использовать. Вахмистров и предложил — как. Идея очень нравилась маршалу

Ворошилову, а летом 1938 года Комитет обороны СССР принял на вооружение ВВС

РККА и Морской авиации РККА «подвески самолетов по способу товарища

Вахмистрова».

— После этого он, небось, развернулся! — вздохнул Гастингс.

— У Вахмистрова были десятки идей, — кивнул младший лейтенант, — он уже хотел

пристроить новейший бомбардировщик ТБ-7, летающие лодки... И тем не менее даже

внедрение уже испытанной системы «Звено-СПБ» застопорилось. Скажем так, скептики

снова взяли верх. Главное управление снабжения армии не включило работы Вахмистрова

в план 1940 года. Народный комиссариат авиационной промышленности отказался

финансировать эти работы. И — всѐ, проект существует, но стоит на месте.

— И что, «Звено» даже в войне не участвовало? — недоверчиво спросил Гастингс.

— Участвовало, но весьма ограниченно, — кивнул Вася. — И опять под наименованием

«цирка» — на сей раз «Цирк Шубикова», по имени командира эскадрильи Арсения

Шубикова. Место базирования — Евпатория. Всего пять комплектов «Звено-СПБ»

поступило в «цирк», и до самого начала войны Шубиков со своими пилотами отрабатывал

тактику применения нового оружия — в основном на кораблях. Когда началась война,

авиация Черноморского флота стала бомбить Румынию, которая напала на СССР

одновременно с Германией. Одной из главных целей был в те дни железнодорожный мост

через Дунай возле станции Чернаводы. Мостище огромный, больше полутора километров,

под его нижним настилом проходил еще нефтепровод. Разрушить мост — отрезать

Бухарест от промышленных центров, ослабить снабжение румынских войск. Летали СБ и

ДБ-3, но без особого успеха. И вот тогда вспомнили о конструкции Вахмистрова. 26 июня

1941 года днем пара ТБ-3 подошла к румынскому берегу. Освободились четыре И-16.

Капитан Шубиков вышел на город, дважды облетел цель — нефтеперегонный завод — и

сбросил бомбы. Затем вся четверка истребителей благополучно покинула место удара и

ушла на большой скорости. «Мессеры» находились поблизости, но, очевидно, обалдели от

происходящего и ничего не предприняли.

Вася усмехнулся.

— Вот была картинка! — продолжал он. — В Одессе герои дозаправились и вернулись в

Евпаторию. Против моста направили уже три «Звена-СПБ», и 10 августа в три часа ночи

вылетели. Один ТБ-3 вынужден был вернуться на базу из-за неисправности. А два

достигли цели в пять часов десять минут. «Сброс!» Пикировщики вышли на цель под

зенитный огонь врага. Однако они прорвались и бросили бомбы с трехсот метров, после

чего скрылись и в шесть сорок сели в Одессе.

— А мост разрушили? — спросил Гастингс.

— Не совсем... Поэтому налет повторили через три дня — уже шестью пикировщиками.

Полностью разрушили одну ферму моста и снова благополучно вернулись на базу. Тут-то

интерес к «Звену» возобновился — но не хватало ТБ-3, так что пользовались тем, что

было. 17 августа успешно разбомбили плавучий док в Констанце. В конце августа

уничтожили переправы через Днепр. В основном эти самолеты пытались сдерживать

немецкое наступление. Потом начались потери. 1 октября погиб командир эскадрильи

подвесных самолетов капитан Шубиков. В общей сложности «Звено» произвело более

тридцати боевых вылетов –довольно эффективных. Но после сорок второго они больше

уже не летали...

© А. Мартьянов. 29.01.2013.

64. Транспортник в армии

— Есть что-то героическое в том обстоятельстве, что любой самолет может быть

использован для военных целей! — заявила фройляйн Брунгильда Шнапс.

— Вы истинная валькирия, Frau Leutnanat, — со вздохом констатировал вахмистр Вольф.

