Фея сделала из магически наполнившейся горячим чаем чашечки несколько мелких глоточков, утерла салфеткой губы, и продолжила:

- Для того чтобы решиться на неслыханное и попросить ректора Уллокрафта предоставить нам для обучения юношу, совету нашего факультета понадобилось еще два с половиной года дебатов и сомнений. И, хорошо ли, плохо ли, ты обучение закончил. Сегодня у тебя ведь был последний экзамен? И как результат?

- Карета получилась ошеломительная… - скромно пробормотал студент.

- Иного я от тебя и не ожидала, - усмехнулась Фейримом и продолжила: - И теперь нам осталось лишь провести ритуал вручения тебе палочки бедной Норны и отправить к месту проживания твоего подопечного. Которому, кстати, на днях исполняется семнадцать. А это означает, если ты помнишь, что он получает право воспользоваться услугами крестной… или крестного, в нашем случае… для устройства своего будущего.

Фарфоровая чашка выпала из разогнувшихся пальцев Агафона и, щедро орошая его остатками чая, покатилась по коленям на ковер.

- Так это была не просто старая история?..

- Нет, моя дорогуша, - неодобрительно поджала накрашенные губки старушка и продолжила: – Я потратила полчаса своего драгоценного времени не для того, чтобы замутить тебе и без того не слишком ясную голову анекдотами и несуразицами. Завтра утром ты преступаешь к своим прямым обязанностям. Они же – твоя летняя практика. И если к ее окончанию объект не будет женен на принцессе, то по возвращению в Школу тебя на пороге будут ждать твои же собранные вещи.

- Так значит… я… на самом деле буду… первым… феем? – сипло выдавил потрясенный развернувшимися пред ним перспективами Агафон.

- И, надеюсь, последним, - сухо поджала губки старушка. – А теперь – до завтра, молодой человек. Мне еще надо ознакомиться с протоколами сегодняшних экзаменов. Встречаемся завтра в восемь утра на заднем дворе.

В глубине души Агафон опасался, что провожать его в дальний путь придет весь факультет.

Утро показало, что страхи его были абсолютно беспочвенны.

Провожать последнего фея на задание пришла вся Школа.

Дальние углы, где можно было пристроиться как бы невзначай, не мозоля глаза преподавателям, глухой забор, на котором можно было расположиться словно на насесте, ветки деревьев, балконы, крыши, водосточные трубы, карнизы, окна, выходящие на от роду не знавший такого внимания задний двор, и даже воздушное пространство[8] над ними были забиты студентами всех курсов и факультетов ВыШиМыШи.

Вдоль темных от времени и экспериментов учеников досок ограды изобретательные однокурсники протянули наспех намалеванные на порванных вдоль простынях транспаранты вроде: «Да здравствует первый человек среди фей!», «Агафон: фея сегодня, завтра – русалка» и «Не боимся феминистского звона – назначим Снегурочкой Агафона!». Над их головами замысловато выписывали цветным дымом инициалы «А» и «М» в виньетке трое старшекурсников, гордо реющих на столовских самоварах.

Едва Агафон распахнул дверь, ведущую на двор, как сводный хор факультетов вразнобой, но с шальным энтузиазмом грянул марш «Прощание шантоньки», переиначенный ехидными школьными пиитами за ночь в честь первого и последнего фея:

В ВыШиМыШи становится скучно,

Уезжает от нас Агафон.

Все студенты рыдают беззвучно,

А из прачечной слышится стон.

Не печалься, Жюли!

Он вернется добрым феем,

Слезы высушит он,

Словно феном, Агафон.

Фейский сан заслужи, не филоня,

Практикуйся и ночью и днем.

А потом к нам вернись, Агафоня,

Новый Год без тебя не начнем.

Ректор и деканат,

Водяные, домовые

С нетерпением ждут

Фейерверк и салют…

- К-кабуча!!!.. – растерянно пискнул студиозус, развернулся на сто восемьдесят градусов, рванулся назад… и столкнулся с плотной стеной фей, торжественно шествующих в арьергарде.

- Что случилось? – недоуменно подняла брови мадам Фейримом.

- Там… - пунцовая как свекла физиономия чародея страдальчески скривилась. – Там… э-э-э… дождик начинается. Давайте проведем инициацию… у вас в кабинете, например?

