— Ничего тебе не страшно... Северский прославился как военный аналитик, автор книги «Воздушная мощь — путь к победе». До конца жизни он был консультантом ВВС США, преподавал в Авиационном университете. Последовательный антисоветчик. Серьезно был озабочен экологическими проблемами. Незаурядная личность, в общем!

© А. Мартьянов. 26.07. 2012

28. «Пешка»

— Скажи, Горыныч, — обратился Вольф к змею, — как, по-твоему, существует ли в мире такая вещь, как справедливость?

— Какая вещь? — изумился Горыныч. — В каком мире?

— В нашем мире, — терпеливо ответил Вольф. — И я говорю о справедливости.

— А что ты подразумеваешь под этим весьма расплывчатым понятием? — осведомился дракон.

— Как бы тебе объяснить... Давай на пальцах.

— На перепонках, — поправил дракон. — На перепонках мне понятнее.

— На когтях, — нашел компромисс Вольф.

Дракон только милостиво кивнул в знак согласия, и Вольф продолжил:

— Я часто думаю, редко же так бывает, чтобы конструктор сам же и погиб на собственном самолете. Летчик-испытатель — да, работа у него такая, но чтобы конструктор?

— И это, по-твоему, справедливо? — прищурил желтый глаз дракон.

— Не знаю. Вот, с тобой советуюсь. Ты же древний и мудрый.

— Отвлеченные понятия потому и называются «отвлеченными», что отвлекают нас от сути вопроса, — сказал дракон. — Каждый должен заниматься своим делом: конструктор конструировать, а летчик-испытатель — летать и биться. И потом говорить: «Хорошая машина». А ты, собственно, кого конкретно имеешь в виду?

— Я имею в виду Петлякова, — сказал Вольф. — Все-таки странный он сделал самолет, этот Пе-2, «Пешку». Вроде как не очень была машина, а стала массовой и, в общем, во Второй мировой войне сыграла большую роль...

— «Пешка» — это самолет-трудяга, — сказал дракон. — Применялся как бомбардировщик, разведчик, истребитель. Воевал на всех фронтах. Гм. Мне нравится о ней думать. Много модификаций и разных тонкостей.

— Вообще не понимаю, как они ухитрились сделать такой самолет, — отозвался Вольф. — Второй день над этим раздумываю. В тридцать седьмом Петлякова арестовали по нелепому обвинению в антисоветской деятельности. Петляков был начальником бригады тяжелых самолетов. В чем-то там он признался и чуть не угодил на лесоповал.

— А вот не арестовали бы, — заметил дракон, — и еще вопрос, появился бы на свет Пе-2 или не появился бы.

— Ну, что-нибудь другое бы появилось, не обязательно же для этого людей арестовывать! — в сердцах произнес Вольф.

— Ничего, арестованных авиационных конструкторов все равно привлекли к работе по специальности, — ответствовал Горыныч. — Конечно, и время драконовское, и меры, скажем так, драконовские. На воле вроде как лучше работается и думается, да что ж теперь? История не знает сослагательного наклонения. Именно в спецтюрьме Владимир Михайлович — я про Петлякова — предложил построить необычный для своего времени двухмоторный высотный истребитель с гермокабиной и турбокомпрессорами на двигателях.

— В Германии над этой темой тоже работали, — вставил Вольф. — Эрнст Удет весьма активно пропагандировал идею пикирующих бомбардировщиков, еще у американцев насмотрелся.

— Но высотный истребитель как идею забраковали, — напомнил дракон.

— И правильно сделали, — одобрил Вольф. — Во время войны их практически не применяли. Идею поменяли на тяжелый пикирующий бомбардировщик.

Дракон задумчиво потоптался, переставляя тяжелые лапы.

— Все эти перемены концепций, взглядов... — Он осторожно, чтобы никого не поджечь, вздохнул. — Мне вот нравится, когда конструктор работает над одной темой, а не скачет с идеи на идею. Переделывает, переделывает...

— Ты же сам говорил, что история не знает сослагательного наклонения, — напомнил Вольф. — Как было, так и было.

— Говорил, говорил... — согласился Горыныч. — Было, было... В Советском Союзе страшно торопились создать свой бомбардировщик. Арестованным конструкторам было прямо сказано: «Самолет в воздух, вы — на свободу». Петлякова освободили в сороковом, когда новый нарком НКВД Лаврентий Берия начал амнистии и реабилитацию пострадавших при Ежове. Он продолжал работать там же и над тем же...

