3) Для того чтобы хотеть, чтобы определенное предположение стало правдой, необходимо понимать это предположение.

4) Понимание этого предположения невозможно без обладания понятиями, в нем заключенных.

5) Таким образом, желания ограничены понятиями, которыми субъект обладает.

6) Ни плод (на любой стадии развития), ни младенец не имеют понятия о себе, как о субъекте опыта и других умственных состояний.

7) Следовательно, ни плод, ни младенец не имеют права на продолжение существования.

Профессор Тули говорит о праве на продолжение жизни в самом серьезном смысле этого слова. Меня скорее интересуют не права, а связанное с этим понятие интересов, потому я воспользуюсь доводами профессора Тули для решения вопроса, имеют ли плоды и младенцы интерес к продолжению существования.

Доводы содержат несколько крайне противоречивых допущений. Во-первых, не очевидно, что интерес к продолжению существования (или право на это) заключается собственно в желании существовать. Желая продолжать существование, человек на самом деле желает гораздо большего, под этим подразумевающегося, а продолжение существования – лишь инструмент для удовлетворения этих желаний. Если существо, обладающее только сознанием, желает повторить приятный опыт, и если это желание и возникающий от этого интерес имеют этическую значимость, существо действительно может обладать интересом, пусть даже слабым, к продолжению существования.

В ответ можно заявить, что плод и даже новорожденный не обладают желаниями вообще. Не менее противоречиво, как интерес к продолжению существования соотносится с каким-либо желанием. Вполне возможно, что интересам личности служит продолжение существования, однако это не означает, что личность того желает. Профессор Тули указывает на это, пересматривая свое исследование; он говорит: «право индивида на Х нарушается не только когда он желает Х, но и когда он желал бы Х, не будь он: а) в эмоционально нестабильном состоянии, б) временно без сознания, в) в таких условиях, в которых он не желает Х.»²³ При этом не учитываются некоторые смущающие контр-примеры. Но почему бы не добавить еще условий? г) у индивида отсутствуют необходимые понятия. Условия а, б и в основаны на допущении, что индивид, попадающий под эти условия, имеет интерес к продолжению существования. Но многие также считают, что такой интерес может возникнуть у существа, обладающего сознанием, но не самосознанием себя, как объекта опыта. Если уж мы принялись втискивать некоторые случаи в понятие желания, почему бы не добавить еще? Вместо этого будет лучше сказать, что значение имеет не желание (сознательного существа), а интерес.

Даже если бы способность желать была обязательным условием, мы бы смогли оспорить второе допущение: «Иметь желание – значит хотеть, чтобы определенное предположение стало правдой». Можно смело утверждать, что младенец желает утолить голод, хоть и не может осмыслить предположение о голоде, еде и связи между ними. Стоит оспорить данное допущение, и весь аргумент развалится.

Хотя я считаю, что доводы профессора Тули нужно опровергнуть, в них есть зерно правды, требующее подкрепления. Говоря, что минимально сознательное существо может обладать интересом к продолжению существованию, мы не подразумеваем, что этот интерес так же силен, как интерес существа, обладающего самосознанием. Интерес, основанный на примитивном желании повторить приятный опыт, гораздо слабее интереса, основанного на самосознании, целях и планах. В последнем случае индивид гораздо более вовлечен в свою жизнь, и умерев, потеряет гораздо больше. Однако слабый интерес не означает отсутствие интереса вовсе.

Преимущество моих взглядов заключается в том, что этическая значимость расценивается не как нечто, что индивид имеет или не имеет. Я считаю, что этическая значимость варьируется по степени. Вполне логично, учитывая, что этическая значимость зависит от таких качеств как сознание и самосознание, и эти качества тоже развиваются постепенно. Было бы очень странно, если бы можно было убивать существа до определенного момента развития, а после этого момента убийство бы стало недопустимым.

Из чего следует, что не только вопрос, когда существо обретает этически значимые интересы, имеет значение в вопросе прерывания беременности. Имеет значение также насколько силен этот интерес. Слабые, ограниченные интересы будут легко перечеркнуты другими условиями. Например, это интересы других, качество будущей жизни и т.д.

