— О, это несложно, — ответил Франсуа. — Дело в том, что для меня этот самолет... как бы выразить точнее... слишком поздний. Мое увлечение — самолеты Первой и Второй мировых войн. А этот — уже пятидесятые годы. Не греет душу.

— Напрасно, кстати, не греет, — заявил Вася. — Для начала, МиГ-15 принимал участие в боевых действиях.

— Да, но в локальном конфликте, — возразил Франсуа. — В Корее, если не ошибаюсь.

— Не ошибаетесь, — кивнул Вася. — А вам согреет душу, если я скажу, что и тактика воздушного боя с участием МиГов-15, да и командование — все перешло в пятидесятый год прямехонько из сорок пятого?

— М-м, — неопределенно отозвался Франсуа.

— 17 декабря 1950 года, — сказал Вася. — Историческая дата. Первый воздушный бой истребителей со стреловидным крылом. Стоит запомнить.

— Вы имеете в виду противостояние советских самолетов МиГ-15 и американских — «Сейбров» F-86? — уточнил Франсуа.

— Именно, — кивнул Вася. — Оба самолета — представители первого поколения реактивных истребителей. Приблизительно равны по своим возможностям. МиГ-15 был полегче «Сейбра», у «Сейбра» двигатель более мощный. Скорость у земли — примерно одна и та же. На большой высоте у МиГа-15 имелось преимущество, зато «Сейбр» дольше держался в воздухе. Оба могли вторгаться в стратосферу — МиГ-15 поднимался на высоту в пятнадцать километров, «Сейбр» ненамного отставал.

— А принципиальные различия были? — спросил Франсуа.

— Только в вооружении. МиГ-15 имел одну пушку калибром 37 миллиметров и две — 23 миллиметра. «Сейбр» — шесть пулеметов калибром в 12,7 миллиметров. Вам все еще не любопытно, мсье Ларош? Ведь только практика могла реально показать, какой самолет лучше.

— Я думаю, оба «лучше», каждый по-своему, — заметил Франсуа.

— А вот полетали бы на МиГе-15 и убедились бы на собственном опыте, — упрекнул Вася. — К тому же вы бы поняли, что технический прогресс, в общем и целом, не внес радикальных изменений в воздушный бой. Все осталось по-прежнему: столкновение ближнее, маневренное, групповое. На борт реактивных самолетов перекочевали пулеметы и пушки с истребителей Второй мировой. Дальность и область возможных атак практически не изменились. Слабость разового залпа компенсировалась, как и раньше, количеством стволов... Вам ведь все интереснее и интереснее, не так ли?

Франсуа молча кивнул.

Вася торжествовал:

— Дальше будет еще лучше... Вам, конечно, известно, что МиГ-15 — первый советский массовый реактивный истребитель. Первый полет он совершил 30 декабря 1947 года. Вообще у этого самолета были даже не противники — а... — Вася задумался, подбирая слово, но удачное выражение так и не пришло. — В общем, имелись люди, которые вообще не верили в этот самолет. Началось, как водится, с двигателя. РД-20 полностью устарели, стали искать замену. На Западе в те годы лучшим был мотор с центробежным компрессором — «турбина Уиттла». Поэтому новое поколение советских истребителей решили проектировать как раз под такие моторы. «Изобретать велосипед» не стали — просто поехали в Англию, она в сорок шестом считалась лидером мирового реактивного двигателестроения.

— И что закупили? — спросил Франсуа.

— Несколько турбореактивных двигателей фирмы «Роллс-Ройс»: «Дервент-V», «Нин-I» и «Нин-II». Второй чуть более мощный. Английские новинки изучили, скопировали и запустили в серийное производство. А дальше начинается самое интересное.

— Привязать принципиально новый истребитель к принципиально новому двигателю? — сказал Франсуа.

— Ловите на лету, камрад Ларош.

— Просто следую за логикой событий.

