Я никогда не слышал об этом парне. Но с другой стороны, последние несколько игр я был способен только на то, чтобы удержать на плаву себя самого и утвердить команду в играх плей-офф. Именно поэтому мне приходилось так усиленно готовиться к этим встречам. У меня не было такой роскоши, чтобы отслеживать каждого нового игрока или просматривать игры команд колледжа. Между сеансами физиотерапии, тренировок и всех фильмов, что я изучал об очередном сопернике, я едва успевал поесть, не говоря о том, чтобы пристально следить за новостями спорта.

Кент сделал еще несколько затяжек, обновил свой напиток и для ровного счета подлил скотч и отцу.

— Центральный — это хорошо, но еще мы должны сосредоточиться на Брэдли Андерсоне из Огайо, — сказал он. — Логан очень быстрый и подвижный квотербек, что просто превосходно, когда мы выигрываем, но и смертельный приговор, когда мы проигрываем. Возможно, этот полузащитник мог бы принять на себя часть внимания и взять часть нагрузки Логана на себя.

— Он хорошо владеет мячом. Это бесспорно, — размышлял вслух отец, барабаня пальцами по своему колену. — А еще он импульсивный, однако, я уверен, что при определенных условиях и тренировках он мог бы приспособиться к стилю игры the Blizzards.

— Я разговаривал с главным тренером Брэдли в Огайо, и он заверил, что Брэдли обучаем, — сказал Кент. — «Сговорчивый» — вот как он его назвал.

— Это, конечно, весьма многообещающе, — отец перевернул чистый лист и сделал на нем несколько пометок. — Логан мог бы использовать другое оружие в защите. Хотя, готов поспорить, что Cleveland и Tampa Bay тоже будут охотиться за ним.

Как обычно, они говорили рядом со мной и обо мне так, как будто меня в этой комнате не было, вместо того, чтобы обращаться ко мне напрямую. Я понятия не имел, зачем меня позвали на эту встречу, если им было неинтересно мое мнение об этих игроках и что они могли привнести в команду.

— В Tampa Bay должны сосредоточиться на том, чтобы заполучить правого защитника. На самом деле, только вчера я разговаривал с одним из моих знакомых с канала ESPN...

Я не вслушивался в их разговор, иногда вставляя заготовленный комментарий, так что казалось, что я принимал активное участие. Двадцать минут и нескончаемые «ага-ага» и потом «звучит многообещающе», а дальше я бы почувствовал облегчение, сказав «у меня тренировка, на которой я должен присутствовать, поэтому я должен уйти».

— Вообще, есть еще кое-что, что мы хотели бы обсудить с тобой, Логан, — сказал Кент, взяв газету, которую использовал как подлокотник.

Я простонал. Теперь я знал, зачем отец пришел сегодня.

— Итак, обычно я не вмешиваюсь в личную жизнь игроков, но Боб и твой агент, оба выражают обеспокоенность, что тебя могут отвлекать от дела. И учитывая то, что ресторан забирает много твоего времени, твои близкие отношения с семьей Лалонд и те обвинения, которые изложены здесь, — сказал он, постукивая пальцем по статье, — я должен признать, что разделяю беспокойство твоего отца.

— Да, ладно, Кент, — сказал я, с недовольством пропуская пальцы через свои волосы. — Ты знаешь, что все, что пишет Андреа Уильямс это мусор. И у нас по-прежнему есть отрыв. И я с трудом могу назвать это отвлечением от дел.

Кент поднял густую бровь и прочистил горло.

— «И хотя то, что предлагает мисс Лалонд конечно экзотично, мы все знаем, что диета, богатая жиром и сливками, совсем неподходящая. Что заставляет верить, что хотя Логан Стоунстрит, вероятно, пробует меню, это не означает, что он выбывает из игры насовсем. Однако следует отметить, что личные отношения с начальством, похоже, являются «особенностью» мисс Лалонд, поскольку многочисленные источники сообщают, что она оставила свое последнее место, хм, работы в ресторане Brindille по такой же причине», — закончил он, сложив газету и похлопывая ею по столу. — Гадюки, вроде Андреи Уильямс, — часть сделки, мы оба знаем это. Но если быть честными, Логан, похоже, ей пришлось много поработать, чтобы нарыть эту грязь. А где есть грязь, там есть драма, есть отвлечение, которые, я думаю, и ты со мной согласишься, команда себе позволить не может.

