— Мне казалось, я вам ясно дала понять, что Джейми должен следовать своей индивидуальной программе, когда остается на вашем попечении, — резче, чем того желала, сказала Сьюзен. — А программой предусмотрено познавательное чтение.

Игривое выражение сползло с лица Гранта.

— Но ему всего лишь три года. И он весь день вместе с другими детьми живет по расписанию.

Господи, если бы он не был так красив! — думала тем временем Сьюзен. Без пиджака и галстука Грант излучал какую-то притягательную удаль...

— К концу дня он устает, начинает капризничать, — продолжал Грант. — И ему совсем не помешает немного подвигаться и разрядиться.

— Но он перевозбуждается, и потом его не успокоишь и не усадишь за ужин, — возразила Сьюзен, стараясь не замечать, что на лоб Гранту упала прядь волос. У нее прямо руки чесались отбросить их назад. Но Сьюзен лишь нервно сжала кулаки.

— По-моему, он скоро успокоится, — заметил Грант.

К досаде Сьюзен, Джейми терпеливо смотрел на нее, подняв головку. Ну прямо сущий ангелочек!

Грант улыбнулся ему, и мальчуган, застеснявшись, прикрыл кулачками глаза и уткнулся в материнскую юбку.

Сьюзен взглянула на часы.

— У меня нет времени препираться с вами из-за установленных Гретхен правил. Я живу по графику.

— А от графика отступать нельзя, это вы хотите сказать? — язвительно спросил Грант.

— Правила устанавливаются ради какой-то цели. Мне кажется, человеку вашей профессии понять это трудно. Ведь большую часть своего времени вы тратите на защиту людей, которые нарушают правила.

— А вы когда-нибудь задумывались, что для трехлетнего ребенка некоторые правила не так уж обязательны? — отразил удар Грант.

— О, вы, конечно, разбираетесь в таких вещах лучше меня. Ведь у вас... сколько?.. семь дней административного опыта в яслях. А у меня всего три года родительского опыта, — вернула ему удар Сьюзен.

С этими словами она подхватила сына на руки и вышла. Джейми смотрел на Гранта с мольбой в глазах.

Грант подавил желание выбежать за ними следом. Ни одна женщина никогда еще не вызывала в нем такую ярость. И колкости, которые она отпускала по поводу его профессии, ему уже изрядно надоели. Удивительно, как у такой матери ребенок еще сохранил непосредственность! Но почему это его так волнует? И почему он все чаще и чаще о ней думает? Гранту не хотелось отвечать на эти вопросы.

В понедельник утром миссис Вагнер без приглашения вошла в кабинет Гранта и устало опустилась в кресло по другую сторону стола. Грант недовольно поднял голову. Но раздражение его тотчас пропало, едва он взглянул на женщину.

— У вас все в порядке?

— Не совсем, — вздохнула она. — Наверное, погода меняется. На детях, я уверена, это очень отражается. Они капризничают, все им надоедает, все раздражает. В общем, справляться с ними сегодня трудно. Нужно придумать что-то новенькое.

— Мне тоже показалось, что напряжение сегодня выше обычного. — После опыта первых дней Грант старался держаться подальше от суеты игровой комнаты. — Вам нужна моя помощь? — спросил он без энтузиазма, надеясь, что миссис Вагнер отвергнет его предложение.

Но ему не повезло.

— Детям так нравится заниматься с вами! Вы их забавляете... — Она вдруг испугалась: — Не подумайте, что я хочу сказать, будто вы смешны или что-то в этом роде...

— Не волнуйтесь, миссис Вагнер. Я понимаю, что не создан для такой работы, как и моя сестра не способна стать защитником в суде. Даже малышня это чувствует.

— Вы умный человек. И что-нибудь придумаете. — Она ободряюще похлопала его по руке и поспешила уйти.

То же самое говорит ему и сестра всякий раз, как ставит его в безвыходное положение. После ухода миссис Вагнер Грант порылся в шкафу Гретхен и нашел папку с надписью «Идеи». Там он и отыскал решение проблемы: надо устроить смотр детских талантов.

