Неспешной походкой я начала подходить ближе к Владу, по дороге высматривая тех, кто подходил под приметы нападавших. Здесь было всего четыре девушки, из них одна — Аня, а две другие носят короткие стрижки и лаком для волос не пользуются. Четвертой оказалась девушка с длинным черными волосами, завитыми и закрепленными лаком. Она выглядела такой невинной, мило улыбалась, даже тогда, когда наши взгляды встретились. Она невысокого роста и хрупкого телосложения, так что в одиночку со мной было не справиться. Неудивительно, что она привлекла парней.

Я отогнала плохие мысли и ускорила шаг. Ещё не хватало расплакаться у всех на виду…

— О, ты вернулась, — заметил меня Влад, когда я села рядом. — У меня кое-что есть для тебя.

Парень достал из внутреннего кармана маленькую коробочку. Все его друзья куда-то разошлись, оставив нас. Влад открыл коробку и достал небольшой браслет.

— Зачем?! — тут же опешила я. Мне не нужны подарки!

— Руся, прошу тебя, прими это, — спокойно попросил Влад. Он взял мою руку и надел тонкий золотой браслет с алым камнем в центре. Красивый, тонкий, с интересной вязью из завитков. Он придавал руке изящества, подчеркивал её хрупкость и тонкость запястья.

— Зачем? — уже более спокойно повторила я, подняв на него взгляд.

— Для меня это важно, — прошептал он. — Просто никогда не снимай его, ладно? Так я всегда буду рядом с тобой.

Я лишь смущенно опустила глаза.

— И ещё кое-что, — с хулиганской улыбкой заявил Влад и протянул мне какую-то бумагу. Я, ничего не понимая, взяла её и начала читать. Парень наблюдал за мной, отслеживая малейшие изменения и ловя реакцию.

Постановление суда? Что за…? Я начала вчитываться в замысловатые юридические формулировки, вникая в смысл. Мозг уловил одну фразу: «Несовершеннолетнюю Терентьеву Руслану Андреевну передать под опеку Токарева Владислава Павловича…»

— Что это значит? — тихо спросила я, подняв на парня глаза.

— Я теперь твой опекун, — довольно заявил он.

— Что? Зачем это нужно? Что это значит? Я не понимаю!

— Спокойно! — поднял он руки ладонями ко мне. — Это просто означает, что пока не найдется твоя мать, я отвечаю за тебя.

— Я сама за себя отвечаю! — громко воскликнула я, привлекая внимание окружающих.

— Ты подросток, — только и ответил Влад.

Я задохнулась от возмущения, лишь открывая и закрывая рот, как рыба, выброшенная на берег. Да я сама могу устроить свою жизнь! Я сама добралась до тети, сама проводила сложные ритуалы, сама… Аргументы заканчивались, и я почти закричала на Влада:

— Мне не нужна нянька! — бросив бумажку в него, я встала и вышла из зала.

Уже подходя к двери, услышала голос Василия:

— Оставь! Ей нужно побыть одной.

Одной, так одной. Внутри все клокотало от обиды, что меня даже не спросили, решив все за меня. Ну, да, зачем меня спрашивать, если есть возможность обойти эту неприятную процедуру! Я убеждена, что мне не нужен никакой опекун! Зачем, если у меня есть мама? И как они провернули все это без меня? Разве меня не должны были спросить в суде? И почему опеку доверили по сути постороннему мужчине, который мне даже дальним родственником не приходится? Ещё эти его слова о том, что я просто подросток… Вот кто я для него? Всего лишь девчонка, которая, по его мнению, нуждается в контроле.

Я вышла на улицу и вдохнула прохладный ночной воздух. Солнце уже село. Сколько прошло времени? Не меньше трех часов.

Что-то не так. Мне холодно, я обняла себя руками, но окружающие люди обмахиваются, будто им жарко. Подул прохладный ветерок. Я простояла около получаса, понося Влада с его опекой. Эта новость затмила даже инцидент в туалете! Те охотники ничего мне не сделают, а теперь я даже сбежать не могу, ведь если меня поймают, то вернут не кому-нибудь, а Владу! Хотелось зарычать от невозможности повлиять на ситуацию.

А вот и он!

Влад вышел из ресторана и бросил мне:

— Садись в машину. Мы уезжаем.