— Логика простая. Прирост тяги опережал увеличение массы самолета. Следовательно: с таким мотором можно получить истребитель с повышенной энерговооруженностью. То есть — более маневренный и более быстрый на вертикали. Вооружение поставить помощнее, запас топлива взять побольше. Решили оснастить самолет стреловидным крылом. Здесь начинались вопросы и рискованные положения: аэродинамика такой машины еще не была толком исследована. Но Микоян пошел на этот риск. Обследовалась стреловидность прямая и обратная с разными углами, были долгие продувки в трубах. Стреловидное крыло вызывало возражения. В это самое время вышел Як-23 с прямым крылом и реданной схемой. Потому что схема МиГ-15, по мнению многих, успеха не обещала. Опыты со стреловидными крыльями оставались неудачными, как у нас, так, кстати, и в Германии — там вообще погибали летчики-испытатели. У нас, вроде, нет. А потом дело пошло на лад, нашли техническое решение — и самолетик полетел как надо. В сорок девятом участвовал в воздушном параде в Тушино. То есть нельзя сказать, чтобы из этого самолета делали какой-то особенный военный секрет. И все-таки его появление в Корее стало для американцев полной неожиданностью.

— Почему? — спросил Франсуа.

— А может, они просто нас недооценивали. До какого-то времени F-86 господствовали безраздельно. Они поднимались на значительную высоту, их было не видно с аэродрома. Зато американцам сверху видно все, «ты так и знай»: заметят облако пыли — ага, кто-то пошел на взлет! Тотчас сверху пикирует хищная птица, и дело сделано. Так продолжалось какое-то время, а потом хищную птицу встретила неприятная неожиданность. «Жертва» вдруг резко ушла влево и вверх. Пулеметная очередь лишь задела правое крыло, но серьезных повреждений не нанесла. Тем временем МиГ-15 проскользнул над выходящим из пике «Сейбром» — и все, знаменитый американский ас майор Джордж Эндрю Дэвис-младший ушел в историю навсегда. Был сбит «китайским пилотом» — на самом деле старшим лейтенантом Михаилом Авериным. У нас потом сочиняли дурацкие анекдоты про «китайского летчика» Ли Си Цина.

— Гм, — промолвил Франсуа. — Но это ведь обычное дело. Еще в Испании интернационалисты сражались под разными псевдонимами. Преимущественно испанскими. И никого это не удивляло.

— «Ли Си Цин» — это переиначенная на псевдокитайский лад русская фамилия «Лисицин», — сказал Вася.

— Русские шутки очень смешные, — вежливо отозвался Франсуа.

— Да ладно, ничего вам не смешно, — Вася слегка надулся.

— Вы заинтриговали меня преемственностью между самолетами Второй мировой и МиГами-15, — признался Франсуа. — Не хочу отвлекаться на какие-то шутки.

— Ладно, вот вам прямая преемственность: командиры. В Корее МиГи-15 применялись для прикрытия объектов КНДР от воздушных налетов. В Северный Китай с этой целью прибыла дивизия, которой командовал трижды Герой Советского Союза Иван Кожедуб. Имя знакомое? Ну вот... Первые МиГи-15 с опознавательными знаками КНДР появились в небе Кореи 8 ноября 1950 года. Американцы забеспокоились и срочно ввели в действие «Сейбры». Вот тогда и началось это противостояние.

— Но ведь какие-то различия в тактике все-таки были? — спросил Франсуа. — Невозможно сражаться на принципиально новом самолете устаревшим способом.

— «Опыт не устаревает, он только переосмысливается и приспосабливается к конкретным условиям», — как говорил славный ас Покрышкин, — процитировал Вася. — У МиГа-15 был определенно более высокий поражающий потенциал. F-86 здорово доставалось от наших пушек. Отсюда — выигрыш у МиГа на основном этапе боя, атаке. Если ведущий группы МиГов-15 первым получал сведения о противнике, он быстро навязывал «Сейбрам» своим условия. В этой ситуации большое значение приобретал наземный командный пункт, где имелись технические средства дальнего обнаружения. МиГ-15 располагал большим избытком тяги, особенно на большой высоте, мог быстрее сократить дистанцию. Кроме того, МиГи-15 хорошо камуфлировались: сверху их красили «под местность», снизу — «под небо». А вот если «Сейбр» замечал МиГ-15 раньше, на безопасном расстоянии, то мог навязать маневренный бой, и это уже было МиГам невыгодно. МиГи летали парой по принципу «щит» и «меч». В ближнем бою, если все идет по правилам МиГов, такая пара, считай, неуязвима. А вот если «Сейбр» начнет выкидывать коленца, нарушая все «правила» и не подчиняясь никаким стандартам, — тут возможны, как говорится, варианты.