— Плохо, — ответил Грегсон, при этом быстро отвернувшись к окну.

— Есть хоть какой-то прогресс в исследованиях?

— Никакого, будь все проклято! Мы все еще теряем девятьсот девяносто девять из тысячи. Если они не умирают от страха или боли, то начинают принимать наркотики или кончают жизнь самоубийством.

— Почему вы не воспользуетесь техническими новинками, чтобы держать больных в бессознательном состоянии?

— Вы не совсем понимаете проблему. Мало смысла держась их в таком состоянии в течение двух лет. Необходимо довести их до предела сознания, позволить им приходить в себя время от времени, а затем иммунизировать малыми дозами.

В это время в лабораторию вошел Уэлдон Рэдклифф и направился к Грегсону.

.— Вы можете подождать одну минуту? — спросил он и прошел дальше, к Мак-Клеллану.

Неожиданно он остановился и повернулся к обоим агентам. Это был крупный мужчина с сильно развитым торсом, энергичный и решительный. Хотя глаза его были очень живыми, морщины, прорезавшие жесткое лицо, делали его гораздо старше его пятидесяти лет.

— Я слышал, что над Средиземным морем вам пришлось пережить кое-что не совсем приятное?

— Обычные опасности, — рассеянно ответил Велфорд. — Лазерная пушка пятидесятого калибра. Мы потеряли часть крыла и один двигатель. Должно быть, вы заинтересованы в том, чтобы оснастить вооружением наш корабль, не так ли?

— Да, конечно. Переоснащение начнется завтра.

Лицо Грегсона стало суровым.

— Стало быть, это планомерные нападения на наши корабли?

— Боюсь, что да. — Рэдклифф опустил глаза вниз, словно разглядывая свои руки. — Нападения на наши корабли, иногда на наш персонал, даже на наши учреждения и объекты. Буквально вчера в Тегеране ракетами была разрушена атомная станция.

— Но кто? Почему?

— Нам известны некоторые подробности, — бесстрастно ответил директор. — Именно поэтому я вас и вызвал сюда. Произошло нечто, что расширяет круг задач Комитета безопасности. — Директор повернулся к Мак-Клеллану. — Вы продолжаете наблюдения?

Склонившись над микроскопом, исследователь кивнул головой, не поднимая глаз.

— Да, но надежды весьма призрачные. — Он выпрямился. — Я почти пришел к выводу, что происходит небольшое расширение гликоидной клетки.

— И что это значит?

— Дело в том, что клетки нервной системы находятся на стратегически важной анатомической позиции. Именно поэтому они становятся объектом атаки болезни. Клетки связаны между собой своего рода поддерживающей тканью, возможно, эктодермического происхождения, которая…

— Давайте без этой научной болтовни.

— Ладно. В мозгу эти клетки как бы обволакивают нейроны. Они повсюду. В случае расширения этих клеток их давление на нейроны увеличивается, что может вызвать любой тип галлюцинаций. Остается дать этому явлению имя.

— И что из этого?

— Возможно, что именно это расширение и является причиной «одержимости».

Лицо Рэдклиффа выражало сомнение.

— А может быть, наоборот: это результат болезни, а не ее причина?

— Доктор Эккарт именно так и думает. Он считает, что я теряю время на подобного рода исследования. Он говорит, что расширение недостаточно выражено. А что думаете вы?

— Я полностью доверяю Эккарту. И посоветовал бы вам прислушаться к нему.

Директор Комитета безопасности отвел Грегсона и Велфорда в другой конец комнаты и снял крышку с кувшина, который, по словам Мак-Клеллана, содержал причину вызова спецагентов в Рим.

Грегсон сразу же различил два сердца, погруженные в формальдегид.

— Посмотрите внимательнее еще раз, — предложил Рэдклифф.

Велфорд выпрямился, а затем с усиленным вниманием склонился над кувшином.

— Они соединены! Видите? Вот в этом месте аорта раздваивается, а затем каждая часть идет в левый желудочек. Все вены и артерии дублируются подобным же образом!

— Не понимаю, — сказал Грегсон. — Это дефект природы или результат хирургического вмешательства?

Рэдклифф повел их к выходу.