Небольшое и простое мероприятие, как представлял себе Грант, переросло в экстравагантное шоу с музыкой, костюмами и хором. Как ни странно, но за дни, проведенные в яслях, Грант убедился, что споры, чья очередь вытирать доску или кормить салатом птичку, стоят ему больших волнений, чем судебный процесс над человеком, обладающим собственностью в миллион долларов.

В четверг перед началом представления дети были взвинчены до предела. Грант жевал противокислотные пилюли, словно конфеты.

Он даже представить себе не мог, что может получиться такое грандиозное зрелище. Поскольку весь его гардероб был загублен, ему пришлось даже купить новый костюм для роли церемониймейстера. Нет, скорее инспектора манежа, сказал себе Грант, наблюдая, какое разворачивается вокруг него цирковое действо.

Дети, наряженные в юбки из травы, шуршали, словно листва на ветру. Ни Грант, ни Кэсси не учли размеров, и некоторым малышам пришлось натягивать юбки до подмышек. Но пока никто из них не жаловался. Все, кто уже научился ходить, даже самые маленькие, которые могли только есть, спать и капризничать, и то умели крутить бедрами. Поэтому в гавайском танце хула принимали участие большинство детей. Миссис Вагнер отыскала запись гавайской музыки и обучила маленьких танцоров, как следует вертеть тазом. От этого зрелища умерла бы от зависти настоящая гавайская танцовщица.

Мимо проковылял Джейми Спенсер. Судя по походке, подгузник у него был полон, но Гранту было некогда вникать в такие мелочи.

— Ты готов к выступлению, дружище Джим? — спросил Грант. Он почти всем ребятам давал свои прозвища.

— Ху-у-ла, — пропел Джейми и повертел бедрами.

В три часа стали прибывать родители. Грант заметил, что последней приехала Сьюзен. Вид у нее был напряженный и измученный. Грант подумал, что мисс Спенсер — типичный образец педантичного трудоголика, она и на пляже выглядела бы скованной.

Все расселись, и Грант приступил к своим обязанностям.

— Я счастлив приветствовать вас здесь сегодня, на нашем первом в истории детского центра ежегодном смотре талантов. Мне уже слышно, как волнуются за кулисами наши аборигены. Представляю вам первую танцевальную группу «Хула-Лула».

Грант эффектно поклонился и простер руку к кухне. Шурша юбкой и засунув палец в рот, появился первый танцор. Это был Джейми. При виде такого количества зрителей он растерянно остановился. Но потом, мужественно устремив взгляд на Гранта, повел свою группу к самодельной сцене.

К удивлению Гранта, у детей все получилось. Он подумал, что Гретхен его идея наверняка понравится. Пока крохотные фигурки извивались на сцене, Грант обвел взглядом завороженно притихших зрителей. Некоторые тихонько посмеивались, некоторые плакали, в том числе и Сьюзен Спенсер.

Странное чувство шевельнулось в душе Гранта, когда он увидел, как она вытирает платком глаза. Отстраненное выражение лица банковской служащей отступило, обнажив такую ранимость, что Гранту захотелось обнять ее, защитить от всех бед, которые причинила ей жизнь.

Программа выступлений заняла двадцать минут вместо пятнадцати — задержала последняя певица. У нее оказались мокрыми штанишки, и их пришлось менять, прежде чем выпустить ее на сцену.

После представления родители и артисты весело шумели, жевали печенье и запивали его лимонадом.

Грант разволновался, узнав, что миссис Вагнер приготовила для него и детей сюрприз. Каждый ребенок должен был сфотографироваться с Грантом возле празднично украшенной доски объявлений.

Не так уж это оказалось неприятно, как ожидал Грант. Ребятишки, пропахшие клубничным сиропом, в крошках печенья, по очереди крепко его обнимали. Все были горды своими выступлениями. Грант широко и приветливо улыбался. Наконец настала очередь последнего мальчугана.

— Иди сюда, Джейми. Ты молодец, у тебя здорово все получилось! — Грант потянул его к себе.

Джейми с достоинством кивнул. Щечки его были перепачканы печеньем, а глаза слипались. Миссис Вагнер последний раз щелкнула фотоаппаратом и поманила Джейми — показать, как быстро проявляется снимок. Грант и Сьюзен, испытывая неловкость, остались одни.