Меня благословили свыше превосходными учениками, что просто жаждут учиться. Кроме одного мальчика. Новенький. Он начал терять слух из-за того, что болезнь начала прогрессировать. Родители считали, что чтобы стать частью общества, лучше бы ему начать обучение в школе для глухих, прежде чем их сын окончательно потеряет возможность слышать. Да только сам мальчик отказывается принять такую участь. И я не могу винить его. Я помню, когда сама потеряла слух. Помню, как мой мир стал тихим. Мне потребовалось много времени, чтобы привыкнуть к той тишине, в которой я живу сейчас. И то, что моя мама никогда не хотела научиться языку жестов – совсем не помогало. Она приложила мизер усилий, но, расстроившись от неудачи, просто разговаривала со мной. Я помню, как сначала пыталась не отставать от неё. Но не смогла. Эта битва была проиграна заранее.

Первая часть утра проносится ураганом. Я провожу свой перерыв, разговаривая с новым учеником, пытаясь рассказать ему о кое-какой школьной деятельности, надеясь, что он заинтересуется этим, примет участие и заведёт парочку друзей. Мальчик очень замкнут, потому я не уверена, что смогла достаточно помочь ему.

Во время обеда я словно на иголках, нервничая перед встречей с Джеком. Я так быстро иду по направлению к кабинету физкультуры, что кажется парю над полом, но стоило мне достичь своей цели – мужчины нет на месте. К счастью, я положила телефон в карман юбки. Вытащив его, я набрала сообщение, спрашивая, где он.

Выждав момент, замечаю, что Колтон отправил мне сообщение этим утром.

«Эви, я отлично провёл время прошлым вечером. Поужинаем сегодня? Не говори, что занята. Я могу захватить что-то и для Картера».

Мне нравится его предложение поужинать, звучит хорошо, и факт того, что Колт подумал о Картере, согрел моё сердце. Но мужчина уже дважды угощал нас, потому я чувствую необходимость приготовить для него. Не то, чтобы я была в этом очень хороша, но мне удалось научиться кое-чему у мамы Джека.

«Ужин звучит неплохо. Приходи. Картер будет счастлив. Сегодня готовлю я. Твоя судьба в моих руках».

«Мне нравится, как это звучит. Увидимся позже».

На моих губах расцветает улыбка.

Мгновением позже приходит сообщение от Джека.

«Я с мамой в кулинарии за углом. Присоединяйся, пообедаем вместе».

Дерьмо! Он со своей мамой. Я буду чувствовать себя неловко, задавая вопросы, когда Вероника рядом.

«Окей, иду».

Вернувшись в класс, переобуваюсь в туфли на низком каблуке – так, что я готова прогуляться. В Чикаго, использовать машину в это время суток не лучшее решение.

Пять минут, и я у цели. Кулинария заполнена постоянными клиентами и учениками школы. Джек помахал, привлекая моё внимание, показав, что уже заказал мой любимый сэндвич с индейкой. Вероника встала, чтобы поцеловать меня. Сидя за ланчем, мы немного разговариваем. Женщина рассказала о своём времени в Калифорнии. О том, как выматывают пробы на разные роли. Она так же упомянула и о своём расставании с парнем. Актёром, у которого было несколько удачных проектов в роли гостя в парочке известных телешоу. Я понимаю, о ком она говорит. Этот мужчина великолепен.

– Так что, вот оно. Я сказала себе, что наступила пора провести время с семьёй, – показала она, после накрыв одной ладонью руку Джека, а второй мою, любяще сжимая их.

– Мы счастливы, что ты здесь.

Я улыбаюсь, несмотря на то, что только и жду момента, когда мы с Джеком останемся наедине. Мне хватит и пары минут. К нашему столику приблизилась официантка, спросив, не хотим ли мы обновить свой кофе.

– Да, пожалуйста.

