В кают-компании осколок пробил борт, прошил спинку дивана, прорезал одно из тяжелых кресел, отрикоше-тировал в потолок и пробил его.

Эсминец сохранил эти почетные шрамы на металле даже несколько лет спустя. Кают-компания с удовольствием использовала их, чтобы «брать пеленги». Разве это не конкретное доказательство участия в боях?

Никто не пострадал.

Правда, немного позднее досталось одному квартирмейстеру. Когда примерно через час наступило относительное затишье, он спустился в кубрик и с помощью боцманской дудки изобразил свист падающей бомбы. Получилось чертовски похоже! Но то, что с ним сделали в кубрике, в бортовом журнале не было отражено.

Позднее эсминец был атакован еще 4 самолетами, которые летели ромбом и сбросили свои бомбы одновременно. Корабль ушел от опасности, резко увеличив скорость до 25 узлов и круто отвернув в сторону.

24 мая они вернулись в Харстад, чтобы подлатать повреждения. Но даже там не было отдыха. Заделывать дырки пришлось на ходу, кружась по тесной бухте. Экипаж эсминца и рабочие с плавучих мастерских забивали деревянными пробками мелкие пробоины, приваривали железные листы поверх более крупных, чтобы вернуть корпусу водонепроницаемость до новой стычки.

Топливо пришлось принимать на ходу. Все делалось на ходу. В порту царила постоянная нервозность. Все это было живым воплощением кошмаров, которые постоянно мучают офицеров. Но кошмары стали реальностью.

ПВО Харстада практически не существовала. Единственным спасением во время воздушных налетов было движение, и они постоянно двигались.

26 мая эсминец снова вышел из Харстада в Нарвик, где они снова попали под бомбежку. Новых повреждений не было.

Безымянный свидетель рассказывает, что командир «Файрдрейка» в разгар воздушных налетов и обстрелов с берега, сохранял ледяное самообладание. Он даже попытался с помощью визира отыскать на берегу достаточно ровные участки для игры в гольф!

Нарвик расположен, как мы уже говорили, в Уфут-фиорде. В действительности на подходах к Нарвику фиорд делится на 3 рукава. Херьянгс-фиорд идет на северо-восток, Ромбакс-фиорд уходит на восток, а Бейс-фиорд ведет на юго-восток к деревне Фагернесс.

Сам Нарвик занимает большую часть полуострова между Бейс-фиордом и Ромбакс-фиордом. Отсюда по берегу Ромбакса идет железнодорожная ветка, по которой поступает шведская железная руда.

Французы заняли полуостров между Ромбакс-фиордом и Херьянгс-фиордом. Поляки заняли полуостров напротив Нарвика на другой стороне Бейс-фиорда. Немцы удерживали часть этого полуострова в голове Бейс-фиорда до самого Нарвика, и полосу по берегу Ромбакс-фиорда вдоль железной дороги.

Финальная битва за Нарвик началась в полночь в условиях прекрасной видимости и при вполне достаточном освещении.

Мы имели новый крейсер «Саутгемптон», старые крейсера ПВО «Ковентри» и «Кейро», эсминцы «Хэйвок», «Уокер», «Файрдрейк» и другие корабли.

Первая позиция «Файрдрейка» находилась к западу от города, немногим больше, чем в 1000 ярдах от берега. Его первой целью стало орудие, снятое с одного из британских судов, потопленных в бухте. Орудие было установлено на корме судна для защиты от подводных лодок. Немцы сняли его и установили на железнодорожной платформе, после чего начали использовать, укрывая от нашего огня в многочисленных туннелях вдоль крутых берегов Ромбакс-фиорда. Теперь «Файрдрейк» сосредоточил на нем свой огонь и уничтожил эту цель!

Из самого города велся пулеметный огонь, который сильно раздражал. Поэтому эсминец начал обстреливать другие цели.

Над местом боя стоял непрерывный грохот, потому что наши корабли один задругам открывали огонь. 152-мм снаряды «Саутгемптона» громили немецкие позиции на холмах. Под прикрытием этой огневой завесы поляки начали наступление с юга к голове Бейс-фиорда, сметая на пути всех немцев. Среди холмов катилось гулкое эхо орудийных залпов, похожее на диковинный гром. На берегу моряки видели вспышки рвущихся снарядов. В воздух взлетали тучи земли, камни и обломки зданий.

