Сам Волков никого проверять не собирался, да и не было у него такой возможности. Люди, ехавшие в поезде, они же по всей стране разбросаны. От Волги до Енисея, как в песне поется. Август, время отпусков. Многие едут на юг с пересадкой в Москве. Потом обратно возвращаются. Москвичи, наоборот, в столице остаются. Это скольким же городским и областным управлениям внутренних дел нужно поручения разослать, чтобы всех охватить?.. Так что Сергей мог надеяться только на удачу. На то, что смерть Алены Мхитаровой связана с убийствами в городе. Проще говоря: на то, что девушку убил Садовод.

К изучению оперативных материалов Сергей приступил в половине третьего, а без четверти четыре он резко откинулся на стуле, сцепив руки на затылке. Не предчувствие удачи он теперь ощущал, а самую настоящую удачу, большую и красивую. Непонятно только было, что с этой удачей делать.

Еще через несколько минут он сел в машину. Порылся в бардачке. Вдруг повезет еще раз и там совершенно случайно окажется карта Пермского края?.. Но нет, не оказалось. Откуда бы ей там взяться, в самом деле.

Карту пришлось купить в киоске за тридцать рублей. Волков отыскал на ней нужный объект, мысленно проложил маршрут и поехал на север.

Никакого спасения нет от этих снов. Никакая молитва не помогает. Несколько ночей ничего не снится или снится какая-нибудь глупая мирская дребедень, а потом начинается… Опять проносятся перед закрытыми глазами горные пейзажи и козьи тропы, убитые и умирающие от ран люди, маленький кишлак у подножья серой горы, земляная яма, примотанная к правой ноге ржавая цепь, от которой кровоточит лодыжка… И слышатся автоматные очереди и взрывы гранат, русские матюки и гортанные выкрики «духов», стоны раненых и блеянье баранов. И даже запахи в сон проникают. То сладкий аромат горной растительности, то жуткий смрад разлагающихся трупов. И никуда от них не деться, от воспоминаний.

Он тихонько застонал и открыл глаза. В келье царил приятный полумрак. Лучи вечернего солнца еле пробивались сквозь плотные занавеси. Он сел на кровати, дотянулся до стоящей на столике эмалированной кружки, сделал пару глотков. Сколько ж можно, почему прошлое не отпускает его, почему приходит к нему в снах? Почти тридцать пять лет прошло.

А может, Господь специально не дает ему забыть о тех страшных днях и неделях? Они ведь всю дальнейшую жизнь предопределили. Не влетел бы он тогда со своей автоколонной в засаду, не попал бы в плен, теперь мог бы совсем не так жить. В армии бы остался, дослужился бы до генеральских звезд. Разве не о них он мечтал все курсантские годы, разве не ради амбиций связал жизнь с военной службой?

Да только теперь это все не имеет значения. Ни на какую должность в мире он не променяет свое сегодняшнее положение. Митрополит доверил ему великую миссию — быть духовником сразу двух монастырей, мужского и женского, осуществлять духовное руководство двух сотен людей, добровольно отказавшихся от мирских удовольствий ради высших целей. Братья и сестры верят ему, обращаются за советами, поверяют свои мысли и желания. Почтительно именуют «старцем». Еще неизвестно, кто у монастырских насельников в большем авторитете, настоятель с настоятельницей или он сам. Да и за пределами монастырей живет несколько благочестивых людей, которые доверили ему вести свои души по пути к спасенью и вечной жизни на небесах.

В дверь тихонько постучали. Вошел на цыпочках молодой послушник, недавний выпускник детского дома. Увидел, что обитатель кельи не спит, поклонился.

— Пришли к вам, отец Петр. Просят принять.

— Кто на сей раз?

— Человек из милиции… Из полиции то есть, — поправился парень. — Я сказал, что вы отдыхаете, но он настаивает.

Отец Петр не удивился. Он знал, что рано или поздно ему придется повстречаться с сотрудниками правоохранительных органов.

— Проведи его в гостевую залу. Я подойду через десять минут.

