Сама она бросила машину вертикально вниз, прямо под лучи. Перегрузка ударила по глазам, в респираторе кислородной маски запахло кровью, но тут же сработал контакт на шее, и по вене пошли стимуляторы. Где-то здесь должен был быть координационный центр, принимающий информацию со спутника и передающий ее на установки ПВО. Лучи плясали на защите, защита пока что держалась, хотя уже сообщала о том, что использует запасной аккумулятор. Так. Вот этот купол. И даже антенна на крыше. Кэсс снизилась метров до двадцати, там, где лучи уже не могли ее достать, не рискуя разрушить собственный центр связи. В узком пространстве безопасной зоны было трудно что-то делать, но она прошла мимо купола, развернулась по дуге кормой к нему и дала максимальную скорость. Форсаж! Вверх, вертикально, плевать на лучи и новую перегрузку. Выхлопом двигателей координационный центр снесло к чертовой матери.

Она поднялась повыше. Рон и Истэ пока что сняли только одну установку, три все еще накрывали базу почти непроходимым куполом. Та модель ракет, которую им поставили, прекрасно подходила для подрыва гражданских зданий и складов, но лучи лазеров ПВО уничтожали их на безопасном для себя расстоянии. И в этом была еще одна подлость тех, кто планировал эту операцию.

Кэсс вновь метнулась вниз, к самой земле, пошла к установке, беря ее в прицел перекрестья лучей. Огонь! Истэ и Рон пошли следом, повторяя ее маневр. Через несколько секунд все три установки были обезврежены.

– Что, сукины дети, не ожидали? - засмеялась Кэсс. - Всем вниз! Разносим и уходим!

После обезвреживания ПВО эта база была совершенно беззащитной. За десяток минут они подорвали все сооружения, расстреляли из лазеров тот персонал, который был заметен. И тут прорезалась диспетчерская.

– Кэсс, к вам идут.

– Кто?

– Местные.

Кэсс скрипнула зубами и, сделав связь односторонней, сказала несколько «ласковых» слов. Сегодня кому-то из диспетчеров предстояло получить серьезные повреждения лица.

– Я понимаю, что не свои. Сколько, где? - стараясь говорить спокойно, запросила она диспетчерскую.

– Две эскадрильи местного гарнизона. А-эски. Приказ - уходить от столкновения.

Кэсс на миг задумалась. Вступать в бой с пилотами местного гарнизона не хотелось. Этого никто из них не любил - иногда напротив оказывался тот, с кем когда-то ты сидел в одном учебном классе. И если был прямой приказ уходить - им нужно было воспользоваться.

– Вас поняла, уходим.

– Эскадрилья, на базу. Быстро. На хвосте местный гарнизон! - скомандовала она в систему связи.

Возмутилась только одна Эрин, но ее тут же оборвал Истэ, и девочка, не желающая признавать внутренней этики Корпуса, заткнулась. А Кэсс задумалась - может ли один и тот же человек передавать информацию противнику и искренне рваться в бой. У нее в голове это как-то плохо укладывалось.

На обратном пути новая приставка к управляющей системе показала себя во всей красе. Кэсс все время чувствовала себя отдельно от машины, ее все время сносило в какие-то воспоминания, и это раздражало, но контакт с машиной не восстанавливался, как она ни старалась сосредоточиться только на пилотировании.

… А с Шелларом они пили всю ночь напролет, он пил - и не пьянел, и Кэсс почти силой вливала в него все новые и новые порции чего-то термоядерного, он покорно глотал и опять прятал лицо в ладонях. Он говорил - но не слышал того, что Кэсс говорила ему в ответ. И она перестала отвечать, и просто просила - говори, и вновь клала ладонь ему на запястье, а он все стряхивал и стряхивал ее руку. Больше в баре не было никого, Кэсс нашла пульт и убавила свет. Они сидели почти в темноте, и казалось, что напротив сидит покойник - таким мертвенным холодом и пустотой веяло от фигуры Шеллара.

А Кэсс вспоминала, как они ссорились еще подростками в летной школе, и как ее раздражало в нем абсолютно все - манеры новоявленного дворянина, надменность, безвкусие, привычка орать на всех, кто с ним не соглашался. И как он однажды ударил ее по лицу в ответ на какую-то безобидную реплику, потому что уловил в ней намек на сомнительность заслуг его рода перед Империей. И как она в ответ на это швырнула его на пол и долго била его лицом об пол, пока ее не оттащили. И как она разозлилась, только придя в Корпус и увидев его - уже командиром звена. Может быть, Шеллар и был талантливым командиром, и прекрасным пилотом… Кэсс это не волновало.

