8 мая 1923 года, Москва

Глава английского торгового представительства в Москве мистер Ходжсон холодно

смотрел на советских дипломатов. Уполномоченный Наркоминдела, Виктор Леонтьевич

Копп, сделал шаг ему навстречу и, на долю секунды помедлив, протянул руку. Эта доля

секунды была тщательно выверена и не осталась незамеченной британским дипломатом.

— Мое правительство уполномочило вручить вам ультиматум, — произнес британец.

Этот большевик сильно его раздражал. Лично раздражал. Хотя дипломатическая (и

британская) сдержанность не позволяла Ходжсону проявлять свои чувства. Копп,

конечно, обо всем догадывался и улыбался — едва заметно. Профессиональный

революционер, участник войны, умник, променявший высшее образование на революцию.

Отвратительно, что таким выдающимся личностям, как лорд Керзон — вице-король

Индии, представитель знатнейшего рода, твердый, умный, высокообразованный

дипломат, — приходится иметь дело с подобными выходцами из «мещанской среды». Но

— ничего не поделаешь. Недавно они объявили о создании Советского Союза. Начали

преследования священников. Объявляли их шпионами империализма.

Конечно, Англии, по большому счету, абсолютно плевать на русских священников. Но

ведь наглость русского хама превосходит уже всякие границы. Советы необходимо

поставить на место, пока не стало слишком поздно. Эта мысль красной нитью проходила

через весь «Ультиматум» и прочитывалась без всякого дипломатического усилия.

— Наркоминдел, как и всегда, внимательно рассмотрит требования лорда Керзона, —

проговорил Копп.

Содержание ультиматума быстро сделалось достоянием общественности. Советские

газеты не поскупились на эпитеты и разъяснения.

Лорд Керзон требовал уплатить компенсацию за расстрел в двадцатом году английского

шпиона Дэвисона. Хотя Дэвисон участвовал в антисоветской диверсионной организации и

был расстрелян правильно. Кроме того, лорд обвинял советское правительство в

антибританской пропаганде в Индии, Персии, Афганистане. Все суммы, переводимые

советским правительством в эти страны, расходуются на одну цель: на подрывную работу

против Англии!

Лорд требовал немедленно отозвать советских полномочных представителей из

Афганистана и Персии. Ведь именно они — виновники национальных восстаний,

прокатившихся по британским колониям.

Лорд Керзон, конечно, отдавал себе отчет в том, что в случае невыполнения советской

стороной его требований придется прибегнуть к крайним мерам. Фактически он угрожал

России новой интервенцией.

Дипломатическая машина лихорадочно принялась вращать колеса: Англия сделала

несколько уступок, Россия, со своей стороны, дала Англии денег... Англия сделала вид,

что удовлетворена. Россия притворилась непобежденной, но открытой для переговоров.

«Мнительность великобританского правительства должна быть чрезмерной, чтобы

считать, что у советского представителя на Востоке не может быть иного употребления

деньгам, как для целей антибританской интриги», — писал Наркоминдел в ответной ноте.

Не смог товарищ Копп удержаться от ехидства.

А народ получил новую тему для творчества. И тут уж разошелся вовсю, не стесняясь в

выражениях.

Лето 1923 года, Москва

Наступило время, о котором еще в восемнадцатом говорил Ленин: время создания

народного, массового красного воздушного флота.

Мишка Осипов с товарищами — юные друзья воздушного флота — все свободное время

посвящали авиации: читали книги, журнал «Самолет», пытались строить модели.

— Вот вам, ребята, полезная общественная нагрузка! — сказал им однажды руководитель

местного отделения ОДВФ. — Агитируйте москвичей. Собирайте деньги прямо на улице,

обращайтесь к товарищам, ведите разъяснительную работу. Нужно собрать средства на

строительство флота. Английские буржуи хотят нас задавить. Даже ультиматум прислали:

мол, делайте, как мы приказываем!.. Дадим империалистам достойный ответ.

...Когда ребята принесли очередную порцию денег, то услышали долгожданное:

— Вы настоящие активисты. И теперь получите в награду дополнительную работу. На

Ходынке лежит старый трофейный «Ньюпор» еще со времен войны. Вот вам бумага от

Общества. Заберете его к себе в школу, разберете, может быть, попробуете починить.

Покажете и другим ребятам, что такое авиация.

В школе разобранный самолет произвел большое впечатление. А Мишка Осипов даже

сделал доклад.

— Пока еще нет у нас настоящей советской техники, — говорил он. — Но она

обязательно появится. А пока что будем пользоваться той, что осталась нам от

интервентов. Вот интересный пример, — он вытащил мятую газетную вырезку. — В

девятнадцатом году в районе Петрозаводска был сбит английский самолет «Авро-504».

Пилотировал его летчик-белогвардеец Анкудинов. Где сейчас этот беляк — нас

интересовать не должно, но, может быть, среди наших врагов. Он нам не нужен! А вот

самолет его пригодился социалистической Родине. Наши конструкторы разобрали его и

сняли чертежи. Примерно как мы с нашим «Ньюпором». И скоро уже в наше небо

поднимутся красные самолеты!

11 ноября 1923 года, Москва, Центральный аэродром

Играл оркестр. Исполняли новую песню, недавно сочиненную и уже ставшую

общенародной, — «Авиамарш»:

Бросая ввысь свой аппарат послушный

Или творя невиданный полѐт,

Мы сознаѐм, как крепнет флот воздушный,

Наш первый в мире пролетарский флот!

Наш острый взгляд пронзает каждый атом,

Наш каждый нерв решимостью одет;

И, верьте нам, на каждый ультиматум

Воздушный флот сумеет дать ответ!

На груди у активистов — значки, выпущенные специально для этого случая: изображение

самолета со сжатым кулаком вместо пропеллера. На более откровенных карикатурах

кулак был заменен кукишем, а внизу написано: «Наш ответ Керзону».

Да, таким был ответ молодой Советской Республики на ультиматум британского

империализма. Новая эскадрилья. Она так и называлась — «Ультиматум».

Каждый самолет имел собственное имя — «Ультиматум московских рабочих», «Наш

ответ Керзону», «Нижегородский ультиматум», «Абхазский ультиматум»...

Председатель ЦИК СССР Михаил Иванович Калинин произносит речь. Он растроган,

голос дрожит, ветер относит слова в сторону, — но ведь все понятно и без слов.

Самолеты, которыми вооружили эскадрилью, были английской постройки. Такая вот

смешная ирония судьбы.

Это были «Де Хэвилленды» — DH-9А, носящие имя своего создателя, сэра Джеффри Де

Хэвилленда. Надежный биплан, «Де Хэвилленд» был выпущен в огромных количествах

— более четырех тысяч экземпляров. А потом усовершенствованный вариант, с лучшим

мотором, — еще почти четыре тысячи.

После войны в Англии оставалось много этих самолетов. И годных, и поломанных. И с

моторами, и без моторов. А Советская Россия готова была платить. Что ж, буржуазный

мир есть буржуазный мир: нажива прежде всего — и сделка состоялась.

DH-9А поставлялись из Англии в СССР, где изучались, дорабатывались, приводились в

порядок. На какие средства? Да на те самые, которые собирали активисты ОДВФ.

Это потом уже армейский разведчик-биплан DH-9А превратится в первенца советского

авиастроения, Р-1, машину, на которой учились все: и летчики, и конструкторы. Она

помогала не только осваивать летное дело, но и создавать новые самолеты.

Пока что он, еще в «первозданном виде», стоит на московском аэродроме под гром

«Авиамарша» (как тогда писали — «Авио Марша»). Готовый дать достойный ответ