Ну, знаете ли, это было уже слишком! Он что, животинка со скотного двора? Матушка не раз мне говорила, что служители и епископы лишь высокомерные зазнавшиеся засранцы и чтобы я никогда в жизни не надеялась на их помощь. Вот я и убедилась лично, как говорится. Я сделала плавный шаг в сторону, намереваясь потихоньку удрать от них, но тут кто-то схватил меня за шкирку и дернул назад:

— Куда пошла? — совсем не вежливо рявкнул главный из четверых служителей и больно сжал моё плечо. (Небось еще синяки останутся. Гад!) — Велено всех лэри отвести в Служилище на допрос.

Я удивленно распахнула глаза и уставилась на мужчину. Нет, в Служилище мне было нельзя, никак нельзя. Я никогда не понимала странного симбиоза религиозных фанатиков-епископов и отчаянных ищеек-служителей, но даже в захолустном поместье лэра Карола не раз слышала о жестоких методах ведения расследований и допросов. Видимо, сложный мыслительный процесс отобразился на моем лице, потому что мужчины, окинув меня взглядом с ног до головы, вдруг заржали. А потом в мгновение снова стали учтивыми и вежливыми, что сломало мое восприятие напрочь.

— Пройдемте с нами, лэри, — попросили служители, отпуская мое многострадальное плечо и предлагая локоть одного из мужчин в качестве опоры. Чего мне только стоило не скривиться, ума не приложу, но я лишь вежливо кивнула и взялась за предложенную конечность. Внутри все похолодело: срочно нужно убираться, вот прямо сейчас, иначе накроется моя новообретенная свободная жизнь медным тазом!

Мужчины направились в сторону площади, за ними волочилась и я. Не удалось даже обернуться и взглянуть последний раз на Франко, подумать только! Так я назвала про себя подростка. Решила, что лучше вспоминать имя, чем тревожащий душу образ.

— Спасибо тебе, малыш! — лишь успела шепнуть я, когда снова очутилась на площади за известным мне помостом. Точнее, за тем, что от него осталось: за огромной кучей разломанных досок.

Больше мои конвоиры ничего не говорили, они исполняли свое задание молча и без единой эмоции на лице.

Мы миновали площадь, подошли к широкой колонне из служителей и лэри, становясь в строй. Как оказалось, каждую девицу сопровождала пара служителей, людей было безумно много. Наверняка я зря устроила такое шоу, дело будет резонансное.

Мы молча шли со всеми, и я не могла сосчитать, сколько нас всего, потому что вокруг была кромешная тьма. Городское освещение не зажгли, как обычно — может быть, экономили магическую энергию, а может, просто всем горожанам было велено разойтись по домам и запереть двери, вот и некому было выполнить работу. «Ты в ошейнике, Сати!» — успокаивала я себя, но легче на душе не становилось.

— Четверка Кси, стоять! — вдруг раздался гневный мужской голос где-то позади. Я чуть инфаркт не получила от неожиданности и едва не подавилась от любопытства, но служители не дали рассмотреть нарушителя спокойствия, взяв меня в плотное кольцо.

— Слушаем, Сумрак, — хором ответили мои конвоиры и покорно склонили головы. Я же тихонечко присела, стараясь скрыться за широкими мужскими спинами. Не ожидала, если честно, увидеть птицу столь высокого полета, поэтому старалась быть как можно более незаметной, не высовываться.

— Лэри пойдет со мной, — снова раздался властный, не терпящий пререканий голос, разбив все мои надежды вдребезги. А потом сумеречный герцог обратился ко мне, чем напугал до дрожи в коленях. — Здравствуй, Сати.

Да что ж за день такой! А как мило и весело все начиналось!

Четверка служителей одним слаженным движением расступилась, оставляя меня беззащитной перед грозой всего королевства.

— Сиэль? — неверяще выдохнула я, когда увидела наконец своего палача. — Но… Как?

Не знаю, что напугало больше: то, что Сумрак оказался Сиэлиусом, или то, что Сиэлиус оказался Сумраком.

— Кси, свободны, — абсолютно спокойным, леденящим душу голосом сказал герцог, чем привел меня в еще больший ужас. Четверка, видимо, тоже услышала гнев за пеленой спокойствия. Служители испарились почти моментально, оставив меня на растерзание хищнику.

Я же постаралась выглядеть как можно более беззаботной и вообще сделала вид, будто это не я уже дважды сбежала, оставив герцога с носом.

— Куда-то торопишься? — спросил Сиэль и сделал шаг ко мне.