- Дождик? После моих-то получасовых усилий по регулировке погоды? – вытянулось лицо главной феи, и она, решительно отодвинув с дороги потерянно заметавшегося школяра, шагнула через порог. – Ах, дождик…

Фейримом поспешно скрыла улыбку под стремительно потемневшей вуалью, обвела глазами праздничное убранство, прислушалась к перешедшему в стадию вокализа[9] песнопению, и снова усмехнулась, чувствуя себя и своих коллег почти отмщенной за проведенные в обществе юного дарования месяцы.

- Милостивые господа будущие волшебники и феи! – обратилась она к азартно пустившейся во все тяжкие группе поддержки ставшим неожиданно громким, но от этого не менее приятным голосом. – Прошу всех успокоиться, разойтись и вернуться к своим комнатам и занятиям!

Гомон, смех и нестройное пение постепенно смолкли, но ни расходиться, ни возвращаться никто не изъявил ни малейшего желания.

- Те, кого я увижу здесь через двадцать секунд, на каждом грядущем экзамене и зачете получат по три дополнительных теоретических вопроса и столько же практических, – мягким бархатным контральто добродушно продолжила фея, достала из ридикюльчика волшебную палочку с секундомером, и со звонким щелчком нажала на полукруглый выступ в ручке. – Время пошло!

Такого количества спонтанной телепортации не знал еще ни один магический вуз Белого Света[10].

- Ну, теперь тебя всё устраивает? – с приглушенной усмешкой вопросила декан, кивнув в сторону мигом опустевших трибун.

- Это вопрос риторический или экзистенциальный? – угрюмо пробормотал его премудрие и, не дожидаясь ответа, бросил походный мешок у стены, вышел на середину двора, как предписывал ритуал, и застыл в позе приговоренного к пяти годам расстрела.

Позорище… посмешище… всей Школы… Ну, почему у меня всё, не как у людей?!.. Половина курса на практике побывает на окраинах Веселого леса, будет учиться разбирать следы редких чудовищ, их голоса, сравнивать повадки и погадки, а самым отличившимся обещали показать охоту на настоящего семирука… Кабу-у-у-уча!.. Да хоть бы не охотиться, хоть бы одним глазком на него поглядеть, на настоящего!.. Другая половина отправится по западным деревням выслеживать сглазников и порчушников… Может, им даже разрешат поучаствовать в захвате… и товарищеском суде Линча… если и впрямь кого выследят… А я… «То ли лошадь, то ли бык, то ли баба, то ль мужик…». Фея… прости, Господи… Тьфу, гадость!..

- Готов ли ты к обряду посвящения, Агафон Мельников сын? – мягким воркующим голоском – словно рукавичка на дубине – вопросила мадам Фейримом.

- Нет, - сумрачно буркнул студиозус.

- Извини, я не расслышала?.. – сдвинув бровки, склонила вопросительно голову на бок председатель комиссии.

- Готов, говорю!.. – неохотно возвысил голос его премудрие, а потише добавил с отвращением: - …как гусь в каше…

- Замечательно! - постановили непререкаемым хором феи.

Сеньора Вапороне, почти оправившаяся от вчерашнего потрясения, выступила вперед и несколькими плавными взмахами волшебной палочки начертила радужными лучами на мостовой вокруг юного чародея окружность, снабдив ее семью метровыми каплеобразными лепестками.

- Цветочек… - уныло прокомментировал Агафон.

- Септограмма, - сухо уточнила моложавая фея рядом с деканом, становясь в вершину одного из лепестков. – Основа ритуала посвящения в феи-крестные, если ты помнишь.

Еще шесть профессоров последовали ее примеру, палочки наголо.

- Да, конечно помню!.. - не особо убедительно соврал школяр, настороженно покосился на окружившие его превосходящие силы преподавателей, и нервно передернул плечами. – Я… пошутил…

Мадам Фейримом, оставшаяся за пределами цветика-семицветика, распахнула зажатый ранее подмышкой сиреневый футляр длиной сантиметров сорок, и ошалелому, растерянно мечущемуся взгляду студента предстало во всей красе орудие его будущего труда.