Вероника была именно той, кто согласился. Эта женщина любит кофе. Обычно, я выпиваю утром свою единственную чашку, чтобы проснуться, хотя сегодня я не откажусь от второй, потому что после разминки с Колтоном прошлой ночью, мне нужна помощь, чтобы держать глаза открытыми. Я терпеливо жду, надеясь, что Веронике будет нужно уйти или воспользоваться дамской комнатой, но этого не происходит. Она всё так же остаётся на месте, на протяжении всего обеда. Когда официантка наконец-то приносит счёт, положив его на стол, Джек предлагает расплатиться. Я надеюсь, что так мужчина останется один, но внезапно меня озаряет мысль, что, может, было бы лучше спросить о шраме Веронику. В смысле, Джек явно не владел всей информацией, потому что именно она была тем, кто мог знать всю правду… Знаю, это сумасшествие. Но, вероятно, такая моя реакция из-за всех детективов Джеймса Паттерсона, что я смотрю в последнее время.

Стоило Джеку подняться на ноги, как Вероника тепло мне улыбнулась, и в этот момент я просто не могла заставить себя задать вопрос. Это было бы неуважением с моей стороны. С того дня, как Джек впервые привёл меня домой после школы, она относилась ко мне как к дочери. Вероника не может лгать, и эти вопросы уже кажутся мне обвинением.

– Так как обстоят дела с Губернатором? – показала она, шевеля губами.

– Хорошо, – ответила я, тоже используя жесты.

– Просто хорошо? – настояла она, ожидая моего ответа.

Наверное, меня выдала глупая улыбка, расцветшая на губах.

– Очень хорошо.

– Я заметила, – ответила женщина, сделав большой глоток со своей чашки с кофе.

Кажется, она всё ещё не в себе. Дерьмо. Вероника поставила чашку обратно на стол.

– Ты считаешь это хорошей идеей, Эви? В смысле, он публичный человек, и я знаю тебя. Ты ненавидишь внимание, – произносит женщина.

И это правда.

Терпеть не могу привлекать к себе внимание. Думаю, Колтон, понял это, и вот почему большинство наших свиданий проходят в моей квартире, где я чувствую себя в безопасности. Где у меня есть контроль над ситуацией. Я чувствую необходимость сменить тему, поскольку Вероника все ещё не поддерживает меня в этом. Ненавижу то, что она не одобряет мои отношения с Колтоном, но едва ли это что-то изменит. Даже вчера, когда я встретила за обедом свою подругу Бекку – она глухая, и преподаёт музыку в школе, та использовала те же предостережения, что и Джек.

Я счастлива! Не могу понять, почему они просто не могут порадоваться за меня. После прошлой ночи наши отношения с Колтоном наладились. Он доверяет мне. Мы сблизились. Мне нравится проводить с ним время, и та химия между нами – я никогда не испытывала подобного прежде.

– Всё оплачено. – Джек вернулся за столик. – Я могу пройтись с тобой до школы. – Показал он, глядя на меня, а после развернулся к маме: – Увидимся позже дома.

– Да, было приятно пообедать с вами двумя.

Она тепло нам улыбнулась, показывая для двоих. Джек не очень хорош в чтении по губам. Это так похоже на те былые времена.

– Было приятно встретиться.

Джек взял меня за руку, а после мы вышли на улицу. Стоило ступить на тротуар, как я прикрываю глаза, защищая их от ослепляющего солнца.

Продолжив путь, поймав внимание парня, спрашиваю:

– Как ты получил шрам на левом плече?

Джек свёл брови вместе, не понимая, почему я задала ему такой глупый вопрос.

– Я рассказывал тебе уже. Когда мне было пять, я упал с велосипеда. Я быстро ехал, и счесал кожу о дорогу, – ответил Джек.

И да, я слышала эту историю раньше, и не чувствую лжи в его словах.

– Ты помнишь падение с велосипеда? – спрашиваю при помощи рук.

Если он лжёт – то что-то не сходиться.

Джек отвечает обеспокоенным взглядом.

– Нет, не помню. Мне рассказала мама. Почему ты спрашиваешь?

Я напряглась, подумывая о том, что Вероника сочинила эту историю.

– Потому что твой шрам похож на ожог, – отвечаю, чувствуя себя глупо, поскольку не была врачом или профессионалом в этом, чтобы делать такой вывод.

Я сужу только по тому, что вижу, и сморщенная кожа на его плече напоминает ожог на ладони Колтона. Картер несколько раз падал со своего велосипеда, когда Джек учил его кататься на двух колёсах – но ни один из шрамов моего сына не выглядит так, как тот, что на плече у его отца. Кроме того, странно, что именно плечо пострадало с того падения.