Вольф кивнул:

— А на испытаниях машина-дублер показала «класс»: из-за негерметичности бензосистемы в кабине пилота возник пожар. Пилот практически ослеп, сажал самолет, как получилось. В результате машина разрушена, экипаж получил травмы, но хуже всего — погибли дети из местного садика, случайно оказались рядом... Как не расстреляли всех — загадка, Петлякову пришлось просить за экипаж. Жуть вообще-то. А 16 января 1941 года военная комиссия все-таки приняла первый Пе-2.

— М-да, интересный самолетик, интересный, — протянул дракон задумчиво. — Он как-то все время всех не удовлетворял — и все-таки пошел в серию. И постоянно его дорабатывали. Находили ошибку — поправляли. Находили недочет — доделывали. И так, в процессе, довели до ума.

— Долго и с потерями, — напомнил Вольф.

— Так время-то какое? — Дракон хлопнул хвостом, подняв пыль. — Разводить «розу-мимозу» было категорически некогда. «Пешками» вооружили дневные бомбардировочные полки, по-простому — БАПы. Военные постоянно были недовольны машиной. Мол, слишком сложная в технике пилотирования, особенно на взлете и посадке. Требовались летчики квалификации выше средней. А кто пришел тогда в советскую авиацию, накануне-то войны?

— Да новички, — сказал Вольф. — Набирали как можно больше, учить было особо некогда. Сажали на ту машину, какая была, то есть — на «пешку», и тут начиналось...

— Как, по-твоему, что досаждало больше всего? — спросил дракон. — Ты как технарь на что внимание обратил?

— Неудачная конструкция механизма уборки тормозных щитков, — сказал Вольф. — В мирное время можно терпеть, но в военное — вылезли, так сказать, все родимые пятна этого неприятного факта. Преимущественно по этой же причине «пешки» перестали применять в качестве пикировщика. Если после выхода из пикирования воздушные тормоза не убирались, самолет терял скорость и становился легкой добычей чужих истребителей. И на этом — весьма мрачная точка.

— Умно, — кивнул дракон. — В начале войны «пешки» здорово бились. Тут должностные лица и устроили проверку на заводах. Обнаружили неудовлетворительную работу технического контроля. Вмешалось НКВД, кое-кого арестовали. Оставшиеся вроде как взялись за ум. А война быстро проверила все конструкторские решения.

— Недостаточная защита экипажа, особенно штурмана и стрелка-радиста, — перечислял Вольф. — Если штурмана частично прикрывала задняя бронеплита, то место стрелка-радиста вообще оставалось без защиты. Они и погибали. В два-три раза чаще, чем пилоты. Это дорабатывали, другие недостатки поправляли — все в условиях эвакуации, то есть — с трудом и с некачественным материалом.

Дракон подышал, оставив черный оплавленный круг на земле.

— Мы подбираемся к теме того, что по-драконовски можно было бы назвать «справедливостью». 12 января 1942 года на Пе-2 погиб его главный конструктор — Владимир Михайлович Петляков. Ему срочно потребовалось в Москву, вызывал нарком авиапромышленности, а транспортный самолет ему не давали. Мол, самолет нужен на заводе. Петляков попросился на Пе-2, который отправлялся во Второй авиаполк дальних разведчиков. Договорился с руководством, полетел на месте стрелка-радиста. А дальше — авария: снегопад, низкая видимость... Пе-2 врезался в холм неподалеку от Арзамаса, все члены экипажа и сам Петляков сгорели.

Помолчали.

— А знаешь, что в немецкой армии практически ничего не знали о «Пе-2»? — спросил Вольф. — В «Памятке о Советской России», изданной в мае 1941 года, о нем не говорится. Хотя довольно трезво предупреждается, что «от соединений русских бомбардировщиков можно ожидать внезапных налетов на скопления войск в глубоком тылу». Только 26 июня 1941 года майор Лютцов сбил Пе-2, осмотрел место падения, сопоставил увиденное с услышанным на допросе пленных — и доложил об этом самолете. Силуэт «пешки» обманчиво походил на силуэт Bf.110 и отчасти на Do.17Z, что также вносило путаницу. Так что поначалу немецкие истребители далеко не всегда атаковали встреченные «пешки».  А потом Пе-2 действительно стали самыми массовыми машинами на фронте, так что их уже распознавали быстро. Быстроходные, маневренные и живучие. Позднее на них установили гранатометы. Это позволило стрелку выкуривать немцев из их излюбленной позиции при атаке на Пе-2 — строго сзади...