- Дамы и господа! - он продемонстрировал всем это изделие, - кто из вас сумеет погрузить стакан в банку, не намочив шарика?

- Я! Я хочу! - словно в школе, Владимир поднял руку и, подавшись вперед, чуть было не угодил лицом прямо в костер. Он на четвереньках подполз к Фоме и начал тыкать стаканчиком в горлышко банки, попал не с первого раза, но зато сразу опустил стакан до самого дна - вода хлынула через широкое кольцо, и шарик сразу намок.

Со всех сторон раздался дружный хохот. Шурик извлек из кармана оранжевое яйцо от киндер сюрприза, открыл его и смачно занюхнул его содержимое.

- Фу, паразит, - тетя Маша с силой толкнула его, - нашманил своим растворителем.

- Дыши в другую сторону! - ощерился Шурик, вдыхая еще раз зловонные пары, исходящие от смятого влажного бинта, лежащего в скорлупке.

- Дай, я теперь! - пришла очередь Захара. Он мигом скрутил такой же шарик, закинул его в стакан и очень-очень осторожно начал опускать эту конструкцию в банку. Вода медленно, но верно стала переливаться через край стаканчика, насыщая тонкую бумагу своей влагой.

- Твою ж мать, - выругался Захар, сплевывая в сторону и доставая сигарету.

 - Вот как надо! - пьяным голосом отозвался Фома, - берем стаканчик, берем бумагу, - он затолкал комок на самое дно, - переворачиваем стакан и бережно погружаем, - перевернутый стакан с необходимой для этого простого трюка порцией воздуха благополучно достиг дна банки, не пропустив внутрь себя ни капли воды.

- Браво! - зааплодировал Ян. - Физику надо было в школе учить!

- Да ты тупой! - жестом нетрезвого человека Захар указал на Владимира. - Тупой, как бот!

- Сам ты тупой, алкаш хренов! - Князь погрозил ему кулаком.

Не долго думая, Захар что было силы зарядил своему другу прямо в ухо. Началась потасовка. Никто не спешил их разнимать, понимая, что драка не несла в себе серьезной угрозы. Такие разборки имели место быть практически каждый день, и на них уже никто не обращал внимания. Пьяная вдрызг тетя Маша зевала, забывая прикрыть рот, Шурик снова достал ароматный растворитель и с наслаждением факал, Ян негромко бренчал на гитаре, а Фома выдирал листы из своего учебника по английскому, делал из них кривые самолетики и по одному отправлял в огонь.

Дерущиеся товарищи угомонились и подтянулись к костру за новой порцией водки. Очень скоро все бутылки опустели, и бездомные начали звучно зевать под стать тете Маше.

- Надо спать идти, - подсказал Владимир, включая персональный фонарик, - холодает.

- Да, уже поздно вообще-то, - поддержал его Захар, - пора домой.

Один за другим они начали спускаться по лестнице на дно теплотрассы.

- Вы идете? - тетя Маша обернулась, замечая, что ни Фома, ни Ян даже не смотрят в сторону люка.

- Да, мы сейчас, не закрывайте, - попросил Ян, наигрывая «цыганочку». - Ты зачем книгу портишь? - его последние слова относились уже к Фоме.

- Это книга? Это? - Фома подскочил, как ужаленный. - Дерьмо все это! В пекло! - он начал с ненавистью выдирать листы по нескольку штук за раз и швырять их в вечно голодное пламя, - нафига мне все эти буковки! Все индефиниты и пассифики! Да я же чертов неудачник! - он со злобой швырнул в костер остатки книги, - вот тебе, вот, - он начал с остервенением молотить ногами по обгоравшей обложке, рискуя испортить берцы да и вообще поджечь штанины.

- Успокойся! - Ян обхватил его сзади за талию и оттащил от костра. - Угомонись!

- Я не хочу сдохнуть на улице, - Фома одним рывком высвободился из его объятий и медленно опустился на колени, обхватив голову руками, - не хочу!

- Ну, ну, - Ян опустился рядом с ним, проводя своей узкой белой кистью по его черным волосам, - все у тебя будет хорошо, честное слово.

Фома всхлипнул пару раз и слегка покачнулся в сторону. Ян тут же подхватил его и положил его голову себе на колени, продолжая гладить короткие блестящие пряди. Очень скоро Фома затих, его дыхание стало ровным, и Ян понял, что тот крепко заснул.

- Эй! - из люка показалась голова тети Маши, - вы идете?

