Зная о нашем существовании, хозяин лисят связался с нами и спросил, готовы ли мы их взять. Мы согласились, тем более что лисицы на ферме уже были. Когда они у нас появились, барсучонок Уиллоу по-прежнему жил в доме, в большом буфете; к нему временно и подселили лисят. Мы брали их с собой на выставку в Лондон — городской шум и внимание публики им оказались нипочем! Вид играющих в пятнашки, а порою ссорящихся лисят приводил посетителей в восторг — они ведь так прелестны в столь юном возрасте! Вернувшись из Лондона, мы поселили их в одном загоне со взрослыми лисами, поскольку две недели спустя собирались передать их Обществу покровительства животным — там лисята живут в больших загонах, и их не кормят из рук, а только бросают пищу, чтобы у них восстановились дикие инстинкты. Лисицы дерутся и скандалят из-за еды, но постепенно складывается субординация — примерно так же, как это должно быть в дикой природе. Приходит время, и лисиц — здоровых и привитых — выпускают в специальные места, где на них не охотятся и где нет интенсивного сельского хозяйства, а значит, нет и фермеров, для которых они — словно кость в горле.

Примерно в возрасте шести месяцев лисята в любом случае отобьются от группы.

Однажды нам позвонила одна леди и сообщила, что обнаружила у себя в саду трех лисят. Ей хотелось узнать, что делать. Мы расспросили ее и пришли к выводу, что в одном из сараев при усадьбе, где жила эта дама, лисица устроила себе гнездо, а детеныши выходят в сад для прогулки. Не нужно их трогать — они никогда в жизни не ведали стресса, и не стоит их травмировать. Они в любом случае вернутся в гнездышко к мамочке, а когда подрастут, вероятнее всего, разбегутся, и дама никогда их не увидит. Такой ответ вполне удовлетворил мою собеседницу; она позвонила три месяца спустя и рассказала, какую радость ей и ее семье доставляет наблюдение за лисятами. Но, судя по всему, они уже покинули усадьбу, так как их довольно давно не видно.

Если вы встретите лисят, пожалуйста, не подбирайте их. Стойте и наблюдайте на расстоянии — как правило, мамаша где-то рядом, и лисята прекрасно найдут дорогу домой. Подбирайте их только в том случае, если с ними стряслась беда и им нужна помощь. В 1992 году Отделу дикой природы при Обществе покровительства животным пришлось выхаживать более девяноста лисят — представляете, сколько пришлось подбирать подходящих мест для выпуска! А главное, при всей заботливости человека никто не научит лисят выживать в дикой природе лучше, чем мать.

В первый раз нам с Дереком пришлось иметь дело с лисицами, когда одна супружеская пара из Чертей, что близ Лондона, предложила нам двух подросших лисят — Гордона и Беннета: супруга нашла их, когда гуляла с собакой. Лисятам было уже по шесть месяцев; мало того, что они были совершенно ручными — они еще привыкли к тому, что им сервируют еду по два раза в день! Как таких выпустишь в дикую природу? Соорудив специально для них новый загон, я съездила в Чертей и забрала их. Для меня это была первая в жизни возможность близко изучать лисиц. Братья оказались совершенно разные — у Беннета ноги и шерсть на холке были черные, так что в целом он выглядел много темнее, чем Гордон, окрашенный в приятный медовый цвет. У обоих были серые с белым манишки и белые кончики хвостов — или, лучше сказать, белые кисточки? Глаза у них были ярко-оранжевые, по строению похожи на кошачьи, — очевидно, такой глаз легче приспосабливается к ночному видению. Лисицы все-таки ночные животные, хотя иногда их можно видеть и днем.

Первую ночь они провели, съежившись от страха, в конуре, которую я специально для них построила в загоне; но на следующий день рыжая парочка куда отважнее обследовала загон и выказала куда большее дружелюбие. В довершение всего они принялись кататься на спинке, чтобы я пощекотала им брюшко; лаская своих питомцев, я чувствовала густую мягкую шкурку, похожую на кроличью.

В дикой природе лисы не очень много времени проводят в норах; обычно они залегают под кустами, а то и забираются в дупла больших упавших деревьев. Густая теплая шуба не дает им замерзнуть. Я удивляюсь, с какой ловкостью они скачут по бревнам, из которых сложена ограда загона, — всего-то четыре дюйма в ширину, — и при этом умудряются не натыкаться на проволоку. Их повадки очень схожи с кошачьими — поскольку питаются они в основном мышами, то, вполне естественно, от них требуется кошачья ловкость. Я наблюдала, как они охотятся. У лисицы необыкновенно острый слух, и сперва она, насторожившись, прислушивается, где шуршит грызун, которого она наметила себе в жертву. Затем прыгает, руля в полете хвостом, и хватает добычу передними лапами — теперь ей ни за что не вырваться.

