— Я что, применял силу? — прошептал Лай, схватившись за голову. — О, Водд! И сила эта огромна! Может, поэтому Уоз не хотел учить меня дальше? Милая, — он порывисто обнял девушку. — Так вот почему ты такая… напряженная! Тебе, наверное, было жутко неприятно. Ты говорила про запах…

— В прошлом, — нетерпеливо отмахнулась Кота, высвобождаясь из рук юноши. — Далас постарался свести на нет все мои негативные ощущения к запаху силы. Рыжие вообще считают опасным показывать какие-то эмоции. Хотя ты прав — неприятно было. И очень. От понимания, что моя помощь тебе изначально была совершенно не нужна. Таких сильных локки я не встречала… сомневаюсь, что кто-нибудь вообще встречал. Запах… он в десятки раз мощнее чем тогда, когда был разрушен домик Уоза. Тот локки, которого нанял твой добрый папочка… да он просто ребенок по сравнению с тобой!

— Может быть, — Лай осторожно отстранился и пытливо заглянул в черные глаза девушки, — настойка, которой нас потчевали, подействовала и на тебя? Вряд ли возможно то, что ты рассказываешь. А это бы объяснило жуткие ночные видения…

— Я уже говорила, — устало улыбнулась Кота, печально покачав головой — что напиток жреца не вызывает никаких видений. Не увеличивает силу. Не воздействует как-то иначе… Это скорее легкое вино. Я понятия не имею, почему на тебя она так подействовала. И, честно говоря, уже и не хочу ничего знать. — Девушка резко вскинула подбородок и взглянула на юношу так, как будто он — само зло. — Ты хоть сейчас мне можешь объяснить, зачем разрушил селение наших гостеприимных хозяев? Чтобы не мучались? Или по каким-то своим причинам?

— Ничего я не рушил, — насупился Лай. Немного помолчал, глядя на сгорбленную спину отвернувшейся Коты. — Правда, милая… — Плечики раздраженно передернулись. Лай поперхнулся. Кашлянув, жалобно протянул: — Я помню только… смутно… костер, жреца, кровь…

— Да, — глухо отозвалась девушка. — Ночью жрец исполнял ритуальный танец, чтобы помочь умершим душам найти свой путь. Хорко верят… то есть, верили, что души погибших мечутся во тьме, пока не придет огненная волчица — Шактир. Она уводит их в свое логово, где они могут получить великую награду — вернуться в облике волка. Кровь… да, она была повсюду. Лимби особенно не церемонились. Я была немного не в себе, поэтому ушла в пещеру… в образе волчицы меня невероятно волнует человеческая кровь. — Кота вздрогнула, еще больше нахохлилась и выдавила: — Как десерт…

Лай удивленно посмотрел на спутницу, но счел за благо промолчать. Некоторые тайны подруги он предпочел бы никогда не узнавать…

— Не знаю, что произошло, — обхватив себя, тихо продолжила девушка. — Раздался страшный грохот, земля затряслась. Может, ты снова вызвал землетрясение… — Кота быстро взглянула на Лая и поспешно отвернулась. — Лимби поглотила трещина на плато, а хорко засыпало обрушившейся скалой. Интересно только — почему устояла наша скала.

— Потому, что мы были здесь, — невесело покачал головой Лая, пытаясь совладать с зарождающейся паникой. — Послушай, Кота, я понятие не имею — как все это делал. Это звучит… как страшная сказка, скорее, как древняя легенда, чем правда… — Он поспешно выставил руки вперед, точно защищаясь. — Нет-нет! Я ни в коем случае не упрекаю тебя в вымысле! Как такое можно придумать… — Немного помолчал, мрачно осматривая руины, и добавил: — Да и доказательства перед глазами. — И тут же упрямо помотал головой. — И все же это невероятно. Сама посуди, какой из меня локки? Я, посредственный маг, недоучка! Ну, как я мог сотворить такое?

— Ты меня спрашиваешь? — холодно спросила Кота. Криво усмехнулась, закусила нижнюю губу, словно терпела боль. Глаза ее подозрительно заблестели. — Знаешь, что меня в тебе привлекло? Ты был такой чистый, такой свежий…

Лай недоуменно осмотрел себя. Да, сейчас о чистоте можно было только мечтать. Кожа потемнела от грязи, крови… пах он тоже подобающе. Сальная тряпка на чреслах почти ничего не скрывала, смешно топорщась на боку.