Совершенно ошеломленный, я повернулся к отцу.

— Ты же не можешь всерьез беспокоиться об этом? Ты был рядом с Гвен с самого детства. Ты знаешь, что она совершенна не такая, как о ней написали.

— Сын, — вздохнул он. — Послушай, я знаю, что ресторан важен для тебя, и ты хочешь принимать активное участие. Но как Фил тебе сказал до этого, твоя роль должна быть ограничена в качестве лица ресторана Stonestreet’s. Не больше. Поэтому, ты не должен проводить время с Гвен наедине даже в профессиональном плане. Твоя концентрация и энергия должны быть направлены на игру.

Дело не в том, что я не слышал их беспокойства, но это было просто смешно.

— Я имею право на личную жизнь.

— На самом деле, Логан, не имеешь, — сказал Кент, в его тоне отсутствовал юмор и терпение. — Не тогда, когда ты являешься лицом этой команды, и не тогда, если это может ухудшить твои показатели.

На этот раз они были неправы. Гвен заставляла меня чувствовать себя таким нормальным. Не Логаном Стоунстритом — выдающимся квотербеком и марионеткой, связанной контрактом. Когда я был рядом с ней, я был просто... собой. Сладкая Булочка. И я чувствовал, что хочу удержать это и никогда не отпускать.

Я подъехал к небольшому домику Гвен в Вашингтон Парк, когда она вышла на крыльцо. Я решил рискнуть застать ее дома, вместо того, чтобы наслаждаться своим выходным. Она стояла с кучей грязных фартуков, сумок из магазина, также было еще несколько книг из библиотеки и кольцо с ключами, свисавшее с ее пальца, казалось, что я успел застать ее в последний момент.

Прошло две недели с тех пор, как она убежала от меня с игры за Кубок the Blizzards. Две недели с тех пор, как Андреа Уильямс обвинила Гвен в том, что она использует секс, — и меня самого — чтобы добиться успеха на своем пути к кулинарной славе. Не было сомнений, что Гвен видела колонку со сплетнями и теперь была зла как черт, что было вполне оправданно. Вот почему я решил, что лучше дать ей время остыть, прежде чем показаться ей на глаза.

Гвен заперла входную дверь, заталкивая ключи в сумочку, и быстро спустилась вниз по ступенькам со стопкой конвертов между зубов. Поместив их в почтовый ящик, подняла вверх красный флажок, потом подняла ведро воды, спрятанное за столбом, и вылила его в горшок с фиолетовыми цветами. Все это время все вещи оставались у нее в руках.

Черт, эта женщина умела жонглировать лучше, чем циркач. Хотя, я думал, что одновременное выполнение нескольких задач после работы в ресторане стало для нее обыденной вещью.

Я выскочил из своего грузовика. При звуке моей закрывшейся двери, Гвен подпрыгнула и повернулась, широко распахнув глаза.

— Боже, Сладкая Булочка, ты меня напугал, — сказала она, в ее голосе звучало раздражение. — Разве ты не должен быть в Питтсбурге?

Гвен открыла багажник Nissan Sentra, припаркованного у обочины, тот самый, на котором она ездила с шестнадцати лет, и бросила туда все вещи, что были у нее в руках. Было трудно поверить, что она до сих пор владеет этим авто — машина не особо была ей нужна, когда она училась в кулинарной школе в Париже или работала в Сан-Франциско. К тому же она получала хорошую зарплату, поэтому даже, если ей нужен был автомобиль, она могла бы обновить его на что-то, что не было бы таким помятым и ржавым.

Но это была Гвен — девчонка, которая никогда не делала того, что я от нее ожидал, девчонка, чьи причуды я считал бесконечно очаровательными. Рассматривая облезлую краску, помутневшие фары и побелевшую на солнце подпрыгивающую и кивающую голову собаки Скотти, которая совершила путешествие уже на сотни миль, я думал, что привлекательного она видела в этом куске хлама... и как бы много я узнал о ней, если бы спросил об этом.

— Прилетел домой прошлой ночью сразу после игры, — сказал я, подойдя к тому месту, где она складывала разбросанные вещи только в ей одном понятном порядке. Я прислонился к ее машине, посмеиваясь над тем, как заскрипела рама под моим весом.