- Фома спит, я не затяну его, если не сложно, дайте одеяло, - попросил Ян.

- Сейчас, - прокряхтела тетя Маша. - Ты тоже останешься?

- Да, вдруг этот маньяк объявится, мало ли что.

Через пять минут Фома, как следует укутанный шерстяным пледом, тихо сопел на коленях у Яна. Ян еще долго сидел вот так, с каким-то внутренним трепетом рассматривая его красивый орлиный профиль. Он очень хотел прикоснуться с приоткрытым пухлым губам, но так и не посмел. А потом и его самого одолел тяжелый сон. И Ян уснул, свернувшись калачиком возле своего нового друга.

4. На новом месте

  Под утро Фома немного подмерз. Если бы не плед, пожалуй, плохо бы ему пришлось. Ян все еще спал, как-то беззащитно обхватив себя руками. Шапочка его соскользнула с волос, позволяя пшеничным прядям рассыпаться по утоптанной траве. На щеках виднелась короткая светлая щетина, рыжеватые ресницы были плотно сомкнуты - Фома осторожно привстал, чтобы не разбудить товарища, и аккуратно накрыл его своим пледом. Ян что-то пробормотал во сне, но все же не проснулся.

Фома глянул на мобильник: зарядка почти что села. Часы показывали половину девятого. Это означало, что ночлежка уже опустела, и нужно было самому куда-то выдвигаться, чтобы заработать денег на этот самый день.

Перво-наперво Фома снова направился в МакДональдс, чтобы умыться и более-менее привести себя в порядок. Никаких следов от вчерашней пьянки не виднелось и в помине, выражение лица оставалось серьезным, карие глаза смотрели пристально, будто говоря: «Я вижу тебя насквозь». Фома озабоченно принюхался - от футболки пахло потом и костром.

«Ну, начались проблемы с гигиеной», - подумал он, беспокойно озираясь по сторонам. Единственный посетитель сортира, очевидно, какой-то студент, успел удалиться, и Фома быстро стянул с себя футболку, быстро, чтобы не быть застуканным за подобным занятием. Кое-как ополоснувшись и обтершись обрывками бумажного полотенца, он слегка замешкался, крутя в руках зловонную футболку: выбора не было, пришлось натянуть на чистое тело далеко не чистую одежду.

Очень хотелось помыть все, что было ниже пояса, особенно ноги. Тем более, сменное белье лежало в рюкзаке, но Фома, только на секунду представив, как отреагируют посетители или служащие ресторана, увидав какого-то парня, моющего ноги в раковине, сверкающей белизной, ноги или чего доброго кое-что похлеще, сразу покраснел и решил отложить это дело на потом.

Вспомнив слова Яна о том, что в пункте питания для бездомных при церкви Святого Петра раздача еды начинается в десять, он поспешил к этому месту, предварительно расспросив прохожих, где находится то самое богомольное заведение. Фоме было безумно стыдно. Ему было стыдно даже порог этой столовой перешагнуть, но голодный желудок думал иначе, постоянно давая о себе знать.

Пункт раздачи представлял собой довольно большую комнату с длинным столом посередине, с двух сторон от которого стояли скамьи, усыпанные разнокалиберными бездомными, в основном, мужчинами уже привычного для Фомы вида. Они беспокойно поглядывали в сторону, очевидно, кухни в ожидании бесплатного завтрака. Собравшись с духом и поборов смущение, Фома нашел в себе силы, чтобы подойти к этому столу. Бродяги подвинулись, освобождая для него место. Перекинув ногу через скамью, Фома уселся, положив рюкзак на колени.

В зал вошел служитель церкви, тощий, с козлиной бороденкой и жиденькими усами. В руках он держал две тарелки с каким-то месивом. За ним появилось еще несколько мужчин с такой же ношей. Очень скоро перед каждым голодающим возникла порция перловой каши с крупно нарезанной морковью и изредка встречающимися намеками на мясо, а еще чай. Еда должна была подаваться в одноразовой посуде, но в целях экономии лежала в обычной фарфоровой.

Каша показалась Фоме очень вкусной, чай - самым лучшим на свете. Учась в школе, Фома даже и не притронулся бы к такой бадяге. Неприятно пахнувший алюминиевым котлом напиток школьники называли «чаем из тряпки», они шутили насчет того, что подобное пойло получается путем настаивания грязных тряпок, которыми техничка моет этажи. Сегодняшний чай на самом деле был не лучше, но Фома этого даже не заметил.