— Я не об этом, — чуть поморщилась Кота. — Я о запахе магии. Не знаю, будет ли для тебя открытием, но сила есть у всех людей. Но большинство ее не используют. От них запах очень тонкий, почти незаметный… Мне пришлось потратить не один месяц, чтобы научиться различать его. Некоторые видят вещие сны, другие называют силу интуицией… и еще придумывают множество имен и оправданий. Но есть такие, — она метнула выразительный взгляд, от которого у юноши по спине поползли мурашки, — которые сознательно используют свою силу. Локки! Они увеличивают достаток, захватывают власть. И обращаются с другими хуже, чем с грязью под ногами. А ведь сами отличаются от обычных людей лишь неутоляемой жаждой наживы. Сила, использованная миру во вред… как бы портиться. И поэтому такой неприятный запах.

— Как тогда, на опушке, где жил Уоз, — тихо закончил за девушку Лай.

— Жизнь преподносит сюрпризы, — горько усмехнулась Кота. — Как оказалось, он был не самым противным в моей жизни.

— Но ты… — немного заикаясь, промолвил Лай. — Там, в пещере… Ночью… Я помню твои слова. И нежность прикосновений, и страсть объятий…

— Ночью была не совсем я, — Кота опустила ресницы, скрывая смущение. — Но уже тогда понимала, к чему ведут произошедшие события. Ты почувствовал свою власть… и тебе понравилось. — Кота поднялась и отряхнула цветастую юбку от рыжих крошек глины. — В любом случае, мы возвращаемся. Тебе не нужна защита, скорее Тирии понадобится защита от такого сильного локки, как ты. — Она немного помолчала, рассматривая черепки. Тихонько добавила: — Это была наша последняя ночь. Я так… попрощалась с наивным, славным горожанином, с которым боги свели меня на берегу Ори.

Внутри Лая что-то оборвалось. Он понял, что теряет Коту. Теряет навсегда. И если сейчас смирится и отпустит, то уже никогда не сможет ничего исправить.

— Но… — потрясенно прошептал он, — я же люблю тебя…

Кота вздрогнула всем телом и опустила голову еще ниже.

— Люблю, — упрямо повторил Лай, повышая голос. — Обожаю смешную девчонку, которая чуть не утопила меня в речке, трепещу от желания перед грозной воительницей… даже готов обнюхиваться с волчицей! Или что там у вас положено…

Кота головы не поднимала, но Лай сердцем ощущал, что девушка непроизвольно улыбнулась. Это придало ему сил.

— Мне безумно нравится считать звезды, которые отражаются у тебя в глазах. А когда ты по-звериному быстро облизываешь губы, просто сердце замирает. Мне холодно и тоскливо, стоит тебе уйти, но когда усталая волчица подползает под бок и, уткнувшись мокрым носом в ладонь, посапывает в чутком сне, я таю от головокружительного ощущения счастья! И что бы ни произошло этой ночью… это не я. Не настоящий я. На самом деле я с радостью променяю всю власть Тирии, корону харца и все его сокровища на возможность быть рядом с тобой…

Девушка вдруг хлюпнула носом. А в следующее мгновение она уже рыдала на груди Лая, растирая кулачками по личику грязь и слезы. Он бережно, очень осторожно, погладил непослушные локоны и поцеловал макушку.

Рядом раздался смешок. Воздух перед ними загустел, быстро уплотняясь, превратился в фигуру в черном плаще локки. Лицо скрывала маска.

— Как романтично, — голос скорее принадлежал мальчику, чем мужчине. Да и тщедушное тело напоминало юношеское.

— Это он, — одними губами шепнула Кота и чуть сжала ладонь Лая. Тот коротко кивнул.

Незнакомец пригрозил юноше:

— Красноречивый ловелас! А бедняжка каждому слову верит! Наивная дурочка! — Он прошелся по руинам, осторожно ступая дорогими сапогами. Рукой, затянутой в перчатку, постучал по какому-то предмету, немного напоминающему ухо деревянного волка. Гулкий звук развеял сомнения. — Ты что, не знаешь, что он вырос в замке харца? Да при дворе считается дурным тоном говорить правду. А чем витиеватее и красивее ложь, тем большего достигнет горожанин! Лучше бы верила своим глазам. Глянь-ка, такой скромный мальчик, а столько народу убил за одну ночь. Даже я такого еще никогда не делал. Но, думаю, мне бы то же понравилось.