Гордон был несколько дружелюбнее, чем Беннет, и мы иногда выводили его гулять на поводке. Но это было нелегким делом: лисица — не собака, она любит гулять вдоль кустов, а еще больше — продираться сквозь них; во всяком случае, ее не заставишь шагать по прямой. Вот что я еще заметила, наблюдая за моими рыжими питомцами: бегая по загону, они издалека чуяли присутствие барсуков и держались поближе к ограде — очевидно, лисицы уважают силу этих животных. В дикой природе барсуки и лисицы иногда живут по соседству, но лисицы не столь аккуратны, как барсуки. Разбросанные вокруг норы перья и объедки неизменно свидетельствуют о том, что хозяйка дома. Раньше считалось, что лисицу можно скрестить с собакой, но лисицы и собаки относятся к разным родам, у них различное количество хромосом, так что скрестить их в принципе невозможно. К сожалению, с нами уже нет Беннета, но Гордон с нами и по сей день. Сейчас, когда я пишу эти строки, ему исполнилось восемь лет. Если среди наших питомцев снова появляются лисята, он у них — за старшего брата. Бывают случаи, когда детеныши путают его с мамашей и пытаются найти соски — ну, тогда он сразу дает понять что к чему!

Дерек, у которого в крови фермерские инстинкты, никогда не питал особой страсти к лисицам. Расскажу об одной рыжей, которую мы оба невзлюбили. Шел второй год, как наша ферма открылась для публики, и по саду бегали до сотни кур. В течение целой недели каждый день изумленные посетители бывали свидетелями такой сцены: между полуднем и двумя часами дня в сад наведывалась лисица, преспокойно хватала цыпленка и тащила к себе в нору. Раздавались охи и ахи, щелкали фотоаппараты — ведь зверек подходил близко, никого не боясь. По-видимому, это была кормящая самка, нуждавшаяся в усиленном питании; отчего не воспользоваться, коли доступная добыча рядом? Получилось раз, получилось два — вошло в привычку. Все же по истечении недели мы решили: хватит! Сказать по совести, больно было смотреть, как число цыплят день ото дня уменьшается. Наверное, они уже стали тянуть жребий, кому следующему идти на корм лисице! Одолжив у своего кузена ружье, Дерек взял обед сухим пайком и засел в цыплятнике, наблюдая через окошко. Был ясный солнечный день, и он издалека увидел, как лисица крадется вдоль живой изгороди. Он взял ружье на изготовку, стараясь не спугнуть зверя. Вот прелестная рыжая шкурка двинулась привычным маршрутом в направлении сада; вдруг лиса замерла на месте, подняв переднюю лапу, и понюхала — сперва воздух, затем почву: она явно почуяла, что здесь что-то не так. Задумавшись, она скользнула еще на несколько ярдов вперед, но, словно поняв, что все кончится худо, яркой вспышкой метнулась назад и скрылась в живой изгороди, вдоль которой кралась. Не могла же она видеть ружье — значит, помяла по запаху, что угрожает опасность. Дерек с облегчением вынул патрон. Больше рыжая плутовка не приходила средь бела дня за легкой добычей.

Прошла еще пара лет. Стояла суровая зима, и мы держали цыплят в большом сарае, двор перед которым был устлан соломой. Но вот солнце повернуло на весну, и мы вновь стали выпускать цыплят гулять по саду. Как-то вечером я шла к цыплятнику, чтобы закрыть его на ночь, и встретилась с Дереком, идущим через сад к овчарне — овцы вот-вот должны были начать ягниться. Мы пошли вместе, обсуждая происшедшие за день события, и вдруг увидели отделившуюся от стада овцу — это значит, что она или только что объягнилась, или вот-вот объягнится. Мы подошли поближе — двойняшки, первые в нашем овечьем стаде в этом году. Взяв по ягненку в каждую руку — а брать их нужно за передние ноги, чтобы тельце свисало, — я отнесла их во двор. Спросите, почему такой странный способ переноски? Потому что если я прижму новорожденного ягненка к себе, то передам ему свой запах, и овца может отвергнуть его. Ягнята время от времени блеяли, побуждая овцу следовать за нами. Дерек шел позади, чтобы загнать ее в сарай — там для нее готовы подстилка из соломы, свежее сено и вода. В первую ночь после окота Дерек всегда загоняет овец внутрь, чтобы защитить детенышей от лисиц. Через сутки ягнята становятся достаточно сильными и могут следовать за мамашей; гибнут очень немногие.