Но теперь она сидела с ним, когда все отшарахнулись от него, как от зачумленного. И удивительная несправедливость этой ситуации заставляла ее крепко прикусывать губы, и она вспоминала все недобрые слова, брошенные ей в лицо Полковнику и сослуживцам, и обиженное недоумение на их лицах. А Кэсс сказала тогда удивительно много для себя - и большинство этих слов сказано было, чтобы задеть и оскорбить.

И именно Шеллару она сказала, в очередной раз положив руку ему на запястье - элло, брат. Слово, забытое с детства, с того дня, когда погиб ее настоящий брат. Шеллар впервые поднял на нее глаза - изумленные, растерянные, - удивление было живым. И, зацепившись за это удивление, она вновь говорила и заставляла его говорить, и подливала в стакан еще и еще. Она говорила - Шеллар слышал. И они напились уже до безрассудного буйства, закрыли дверь и хорошенько поуродовали обстановку в баре, устроив пожар, а потом вышли и пошли по улице, где от них шарахались все, кому сейчас пьяная драка была не в настроение. Потом, разумеется, вызвали патруль, а через пять минут патруль вызвал подмогу, но вдвоем они раскидали восемь или девять человек - две тройки патрулей и двух своих же, решивших помочь патрульным. И когда кто-то достал их из парализатора, и два бесчувственных тела поволокли в изолятор, то по приказу всегда и все правильно понимающего Полковника бросили в одну камеру, и все уже было хорошо. Очнувшись одновременно на холодном кафеле пола и растирая руки, они смеялись так, что прибежал дежурный, посмотрел на них, сидящих на полу, и тоже стал смеяться.

А когда их выпустили, наконец, из камеры и под конвоем повели на головомойку к Полковнику, Кэсс видела, что на Шеллара уже смотрят совсем другими глазами. И дружеские подначки тех, кто встречался по дороге - вполне стандартные, из серии «ты зачем пожег мой любимый столик?» - были для Шеллара бальзамом на раны…

«Что за ерунда?» - в сорок пятый раз спросила себя Кэсс. «Почему я предаюсь воспоминаниям, начисто забыв об управлении?»

– Отдыхать! Проверю! - скомандовала она уже на земле.

На этот раз никто не возражал. Но, когда она проводила своих и проследила, чтобы все зашли в здание медиков, Рон Анэро оглянулся на пороге и возложил ей на плечо весомую длань.

– Командир, а вы? - во взгляде его была какая-то несвойственная всегда очень спокойному и уравновешенному Рону тревога.

– У меня еще дела в штабе, - глядя на него снизу вверх, ответила она.

– Так не пойдет, - серьезно и строго сказал Рон.

– Ты еще не Полковник, Рон, расслабься, - попыталась улыбнуться Кэсс.

– Дело не в этом. А хотя бы в том, что если вы будете пренебрегать послеполетной обработкой, то завтра мне будет трудно загнать туда Эрти и Сэлэйн.

– Рон, это твои проблемы в качестве моего заместителя. Если ты с ними не справляешься - может, есть о чем подумать? - Кэсс прикусила себе язык, но было уже поздно. Все, что говорить было не нужно, было сказано.

Рон ничего не ответил, только с кривоватой улыбкой посмотрел ей в глаза, развернулся и ушел внутрь.

«Потрясающе!» - подумала Кэсс. «Два дня - и уже два незаслуженно оскорбленных человека. А дальше что будет?»

Очень хотелось что-то пнуть - так, чтобы оно покатилось и зазвенело. Но, как назло, поблизости ничего не валялось. Кэсс мрачно пнула пару раз угол здания, но легче не стало. Она пошла в диспетчерскую, надеясь, что застанет утреннюю смену.

В диспетчерской царила тишина и благостность. Две удивительно похожие девицы, должно быть, двойняшки, и парень с нашивками старшего в бригаде сидели, развалясь в креслах и краем глаза поглядывая на пульты. Одна девица курила, другая разглядывала холеные ногти. При виде Кэсс парень подскочил и отсалютовал, а девицы так и остались сидеть, даже не поприветствовав ее по уставу.