— Я всего лишь хотел, чтобы вы увидели это, прежде чем мы пойдем в морг. Держите это в памяти как часть общей картины. Я почти собрал недостающие детали. По крайней мере те, что были доступны.

Пока они ожидали лифт, директор вытер усталое лицо безукоризненно отглаженным платком.

— Мы потратили уйму времени, Грег, снова и снова анализируя послания с «Нины». Я знаю, что вы имели к ним доступ, поскольку ваш брат был членом экипажа.

— Именно Мануэль послал последние два сообщения, — напомнил Грегсон.

Подошел лифт. Рэдклифф нажал на кнопку, и лифт поехал вниз.

— Он говорил что-то о каком-то корабле в форме «огромной сверкающей сферы», о «пришельцах» из системы, находящейся на расстоянии в одну десятую светового года.

Велфорд перевел взгляд с Грегсона на директора и рассмеялся:

— Вы знаете, Грег склонен верить в идею «захватчики — среди нас». Вы укрепляете его убежденность.

Лицо Рэдклиффа продолжало оставаться бесстрастным.

— Возможно, Мануэль не был так обеспокоен, как нам кажется.

Неожиданно Велфорд посерьезнел.

Лифт остановился, и они вышли на каком-то этаже, где было очень оживленно. Нервирующие звуки отвлекли Грегсона от мыслей о брате, о «Нине» и о содержимом сосуда в лаборатории Мак-Клеллана.

Из коридора слева от них неслись непрерывные крики из множества глоток, приглушенные массивными дверьми. Впереди, по другому коридору, двигалась похоронная процессия. Медсестры толкали перед собой каталки с завернутыми в простыни телами.

Рэдклифф молча проводил их взглядом. В следующем коридоре они встретили похожую на скелет женщину, одетую в халат и шлепанцы. Она бормотала: «Я знаю, кто такие «одержимые»! Я знаю!»

Директор кивнул головой:

— Многие знают «одержимых», если не находятся под воздействием транквилизаторов. И» преследуют человеческая жестокость, видения будущего, микробы, завезенные с наших баз на Луне и Марсе и уже побежденные. Ужасные видения космической бездны пожирают их мозг.

* * *

При входе в морг Рэдклифф задержался.

— То, что вы сейчас увидите, — труп несостоявшегося убийцы. Два дня назад он совершил покушение на жизнь временного президента Италии, который, кроме того, является членом консультативного совета Комитета безопасности. Был убит, когда попытался бежать. Вместе с ним убили какого-то сицилийца.

Они вошли и открыли ближайший из высящихся до потолка ящиков.

— Покушавшийся был убит на месте, — продолжал Рэдклифф. — Но мы успели допросить сицилийца, прежде чем он умер. Большая часть из того, что он рассказал, показалась нам абсолютно бессвязным набором слов… До тех пор, пока мы не обследовали тело покушавшегося.

С этими словами он выдвинул ящик. Грегсон заставил себя посмотреть на застывшее бледное лицо человека средних лет, голова которого была почти абсолютно лысой. У него был длинный точеный нос. Маленькие, плотно сжатые губы словно смягчали твердость заостренного подбородка. Смерть сделала его кожу зеленовато-серой.

— А вот и другой экземпляр, — Рэдклифф засунул руку в другой ящик и вынул четыре накладных ногтя.

Подозвав агентов поближе, он указал на руку человека. Вместо ногтей на кончиках пальцев этой руки были надрезы в форме полумесяца. Несомненно, накладные ногти вставлялись в эти надрезы.

— О господи! — воскликнул Велфорд.

— По словам сицилийца, который был с ним, — продолжил Рэдклифф, — это «валорианин». Но сицилиец умер, прежде чем нам удалось узнать еще что-нибудь. На основе имеющегося опыта мы можем сделать целый ряд разумных выводов. Во-первых, среди нас пока довольно мало этих «валориан». Еще один был убит вчера при нападении на атомную станцию в Тегеране. Третий — при попытке перехватить грузовой корабль, две недели назад.

— Похоже на разветвленную организацию, — заметил Велфорд.

Директор согласно кивнул:

— Более того, похоже, что есть и люди, вовлеченные в нее.