Пока существо мало вовлечено в собственную жизнь, его слабый интерес к продолжению жизни будет побежден перспективой будущих страданий. Чем крепче интерес, тем серьезнее должен быть противопоставленный вред. Поэтому аборты на поздних сроках и даже убийство новорожденных могут быть этически оправданы, если существование в будущем будет особенно несчастным.

Существует два довольно известных довода, угрожающих утверждению, что этические интересы развиваются постепенно. Первый аргумент – «Золотое правило» Р. М. Хейра, второй – «Будущее, похожее на наше» Дона Маркиса. Оба направленны на то, чтобы доказать, что аборты даже на ранних сроках prima facie недопустимы.

Золотое правило.

Ричард Хейр использует знаменитое «Золотое правило» для доказательства недопустимости абортов prima facie.²⁴ Золотое, или кантианское, правило (в своей положительной форме) звучит так: «поступай с другими так, как хотел бы, чтобы они поступали с тобой».²⁵ Логически развивая это утверждение, он говорит: «если ты рад, как с тобой поступили, поступай так же».²⁶ И т.к. «мы рады, что наше внутриутробное развитие не было прервано, и мы появились на свет… мы обязаны, при прочих равных, не прерывать беременность и позволить родиться человеку, чья жизнь будет похожа на нашу».²⁷

Хотя многое было сказано о недостатках этого аргумента, я рассмотрю слабые места, подчеркнутые моими доводами. Конечно, не правда, что все рады, что их появление на свет не предотвратили посредством аборта. Профессор Хейр предусмотрел возражения таких людей. В ответ он заявляет, что даже такие люди хотели бы, чтобы их рождению не препятствовали, если бы они были рады родиться. Проблема в том, что профессор Хейр считает этическим камнем преткновения то, что люди предпочитают рождение. Если бы он принял за данность всеобщее предпочтение не-рождения, тогда его утверждение звучало бы так: «даже если человек рад своему рождению, в противном случае он хотел бы, чтобы его появлению на свет воспрепятствовали». Очевидно, каким бы ни было утверждение, золотое правило приведет к выводу, противоречащему этому утверждению. Потому ответ профессора Хейра на те случаи, когда человек не рад своему рождению, теряет силу.

Как выяснить, что предпочтительнее – рождение или не-рождение? В качестве довода в пользу рождения можно сказать, что большинство эмбрионов становятся людьми, впоследствии предпочитающими рождение. Статистически более вероятно, что будущий ребенок также будет иметь это предпочтение. Но, несмотря на статистику, есть две причины, по которым предпочтение может измениться.

Во-первых, это принцип осторожности. Последователи данного принципа утверждают, что никто не пострадает, если ошибочно будет предположено, что человек предпочтет не-рождение. Если же ошибочно предположить обратное (предпочтение к рождению), рожденный, несомненно, пострадает. Представим, что человек, основываясь на предположениях, решает, что будущий ребенок предпочтет жить. Отказавшись от аборта, человек не препятствует его рождению. Но если впоследствии оказывается, что рожденный человек предпочитает не жить, ему будет нанесен огромный вред этим неверным предположением. Противоположная ситуация: человек предполагает, что будущий ребенок предпочтет не жить. Он прерывает беременность. Если он ошибся, и рожденный все же предпочел бы жить, никто не пострадает от этой ошибки (попросту не будет существовать того, кто испытывал бы последствия). Можно возразить, сказав, что последствия ошибки испытывает плод, чье развитие было прервано. В ответ можно привести два аргумента. Во-первых, данное возражение не открыто профессору Хейру. Он считает, что при условии прерывания беременности, «плод в тот момент не обладает теми качествами, которые послужат причинами для сохранения его жизни. Эти качества, которые не позволяют нам убивать взрослых и детей, плод приобретет гораздо позже».²⁸ Довод профессора Хейра относится к потенциалу плода, а не к тем качествам, которыми он обладает сейчас. Во-вторых, заявление, что плод обладает качествами, делающими аборт невозможным, умаляет весь смысл Золотого правила. Смысл заключается именно в том, чтобы доказать, что прерывание беременности может быть неприемлемо, даже если плод не обладает необходимыми качествами.