– Иногда к нам попадают такие парни, как ты, которые никогда не останавливаются. Один из них сказал мне, что ненавидит нас. В смысле, он понимал, что то, что мы делаем, щедро или как-то там ещё, но тем не менее он отчасти нас ненавидит.

– Ненависть – громкое слово, – сказал Джейсон. – Я не могу говорить за кого-то другого, но есть та часть меня, которая по-прежнему хочет домой. В мой настоящий дом. Я хочу

снова быть со своей мамой, и хоть я знаю, что это невозможно, я не могу ничего поделать со своими желаниями. Так что да, когда люди приходят ко мне и в основном говорят "не переживай, я буду твоей мамой", я злюсь. Не обязательно на них, на ситуацию. Если связываться с этим, это значит, что я приму то, что исчезла жизнь, которую я знал. Гораздо легче просто продолжать двигаться, продолжать избегать правды.

– Поэтому ты путешествуешь налегке.

– Да.

Цезарь опустил палочки и откинулся назад.

– Что случилось? Могу я спросить об этом? Обычно я этого не делаю, но...

– Но что?

Цезарь пожал плечами.

– Я бы не прочь познакомиться с тобой поближе.

Джейсон сглотнул, приказывая себе не вдаваться в подробности, не предаваться еще одной безнадежной фантазии. Но открытого выражения лица Цезаря было достаточно, чтобы он заговорил на тему, которой обычно избегал.

– Хорошо, но обещай, что не скажешь, что тебе жаль. Я ненавижу, когда люди меня жалеют.

– Обещаю.

Джейсон сделал глубокий вдох, затем выдохнул.

– Моей маме было шестнадцать, когда она забеременела. До этого она была практически святой. Библейский лагерь и церковь каждое воскресенье. Или ходила от двери к двери с брошюрами, так и познакомилась с моим отцом. Он был на пару лет старше. Они ходили в одну школу, но никогда не разговаривали. В тот день у двери они заговорили. Позже, когда она забеременела, он записался в армию. Мама говорила, что он хотел избежать отцовства, не то чтобы это имело значение, потому что он погиб в аварии на мотоцикле через пару лет. Мама меня оставила, это очевидно, и бабушка помогала воспитывать меня, пока мама не окончила старшую школу.

Джейсон колебался, неуверенный, хочет ли продолжать, но взгляд чистого сочувствия Цезаря подтолкнул его к продолжению.

– Когда мне исполнилось шесть лет, всё начало разваливаться. Бабушка умерла от сердечного приступа, и, думаю, моя мама начала пить. Я помню, что для меня она перестала пахнуть правильно. В конце концов, она начала встречаться с этим парнем, оглядываясь назад, думаю, это были первые её отношения после моего отца. Полагаю, ей было одиноко, или она была в отчаянии, или просто пьяна, но что-то было не так, потому что когда парень начал бить меня, она не сказала ему уйти.

– Мне жаль, – произнёс Цезарь.

– Ты обещал не говорить этого.

Челюсть Цезаря сжалась.

– Я знаю, но это реальная лажа. Жаль, что меня там не было. Ну, в таком возрасте, как сейчас, потому что я выбил бы всё дерьмо из того парня.

Джейсон не мог сдержать улыбку.

– Он был довольно большим.

– Я крепче, чем кажусь, – ответил Цезарь. – Не позволяй этой привлекательности одурачить тебя. Под симпатичной наружностью скрывается тигр!

Джейсон покачал головой, больше не желая копаться в прошлом, когда гудел от настоящего. Оставшееся он решил обобщить.

– В итоге слишком много людей заметили синяки и прочее, и вмешалась Служба защиты детей. Это когда мне было семь лет.

– А что с твоей мамой? – спросил Цезарь.

– У меня нет шанса вернуться.

– Может, она уже не с тем парнем. Или...

– Хватит о моей жизни, – твёрдо сказал Джейсон, но попытался вернуть юмор обратно в разговор. – Расскажи мне о всемогущем Цезаре. На что похожа жизнь императора?

Цезарь уныло покачал головой.

– Ты даже не представляешь, как часто меня дразнят из-за моего имени, хотя я полагаю, что это вполне уместно.

– Это как?

Цезарь отодвинул свой пластмассовый поднос на соседний столик и наклонился вперёд. – Я действительно унаследую империю. Родители готовили меня с самого первого дня, чтобы я взял на себя бизнес отца.

– Я даже не знаю, чем он занимается.

– Бортовыми компьютерами, – без особого энтузиазма произнёс Цезарь. – Чёрные ящики и какое-то другое специальное оборудование, которое запихивают в самолёты. Не только в гражданские, но и в военные. Вот, где настоящие деньги. Во всяком случае, с тех пор, как я пошёл в старшую школу, на меня оказывали большое давление, чтобы я пошёл по его стопам.

– Это тяжело?

Цезарь отмахнулся.

– Нет, у меня всё схвачено. Я не принимаю ничего как должное, поверь мне. Я не избалован. Такие истории, как твоя, показывают, какой разной может быть жизнь, как везёт иметь семью, не говоря уже об успешной семье. Я надрываюсь в учебе, и у меня почти идеальные оценки. Этого хотят мои родители. Я должен поступить в Йель и завести там правильные контакты, прежде чем вернусь, чтобы научиться всему от отца, взамен я могу делать всё, что захочу.

– Это не избалованность? – спросил Джейсон.

