Водитель, заложив несколько виражей, приземлил машину возле здания немногим большего по размеру, чем остальные, с широкими гранитными ступенями перед ним, поникшим флагом Марсианских территорий на флагштоке, и огромным плакатом на стене, изображавшим солдата в темно-зеленом камуфляже местного разлива с БУКом, армадой штурмовиков над его головой, и крупными буквами "А что ты сделал для завоевания мира?".

   Что же это? Одна из колоний? Но почему по ней нет абсолютно никакой информации в каталогах, почему в городе такая доисторическая архитектура, и почему на улицах такой допотопный транспорт? Откуда этот странный плакат? И, наконец, главный вопрос - почему аборигены до сих пор живы?

   Хасан вывел нас из гравилета, поправил портупею с кобурой, и кивком головы показал следовать за ним. Мы с Обахой поднялись по ступеням в фойе, где двое охранников, встретив нас любопытными взглядами, приветственно кивнув военному, расступились, пропуская по деревянной, скрипучей лестнице еще выше. Наверно, уже предупреждены. Только на третьем этаже, повернув в коридор, мы остановились перед двери с табличкой: "Мэр Новомарска Добренко И.Х.".

   Лейтенант решительно толкнул дверь, тяжелым взглядом пригвоздил к месту пытавшуюся что-то возразить секретаршу, и провел нас в следующую, за которой, собственно, и располагался кабинет мэра. Не очень больших размеров, сравнивая с кабинетом комиссар-генерала или капитанским мостиком "Прогресса" - и вовсе микроскопических, с полками, заставленными голокнигами, на однообразных серых и коричневых корешках которых значились названия типа "Материалы XX съезда КПЗ".

   Сам И.Х. Добренко, облаченный в расстегнутую камуфлированную куртку темно-зеленого цвета с закатанными до локтей рукавами, сидел за тяжелым столом, на котором, кроме планшетника и панели голопроектора, стояло две тарелки. Одна - побольше, с золотистого цвета жареными пельменями, некоторые из которых успели приобрести в жаровне оттенок, близкий к шоколадному, обильно посыпанными нарубленным зеленым луком, с несколькими листками петрушки. Вторая - даже больше не тарелка, а пиала, до краев наполненная сметаной настолько густой, что после того как пельмень покидал ее, и отправлялся в рот начальника, на самой сметане оставались округлые кратеры.

   - Это кто же у нас? - кивнул на меня Добренко, вытирая губы короткими, мясистыми пальцами.

   - Рейд-полковник Андреевских и флот-лейтенант Обаха, - прочитал с ИД-карт конвоир, и положил их на стол. - Утверждают, что...

   - Как-как? - перебил его хозяин кабинета. - Андреевских? А комиссар-генералу Андреевских, первому секретарю Главы Совета, случайно, не родственник?

   - Главе Совета, - поправил я. - Да, Виктор Павлович - мой двоюродный дядя.

   - Надо же! - хлопнул в ладоши Добренко. - Как поднялся старый хрыч! Хасан, забери девушку, и оставь нас наедине.

   Конвоир, положив ладонь на талию Жаклин, вывел ее из кабинета и закрыл за собой дверь. Интересно, сколько же лет они здесь сидят, если не знают, что дядя Витя стал Главой Совета, что случилось лет двадцать назад, а фамилия Обаха вообще не вызывает никаких ассоциаций? Не дожидаясь приглашения, я сел за стол, и, завладев вилкой, насадил на нее пельмень побольше да по поджаристее, окунул его в пиалу со сметаной, провернул несколько раз, и засунул себе в рот. М-м-м! Благодать! Консервы уже осточертели.

   - Так, товарищ рейд-полковник, - улыбнулся мэр, откидываясь на спинке стула. - Поведайте же, как так получилось, что вы оказались в десанте? Семейная ссора?

   - Отнюдь, - возразил я, снаряжая второй пельмень - Выполнял особое поручение дядюшки.

   - Какое? - оживился толстячок.

   - Послушайте, э-э...

   - Игорь, - подсказал Добренко.

   - Да-да, Игорь, а нет ли...

   - Харитонович.

   - Пусть так, - разумно не стал я спорить. - Нет ли попить чего?

   - Квас, чай, "Байкал"? - перечислил мэр.