— Что вы! — приветливо улыбнулась я, а про себя подумала: «Чтоб ты подавился». — Я абсолютно никуда не тороплюсь. С чего бы мне торопиться.

— И не планируешь улизнуть, как только появится шанс? — Герцог сделал еще один шаг.

— Нет-нет! И в мыслях не было, — с абсолютно серьезным лицом сказала я, прикрыла глаза и для пущей убедительности сложила руки на груди.

— Значит ли это, что если я отойду на пару минут, ты все еще останешься стоять на этом месте? — Он сделал еще один шаг ко мне.

— Всенепременно! — Актриса во мне явно набралась опыта и уже легко вживалась в роль.

— А если прикажу следовать за мной, послушаешься? — с неприкрытым сарказмом в голосе спросил Сиэль и слегка выгнул бровь. Потешается, гад! Знает же, что у меня поджилки трясутся от одного его имени, я уже молчу о прозвищах и титулах. А еще коленки от страха дрожат, руки от нервозности заледенели, и вообще я вся целиком трясусь от абсурдности ситуации и ее вероятных последствий. Хотя откуда Сумраку знать? Это же не он всю жизнь слушал сплетни о жестоком воине и нежном любовнике, прожженном ловеласе в одном флаконе?

— Нет! — жизнерадостно ответила я и осеклась, тут же прикусила язык. Ох, Сати-Сати, что же ты несешь! Все получилось совершенно случайно, я хотела сказать «да», но потом меня вдруг снова окутала треклятая пелена силы, которая во время каждой встречи с герцогом так и норовила укрыть, защитить, успокоить. Проявление невидимого внутреннего зверя Сиэля, или как он там говорил. Вот язык и отказался слушаться хозяйкуи сдал меня с потрохами, поэтому пришлось реабилитироваться. — Пойду, но только если попросите. Все же я к вам в услужение не нанималась, да и рабского клейма на мне нет.

Моя дерзость явно перескочила допустимую отметку, это было заметно по сверкнувшим глазам визави. Я прекрасно понимала, что за подобные слова запросто могу отправиться на казнь или получить клеймо, и все равно что-то внутри меня протестовало. Сама моя суть требовала быть непокорной, перестать следовать канонам и начать огрызаться. Сомнение пронзило меня на миг, украдкой я приподняла левую руку и потрогала ошейник, скрытый под рубашкой: а вдруг не сработало, вдруг потерялся? Но нет, артефакт, к счастью, был на месте.

— Точно нет? — с прищуром спросил маг снова идеально спокойным голосом, в котором так и слышались снисходительность и смешинки, и окинул меня нарочито подозрительным взглядом. — Я хотел бы лично убедиться в этом.

Деликатно построенная фраза на самом деле имела несколько пошлый намек. Герцог внимательно следил за моей реакцией, а я изо всех сил пыталась эту реакцию скрыть.

«А по рогам ты получить не хотел?» — подумала я. Да, этому палец в рот не клади, наверняка за сотни лет отточил мастерство красноречия на высшую отметку, не то что я.

— Разумеется, — ласково улыбнулась я, надеясь, что именно улыбаюсь, а не скалюсь. — Но только после свадьбы!

Последнее я заявила без тени улыбки и нарочито серьезно. Решила воспользоваться народной мудростью: все знают, что высокородные лэры никогда не женятся на лэри из простого народа, блюдут чистоту крови, проще говоря. И вообще, браки в большинстве своем у нас либо по расчету, либо в одной социальной среде.

— Учту на будущее, — медовым, словно патока, голосом ответил лэр и внимательно меня осмотрел. В его взгляде в этот миг читалось сразу все: непонимание, сомнение, желание подчинить и опаска. Наверняка Сумрак не привык к тому, чтобы ему отказывали в третий раз подряд.

— Искренне надеюсь на твоё благоразумие, — склонившись к моему уху, прошептал мужчина. От его низкого тягучего голоса по спине побежали мурашки, а внизу живота заныл пульсирующий тугой комок, словно я неделю голодала, а теперь еда была так близка. Судорожно сглотнув, я попыталась взять себя в руки: зажмурилась и вдохнула побольше воздуха. Реакция собственного тела откровенно удручала: в ситуации, где нельзя доверять самой себе, сложно строить долгоиграющие планы. Откровенно говоря, я ожидала худшего, уж больно заигралась, сильные мира сего не терпят препирательств. Сердитый мужской взгляд был тому подтверждением: еще один шаг не в ту сторону — и быть беде.