И все это время немцы вели ответный огонь, используя трассирующие пули и снаряды. Пули щелкали по обшивке кораблей словно камешки. Снаряды со свистом летели рядом и рвались в воде.

Примерно через полчаса эсминец переменил позицию. Французы высадились на северной окраине Нарвика.

Эсминец направился к Анкенесу, откуда беспокоившая их автоматическая пушка была видна лучше. На берег был отправлен сигнальщик, чтобы установить связь между наступающими войсками и эсминцем.

Исход битвы пока еще не определился. Атаки сменялись контратаками. «Файрдрейк» обстреливал любые цели, какие только замечал. Когда дым на берегу немного рассеялся, они увидели отступающих немцев, наступающих поляков и идущий впереди них французский танк.

Затем все снова закрыл дым.

К 4 утра битва бушевала с неослабевающей силой. Кое-где дым немного поднялся вверх, и они увидели своего сигнальщика, который что-то передавал с помощью лампы Олдиса. Поляки временно отступили, и он оказался на ничейной территории. Однако сигнальщик пополз назад лишь когда кончил передавать сигнал.

Но в 4 часа появились германские бомбардировщики, которые попытались спасти попавших в трудное положение егерей.

Налет начался без предупреждения. Самолеты выскочили из-за высоких холмов совершено незаметно, и первым предупреждением о налете стал свист падающих бомб.

Первая серия легла рядом с «Саутгемптоном», он был вынужден прекратить стрельбу и уворачиваться от бомб, которые рвались совсем рядом. Это был очень сильный налет. Немцы бросили в бой все самолеты, которые имели. Они все-таки пытались остановить наступление союзников, хотя бы и в последний момент.

Им это не удалось.

«Кейро» получил попадание. Бомба подожгла кранцы с лентами для пом-пома. Взрыв напоминал праздничный фейерверк, но крейсер серьезно не пострадал.

Другие корабли получили только осколочные попадания. «Хэйвок» описывал круги практически на месте. На «Саутгемптоне» осколками близких разрывов были убиты 2 матроса.

В какой-то момент ситуация приняла серьезный оборот. Казалось, что в тот момент, когда победа уже в наших руках, мы понесем тяжелые потери. Вой и грохот бомб были громче артиллерийской канонады. На какое-то время в фиордах вокруг Нарвика воцарился настоящий ад.

А потом налет закончился. Сброшены последние бомбы. Самолеты набрали высоту и улетели.

Ни один корабль не был потоплен. Ни один корабль даже не вышел из строя.

И как только завершилась бомбардировка, поляки с криками бросились в новую атаку. На берегах Бейс-фиорда они сделали первый шаг к тому, чтобы отомстить за свою родину.

Французский Иностранный легион наступал на город с севера.

Нарвик был затянут пеленой дыма, в которой мелькали багровые языки пламени. Над фиордом полз тяжелый запах гари и порохового дыма.

Наступление увенчалось успехом, Нарвик снова перешел в руки союзников. Долгая подготовка и тяжелая работа эсминцев и других малых кораблей, неимоверные усилия старых галош принесли свои плоды.

Но даже теперь положение Нарвика нельзя было считать обеспеченным. Море было нашим, но небо над ним принадлежало немцам. «Саутгемптон» и крейсера ПВО вышли в море, так как выполнили свою задачу. Артиллерийские погреба «Файрдрейка» были почти пусты, он расстрелял весь боезапас. Но мы получили сигнал командира: «Сожалею, но кто-то должен остаться». Это был вариант знаменитого сигнала: «Хотел бы я быть вместе с вами». Во всяком случае, они восприняли сигнал именно так.

Часть экипажа сумела после этого немного поспать, часть, но далеко не все. Половина моряков по-прежнему оставалась при орудиях.

Битва за Нарвик еще не завершилась, но ее кульминация уже осталась позади. Нарвик был в наших руках, но мы могли его только взорвать. Удержать город мы были не в состоянии.

Немцы уже были на окраинах Будё. Их самолеты имели полное и безоговорочное господство в воздухе, несмотря на отчаянные усилия пилотов наших истребителей. Эти немногочисленные самолеты действовали с замерзших озер, приспособленных под временные летные полосы.