Я даже не стала спорить и расспрашивать, почему так резко. Очень хотелось оказаться подальше от этих охотников. Жаль только, что один из них меня привязал к себе.

Влад открыл для меня переднюю пассажирскую дверь, но я демонстративно проигнорировала этот жест и села на заднее сидение.

— Ладно… — только и сказал Влад и сел за руль.

В машине у меня начало першить горло. Всю дорогу я молчала, а Влад часто поглядывал на меня через зеркало заднего вида.

— Руслана, это для твоего же блага, — миролюбиво произнес он, не выдержав молчания.

Я не стала ничего отвечать. Зачем спорить, что-то доказывать, обсуждать, если решение уже принято? Что изменят мои слова? Ведь я всего лишь подросток.

Как только машина въехала во двор, я выскочила из неё и закрылась у себя. Чувствовала себя ужасно усталой, кости ломило, хотелось укрыться одеялом и забыться сном.

К сожалению, заснуть у меня не получалось. Я ворочалась, но мне было очень жарко, и тогда я отбрасывала одеяло. Тут же все тело покрывалось мурашками, будто меня засунули в холодильник. Горло начало болеть все больше. Примерно через час я уже не отбрасывала одеяло, а напротив, укрылась дополнительным покрывалом. Мне было так холодно, что, казалось, будто я очутилась на морозе, но в то же время мне было очень жарко, так как я вся горела. Хорошо, что на празднике я ела совсем немного и в основном пила, потому что начало тошнить. Мысли о том, чтобы обратиться к Владу, я даже не допускала, так как была сильно обижена и видеть его не хотела. Он сам не заходил ко мне, да и вообще его шагов я не слышала. Может, он уехал? Все возможно.

Вскоре я поняла, что хочу в туалет. Превозмогая себя, я встала, закуталась в одеяло и начала шагать в сторону двери. Каждый шаг отдавался болью в голове, кости ломило. Какой кошмар… Добраться до уборной стоило мне титанических усилий.

Но на обратный путь мох сил не хватило, и я просто упала на пол. Одеяло, в которое я была укутана, смягчило падение, но встать я не могла. Помню, что лежала, и мне было все равно, где я и что со мной. Сил не было даже на то, чтобы переживать за себя.

— Руслана! — донесся до сознания изумленный возглас. Раздались шаги, меня перевернули на спину. — Боже мой, ты вся горишь, — кажется, голос принадлежит Владу. Значит, он все-таки дома.

Помню, что меня подняли и куда-то понесли. Такое странное незнакомое чувство, ведь раньше меня никогда не брали на руки. Меня куда-то положили.

Я начала проваливаться в сон, иногда возвращаясь в сознание. Помню лицо Василия, какие-то голоса, Влада, что-то холодное у себя на лбу. И все время болело горло, настолько сильно, что мне было больно глотать слюну.

В какой-то момент я проснулась и поняла, что мне уже не так плохо. Горло болит, но жар спал. Повертела головой и поняла, что нахожусь в комнате одна. Мне снова нужно в туалет!

Встала и поковыляла к двери. Тихонько открыла дверь и замерла, услышав с кухни голоса.

— Это просто ангина, не стоит так переживать, — как всегда спокойный и размеренный голос Василия.

— Почему она в таком состоянии? — устало спросил Влад. — Температура не спадает уже два дня!

— Потому, что это тяжелое заболевание, оно тяжело переносится. Ты не должен винить себя. Должно быть, съела много мороженого или выпила ледяной воды.

— Не нужно было её оставлять, — задумчиво протянул Влад. — Я решил тебя послушать, не трогал её, дал время успокоиться, а потом она потеряла сознание у нас в гостиной. Может, и правда, не нужно было всей этой кутерьмы с опекой?

— Слушай, я тебя не узнаю! — Василий начал терять терпение. — Ты прекрасно понимаешь, что это поможет нам в расследовании этого дела, что если эта девчонка сбежит и её поймает полиция, то вернуть её должны тебе, а не сдать в детдом. Это сейчас мы можем обойтись только моей помощью, но если случится что-то серьезное? Как везти её в больницу? Там потребуют документы. Почему с ней ты стал таким мямлей?! Носишься как наседка, Руся то, Руся это! Это ведьма, Влад! Выкарабкается.