

Глеб оттолкнулся от столешницы и шаг за шагом приближался ко мне, не отводя взгляда.

- Скажем так, я не хвастаюсь своими вкусовыми увлечениями, а то, что стоит дома у меня на столе никого не должно волновать.

Его медленные шаги в моем направлении, гипнотизирующий взгляд, действовали на меня как наркотик. А еще аромат – его мужской аромат пропитан желанием. Вдыхать его ни с чем несравнимое удовольствие.

Я отвернулась. Нужно себя отвлечь. Мясо золотисто подрумянилось со всех сторон, хорошо бы его накрыть и дать слегка потушиться. Крышка. Где в этой чертовой кухне есть крышка?

Спину жгло от его взгляда. Она превратилась в сплошное нервное окончание. Я ожидала его прикосновений. Ожидала, стремилась, желала. И он коснулся. Всей грудью прижался к моей спине, охватывая меня в кольцо своих рук.

Его правая рука накрыла мою, держащую сковородку за ручку. Мягкие прикосновения, больше напоминающие ласку. Нежное скольжение грубых мужских пальцев по моим, вызывающее трепет предвкушения. Теплое дыхание в шею, прикосновение щеки к моим волосам – волна удовольствия прошлась по всему телу.

Положил свою руку на мою, продвинул пальцы вперед. Один, едва уловимый щелчок, и прозрачные треугольные выступы с боковых стенок самой сковородки образовывают над ней купол.

Вот она крышка!

Но Глеб не спешил убирать руку. Он по одному, плавно лаская, отцепил мои пальцы от ручки кухонного приспособления. Я же вцепилась в эту самую ручку как в спасательный круг. Глеб потянул меня за руку и развернул к себе лицом.

- Ты пахнешь желанием.

Он коснулся лбом моего лба, вглядываясь в мои глаза. Руки ласкали мою спину, талию, бедра.

- У - у.

С вредности стала отрицать очевидное. Покрутила головой со стороны в сторону, пытаясь убедить его в том, во что и сама не верила. Наши лбы по-прежнему соприкасались. Подняла голову вверх – он наклонился, и мы все так же вглядывались в глаза друг другу.

Глеб улыбался – хитро, опасно. Левая рука коснулась затылка, пальцы погрузились в мои волосы. Правая - до того нежно поглаживающая мою попу, резко пробралась мне под платье и пальцы залезли в трусики.

Я дернулась пытаясь отстраниться. Не то, что бы я этого не желала, просто как-то резко он все сделал. Но отстраниться мне не позволили. Пальцы левой руки сильнее сжали мои волосы, не позволяя сдвинуться с места. Снизу уже сорванные трусики валялись на полу, а наглые пальцы погружались во влажные складочки.

- О-о-у…

Стон удовольствия сорвался с губ. Я прикрыла глаза и подалась на встречу, желая продолжения.

Он резко убрал руку и поднял влажные и блестящие на свету пальцы к нашим лицам. Прикрыл глаза и вдохнул аромат. Когда его глаза открылись - в них сверкал огонь.

- Это желание, детка!

Глядя мне в глаза, он поднес пальцы к губам, лизнул их, и тут же впился в мои губы поцелуем. Непривычно чувствовать свой вкус на его губах. Так вульгарно, порочно и так… возбуждающе.

Глава 23

Глеб сжал мои волосы, оттягивая голову назад открывая свободному доступу шею. Впился в нее поцелуем, который больше напоминал укус. Сильно, резко с привкусом боли, но мне нравилось. Льнула навстречу, желала большего. Прошлась руками по предплечью, сразу лаская, нервно вздрагивая и сдерживая рвущую меня на части страсть. Но это длилось не долго, сдерживать себя дальше было невозможно. Руки нырнули ему под мышки, коснулись упругой спины, и я больше себя не контролировала. В жажде к нему прикоснуться, ноготки сами удлинились и с легкостью разорвали не нужную тряпицу, скрывающую столь желанное тело.

Его рык у самого уха. Удар бедрами о мои. И ничего, что между нами несколько слоев ткани, они не могли скрыть его возбуждения.

Аромат крови выступающей на следах скольжения моих ногтей по его телу пьянил, возбуждал и сводил с ума. Царапины тут же затягивались, оставляя только следы крови на моих пальцах как свидетельство несдержанности. Глаза закрылись сами собой. Способность видеть была ни к чему. Я чувствовала его каждой клеточкой своего тела.

Его возбужденный член сквозь одежду вдавливался в меня. Руки пробежались по груди, животу, страстно лаская стальные мышцы, спрятанные под кожей. Футболка давно сползла, разорванная на спине в клочья. Я больше не причиняла вреда, не оставляла кровавых следов. Скользила пальцами, ощупывала каждую клеточку, впитывала в себя его всего.

Опустилась руками вниз, ведя пальцами по волосяной дорожке как указателю. Расстегнула ремень, ширинку, пробралась пальцами в трусы и обхватила руками свидетельство его желания.

- А ты нетерпелива.

Руки были перехвачены и заброшены мужчине на шею. Глеб подхватил меня под попу и перенес к столу, на который сам только что опирался.

- Очень.

Я впилась поцелуем в его губы, кусая их до крови. Он ответил тем же.

- Но в сексе привык править балом я.

Резкое движение и ваза с цветами летит на пол. Я видела все как в замедленной съемке. Струя воды выливается с прозрачной емкости, еще не успев коснуться пола. Прозрачный хрусталь соприкасается с ковром, слегка вибрирует и рассыпается мелкими осколками. Нарциссы, тюльпаны, веточки только что распустившейся сирени – все хаотично разбросано по полу.

А я как во сне, смотрю на все это сквозь призму отдаленности. Меня не волнуют испачканный ковер, разбросанные цветы, волнует только мужчина напротив.