– Может, для тебя это звучит именно так, – сказал Цезарь. – Я сказал им, что церковь – это слишком, что я буду получать одни пятёрки, но мне нужно немного времени на себя. Я честно думаю, что мой отец счастлив разрешать мне сбегать с друзьями, потому что общение – большая часть тех военных контрактов. Их не получишь просто будучи очаровательным. Наверное, то, что мы прямо сейчас сидим в этом фуд-корте, он назвал бы практической тренировкой. Я тебя очаровываю?

Джейсон пожал плечами.

– Может, немного.

– Значит, я на полпути, – Цезарь рукой украл с тарелки Джейсона кусочек горько-сладкой курицы. Задумчиво прожевав и облизав кончики пальцев, он продолжил. – Ты должен понять, как действуют мои родители. Им нравится решать, что делать их детям, так что я им это позволяю. Я отказываюсь от своей свободы выбора, и, конечно, жизнь, которая меня ждет, будет комфортной. Но она будет не моей. Я не стану притворяться, что сильно переживаю из-за этого, но я плачу за то, что у меня есть.

Джейсон постарался не выглядел убеждённым.

– Сколько тебе лет? – спросил Цезарь.

– Почти шестнадцать.

– Почти?

– Мой день рождения на следующей неделе.

– Ох, вау. Ладно, чего ты хочешь от своей жизни?

– Без понятия.

– Ну, я не хочу давить на тебя возрастом, но когда ты это выяснишь, спроси себя, как легко будет отказаться от этой мечты.

Джейсон заметил напряжение на лице Цезаря.

– То есть ты хочешь сказать, что не хочешь заниматься бизнесом своего отца?

– Нет, не хочу.

– Почему? Что было твоей мечтой?

– Не важно. Слушай, я знаю, Питер ненавидит меня, и, может быть, остальные из вас, ребята, тоже, но у меня нет того, чего нет у вас. Эми это знает. Она умная. Мои родители хотят, чтобы она была идеальной маленькой принцессой, и она играет эту роль в совершенстве. Когда их нет рядом, она немного странная.

Джейсон вспомнил, как одна из их драм в кукольном домике закончилась четверным убийством.

– Странность это хорошо.

– Да, но она не показывает эту сторону, когда мама и папа рядом. Кэрри все еще борется с этим, но пока ей это не удаётся. Питер тоже встал в очередь. Его усыновили, но он всё равно позволяет моей маме диктовать ему, что носить. Ты об этом думал?

– Нет.

– Питер знает, как играть в игру. Я не понимаю, почему он по-прежнему терпеть меня не может, но плевать. Так что, полагаю, я пытаюсь сказать, что ты тоже можешь жить моей жизнью. В смысле, если хочешь. – Цезарь послал ему улыбку. – Я готов поделиться.

Джейсон покачал головой.

– Я по-прежнему говорю, что ты избалован.

– Говорит парень, который вытянул из меня бесплатную еду и кино.

Джейсон рассмеялся. – Ну, ты сам сказал, что готов поделиться. Эй, который час? Разве фильм не скоро начнётся?

– Нет телефона, нет часов. Всё равно, давай пойдём туда. – Цезарь встал, беря их подносы. – Ты не съешь своё печенье с предсказанием?

– Нет, – сказал Джейсон. – Терпеть их не могу.

* * *

– В этом не было ничего смешного! – жаловался Цезарь, пока они заезжали на подъездную дорожку.

– Они сделали мозги из папье-маше и спрятали внутри взрывчатку, – с усмешкой произнёс Джейсон. – В этом даже не было смысла. Зомби должны были унюхать, что мозги поддельные.

– Ну, поэтому они спрятали их в манекены из магазина. – Цезарь вздрогнул и припарковал машину. – Определённо не смешной фильм.

Но Цезарь много смеялся. Они оба смеялись, по большей части во время плохой игры или язвительных комментариев, которые Джейсон продолжал добавлять в конце диалогов. Мало кто ходил на фильмы ужасов в воскресенье днём, так что кинотеатр был по большей части пустым. Они хорошо провели время, даже если Цезарь напрягался, когда на экране появлялся зомби.

– Кстати о монстрах, – сказал Цезарь. Он достал свой телефон с заднего сидения и включил его. – Двадцать шесть текстовых сообщений, два голосовых.

– Должно быть, приятно быть таким популярным.

– Они все от одного и того же человека.

– Оу. – Джейсон подумал о тёмных волосах-пружинках. – Стеф?

Цезарь моментально оторвал взгляд от телефона, посмотрев на парня, прежде чем ответить.

– Да. С ней в последнее время всё какое-то сумасшедшее.

Джейсон сглотнул.

– Сумасшедше горячее или сумасшедше сумасшедшее?

– Сумасшедше сумасшедшее. Мы с ней несколько лет то встречаемся, то расстаёмся. Никогда ничего не выходит, так что мы решили быть лучшими-друзьями-с-преимуществами. Понимаешь, о чём я?

Джейсон молча кивнул.

– Теперь она даже больше ко мне не цепляется. Случайные отношения были её идеей, но я думаю, она всё равно принимает это серьёзно.

– Но технически она не твоя девушка?

Цезарь покачал головой, снова отвлёкшись на телефон. Джейсон наблюдал, как янтарные глаза метались по экрану, нахмурившись при виде того, что там было изображено. Джейсону хотелось схватить телефон и выбросить в окно, чтобы он не рушил день, который они проводили вместе. Наконец, Цезарь вздохнул, убрал телефон в карман и открыл дверь машины.