Помещение, в котором оказался Сергей, представляло собой обыкновенную большую комнату, правда, с очень высоким потолком. Здесь стояло несколько маленьких столиков, и возле каждого — по два-три мягких кресла. Он опустился в одно из них и с наслаждением вытянул ноги, уставшие от долгого сидения в машине.

Приоткрылась двустворчатая дверь, и в комнату вошел человек, ради встречи с которым Волков только что проделал тридцатикилометровый путь от Волнушки до Свято-Натальиного монастыря. Отец Петр выглядел значительно старше своих лет. Совершенно седой, все лицо в морщинах. Но вот чего в нем не чувствовалось, так это старческой дряхлости и дряблости. Спину держал прямо, ноги ставил твердо и уверенно. Десантная закалка, она на всю жизнь. Волков бросил взгляд на левую руку отца Петра и сначала не понял, что с ней не так. Рукав широкого одеяния был явно пуст по локоть. Так вот почему он ушел с военной службы после Афганистана…

Сергей приподнялся с кресла, не зная, как приветствовать духовную особу. Слегка наклонил голову, руку протягивать не стал. Отец Петр кивнул в ответ, пристально глядя на посетителя умными карими глазами.

— Отец Петр, я сожалею, что пришлось потревожить ваш покой, но дело того стоит. Меня зовут Сергей. Я из полиции, вот мое удостоверение.

— Что вас привело ко мне? — спокойно спросил духовник, усаживаясь в кресло.

— Беда, случившаяся с одной из ваших… духовных дочерей, если позволите так выразиться.

Старец ничего не ответил. Волков хотел было продолжать, но в этот момент вошел молодой паренек, поставил на столик поднос с двумя чашками дымящегося чая и песочным печеньем. Когда послушник вышел, Волков притронулся к чашке, но пить пока не стал. Слишком горячо.

— Отец Петр, я говорю о девушке, которую вы, скорее всего, знали под именем Варвара. Она приезжала к вам несколько раз в год…

— Да. Я знаю Варвару. И настоящее имя ее мне тоже известно, — промолвил старец с некоторой обреченностью в голосе.

— Она убита.

Брови духовника взлетели вверх.

— Как?.. Вы совершенно уверены в своих словах?

— Мои коллеги видели ее труп и присутствовали на похоронах.

Старец шумно вздохнул, перекрестился.

— Да упокоится с миром душа ее. Не знаете, отпевание было?

— Нет. Можете отпеть заочно, если так делается.

— Обязательно… Но зачем же вы приехали, Сергей? Только чтобы сообщить мне о смерти Варвары?

— Нет. Белле уже ничем не помочь. Но речь идет о судьбе другого человека. Видите ли, отец Петр, — начал Волков мешать правду с ложью, — за последние месяцы в нашем городе было совершено несколько тяжких преступлений. Последнее случилось две недели назад. И у нас есть подозреваемый, он сейчас содержится под стражей. Молодой человек, студент аграрного вуза, единственный сын мамы, которая воспитывала его одна, без отца. Ни в каком криминале парень замешан не был, вообще никогда. Спокойный, мирный. Маму очень любит. В храм иногда захаживает. А теперь вот в камере сидит. Двадцатка ему светит. Если не пожизненное.

— Он признает себя виновным?

— Не признает. Он и не виновен. Просто ему не повезло. Неопытный он в таких делах. Нашел мертвое тело, хотел помочь, вытащил нож из раны. Наследил, натоптал, пальчики оставил. Тут-то его и прихватили. Алиби нет ни по одному из эпизодов. Для следователя этого достаточно. Для суда тоже будет достаточно.

Отец Петр молча смотрел в сторону. Нервно сжимал пальцы правой руки. Так ничего и не сказав, он встал и подошел к окну. Стоял, повернувшись к Волкову спиной. Шептал какие-то слова. Сергей прислушался и понял, что старец молится.

— Отец Петр! — окликнул он. — Вы просите Бога, чтобы Он дал вам совет, наставил на путь истинный? А собственная совесть вам разве ничего не подсказывает?

— Совесть и есть Божий голос, звенящий в душе… Чего вы от меня хотите? — глухо спросил старец, медленно повернувшись. — Если вы знаете, что тех людей убила Варвара, значит, вы сами можете это доказать и тем самым снять подозрения с невинного…