   - "Тархуна" нету... - огорченно протянул я. - Ну, тогда квас.

   - Латика, принеси, пожалуйста, кваску позабористее, да похолоднее, - приказал он, зажав кнопку селектора. - Да, и еще одну порцию пельменей со сметанкой. Как вам наш город? - это он уже спрашивал у меня.

   - Город? Маленький, грязный, словно из каменного века... - честно ответил я, отвлекшись от истребления пельменей. - И слишком много дикарей.

   - Так вы заметили! - воскликнул Добренко. - Квессин-3 - первая планета, где две инопланетные расы живут бок о бок, в одном городе, соседствуя друг с другом и не конфликтуя! Это доказывает, что мирное, равноправное сосуществование двух...

   - Равноправное? - переспросил я. - И это вы считаете равноправным? Да вы, батенька, настоящий гуманист! Поработили инопланетян вместо того, чтобы поставить их к стенке! Знаете, я слышал про еще одну разновидность любви к ближнему своему. Каннибализм называется. Вы его, случайно, не практикуете?

   - А что вы предлагаете? - повысив голос, приподнявшись на стуле, поинтересовался Игорь Харитонович. - Обучить их всему, что знаем мы, и чтобы через десяток лет уже они бегали за нами с бластерами по лесам и горам? Это здесь они сидят тихие и мирные, пока на каждого по патрону есть. И вначале, когда нас богами считали - по струнке ходили, вздохнуть без разрешения боялись. А стоило нам первый завод построить - сразу прибежали, и за ночь всех работяг с охраной вырезали, и так бы и убивали нас, если бы мы пару племен живьем не закопали. Они же только силу признают, и только этот язык понимают!

   - Вот! - торжествующе поднял я указательный палец.

   Развить мысль мне помешал скрип двери. В кабинет вошла туземка, которую, при большом желании и с известной долей допуска, можно было назвать симпатичной. Одета она была, в отличие, от виденных мною ее соплеменников, не в шкуры, и не в лохмотья, а в яркую, пеструю свободную юбку, на груди - широкий платок того же цвета, а за ухом, переплетаясь стеблем с уложенными волосами девушки, белел какой-то местный цветок. Дикарка поставила на стол поднос со второй порцией пельмешков, графином с квасом, и двумя кружками, и, сделав нечто наподобие книксена, удалилась.

   - Э-э... да, - продолжил я прерванную мысль, завладев тарелкой. - Так вот. Несмотря на все свое знание истории, я не знаю такой культуры, ни Земной, ни инопланетной, где бы порабощенный народ, рано или поздно, не восстал бы против своих хозяев. Что я предлагаю? Поставить их к стенке. Всех, до единого. Вы уж поверьте - аборигенам уже сейчас их предки рисуют знамения на небесах огненными буквами "Убей!", и приходят во снах с таким же предложением. И они убьют. И займутся этим не тогда, когда вы будете готовы дать отпор, а тогда, когда найдут брешь в вашей обороне, когда почувствуют, что вы слабы. Если никто не порешит вас раньше.

   - Но они обходятся гораздо дешевле, чем содержание систем автоматизации, даже роботов, - рассеяно пробормотал Добренко. - Подождите! Что вы имеете в виду под словами "если никто не порешит нас раньше"?

   Экспедиция на "Прогресс", конечно, не планировалась как достояние широкой общественности, чтобы рассказывать о ней каждому встречному. Но, какого черта? Звездолет уничтожен, и, с учетом открывшихся в пустыне обстоятельств, от этой информации напрямую зависело мое выживание. И Жаклин тоже. Так что я, упустив только совсем уж незначительные подробности, поведал толстяку о событиях на "Прогрессе".

   - Глупости, - отмахнулся мэр. - Модифицированные на генном уровне сипаты - да, может быть. Падение корабля - тут у меня вообще нет никаких оснований не доверять вам - своими глазами видел. Почти четверть миллиона гектар леса превратились в кратер. И этот кратер я тоже видел своими глазами. Хотите, чтобы я поверил, что кто-то выжил в таком взрыве? Брехня! А, если и выжил... вы не представляете, сколько, и какого оружия на Квессине-3!

   - А можно в этом месте поподробнее? - заинтересовался я.