— Хотя, уверен, многие гражданские пассажиры предпочли бы не испытывать ничего

«героического» при перелете из пункта «А» в пункт «Б».

Брунгильда прищурилась, всматриваясь в Германа Вольфа: уж не насмехается ли он? Но

тот весьма удачно сохранял серьезное выражение лица.

— Взять, к примеру, тот же «Кондор», — продолжила, успокоившись, Брунгильда. — Я

нахожу его чрезвычайно интересным, да просто выдающимся самолетом!

— Ну, он таковым и являлся, — вступил в беседу штаб-сержант Билл Хопкинс. —

Спорить с данным фактом бессмысленно. Другое дело, что вояки с самого начала

наложили на него руку.

— Ах, оставьте! — «дамским» тоном воскликнула Брунгильда. — С тех пор, как на

должность главы Управления гражданской авиацией в Министерстве транспорта

Германии был назначен капитан Бранденбург, вся гражданская авиация, так или иначе,

оставалась под контролем военных.

— Да уж, — кивнул Вольф. — Для каждой более-менее удачной модели гражданского

самолета существовал свой план военного использования.

— А по-моему, это предусмотрительно, — сказал Хопкинс. — Интересно, кстати, думал

ли об этом Курт Танк, когда разрабатывал самолет?

— Мне кажется — нет, — покачала головой фройляйн Шнапс. И с подозрением глянула

на Вольфа: ей показалось, что сейчас он заподозрит ее в претензиях на чтение чужих

мыслей.

Но Вольф был далек от подобных поползновений. Он просто спросил:

— Вы можете аргументировать свое мнение?

— Самолет, насколько я помню, разрабатывался для Люфтганзы летом тридцать шестого,

— начала Брунгильда. — Однако Курт Вольдемар Танк со свойственной ему

гениальностью еще год назад обдумывал четырехмоторный пассажирский самолет,

способный совершать трансатлантические перелеты. И это был именно транспортник,

потому что у Fw.200, даже когда их использовали военные, так и осталось уязвимым

брюхо.

— Гм, звучит логично, — кивнул Вольф. — Считаете, Танк — гений?

— Если не гений, то очень близко к этому определению, — вставил Хопкинс. —

Оригинальнейший человек, авантюрист в своем роде. Участник Первой мировой.

Компания «Фокке-Вульф», возможно, так и осталась бы в безвестности, если бы не он.

Генрих Фокке и Георг Вульф работали вместе еще до войны, а в двадцать четвертом

раздобыли деньги и сняли ангар в аэропорту Бремена, причем не лично сами, а пополам с

еще одной фирмой. В двадцать седьмом Вульф погиб во время испытания самолета, а

потом, в тридцать первом, там появился Танк.

— Если он участник войны, то сколько же ему было лет? — спросил Хопкинс.

— По моим данным, тридцать три, — сообщила Брунгильда. — На тридцать первый год, я

хочу сказать. К тридцать седьмому году в компании «Фокке-Вульф» не было уже не

только Вульфа, но и Фокке — он стал профессором и занялся вертолетами в специально

созданной для этого фирме. Танк занимался творческим самовыражением, получал

профессорские и академические звания и строил гражданские самолеты. Кстати, он сам

поднял в воздух свой первый «Кондор» — 27 июля 1937 года. Тогда еще без

пассажирских кресел.

— Кстати, сколько человек мог перевозить «Кондор»? — спросил Хопкинс.

— Двадцать шесть, — ответил Вольф. –

И пять человек экипажа. Вообще по тем временам — очень впечатляло. Беспосадочный

перелет через Северную Атлантику! Да это был лучший авиалайнер в Европе. Кстати,

второй прототип Fw.200 с личным именем «Иммельман III», стал личным самолетом

Гитлера.

— Интересно, как все эти пафосные летчики Первой мировой — Рихтгофен, Иммельман

— превратились не просто в легенду, а в названия эскадрилий, самолетов... — задумчиво

молвила Брунгильда Шнапс. — Попытка реванша или просто германская склонность к

мифологизации?