При хорошо организованной работе производительность машины была весьма высока 11* . За день один М-15 мог обработать до 1000 гектаров (против 500-600 у Ли-2). Случалось, что самолеты досрочно переделывали возлагаемую на них работу. Так. пара М-15 по вызову работала в колхозе «Гигант» Сальского района Ростовской области, где общая площадь обрабатываемых полей составляла 32 тысячи гектаров. Реактивные машины приступили к работе, но в скважинах, откуда брали воду для разбавления химжидкостей, она вскоре закончилась – так интенсивно шла ее выкачка. Требовалось ждать несколько дней, чтобы она появилась вновь (завозить цистернами оказалось нерентабельно), и председатель отпустил оба самолета в Майкоп. В рисосовхозе «Красноармейский» одноименного района Краснодарского края пара М-15 (пилоты А.Н. Прохоров и В.А. Рыбников) за шесть дней разбросала 900 тонн удобрений, перевыполнив запланированное. Местные руководители «упали и в истерике забились» – таких темпов работы они не ожидали. Вообще необходимо отметить, что многие хозяйства, где работали М-15, впоследствии высказывали пожелания обслуживаться именно этим типом летательного аппарата. СХА М-15 позволяла производить более равномерное рассеивание рабочих веществ, а благодаря хорошей отсечке прекратились случаи «опрыскивания» сигнальщиков, обозначавших конец рабочего гона. В одном из колхозов председатель и агроном, увидев, как работает машина, прыгали и хлопали в ладоши.

Особо хорошо показала себя аппаратура для мелкокапельного опрыскивания распылителями-атомизерами, хотя частота их вращения и была ниже, чем в техзадании. На испытаниях химикаты в виде аэрозоля накрывали огромную площадь. Испытали ее и во время производственного применения. Увы, аппаратура оказалась невостребованной, поскольку химикаты для этого вида АХР закупались исключительно за рубежом, и оснащенный ею борт 15158 наработал всего 6 часов.

С начала эксплуатации у майкопчан возникли трения с другими отрядами, продолжавшими летать на Ан-2, поскольку М-15, хотя и могли работать с грунта, все же имели преимущества при направлении в хозяйства с хорошими площадками. Руководство Северокавказского УГА в приказном порядке переделило «сферы влияния», и приказом начальника УГА B.C. Замятина от 6 февраля 1980 года в преддверии пришедшейся на этот год «битвы» за миллион тонн кубанского риса 38 колхозов и совхозов края, имевших хорошие площадки, были переданы в зону ответственности Майкопа. Командиров отрядов сельхозавиации в Шахтах, Пятигорске, Ставрополе и Волгограде этим же приказом обязали создать комиссии и отобрать подходящие площадки для работы… майкопских М-15, заставляя отдавать лучшее своими руками. В некоторых хозяйствах специально для работы с М-15 начали строить бетонные площадки с длиной ВПП не менее 700 метров.

Впрочем, хорошие результаты М-15 показывал лишь в том случае, если организация АХР находилась на должном уровне, а сами машины не имели неисправностей. Увы, так было далеко не всегда. В 1977-1978 годах ВНИИ ПАНХ провел испытания СХА на серийном самолете с регистрацией 15100 (с/н 1S 007-02), который впоследствии был передан в Майкоп. Поскольку после окончания госиспытаний производители ничего сделать не успели, результатом были лишь новые замечания. Оборудование для опрыскивания жидкостями работало относительно устойчиво, но проблем все равно было немало. Был затруднен слив остатков химикатов, из-за чего невозможно было полностью промыть систему. Соединения и заслонки оказались негерметичными, что приводило к подтеканию рабочих веществ и коррозии. Внутренняя поверхность жидкостной СХА была выстлана ламинатом, который разъедался химикатами, а его кусочки забивали форсунки. Фильтры было сложно очищать. Вскоре после начала эксплуатации обнаружилось ослабление пружинных замков на штангах, а от вибрации стали разрушаться их кронштейны. При аварийном сбросе с открытием нижних люков на химбаках прокладка терялась и химикаты попадали внутрь крыла. Заправка жидкими веществами должна была занимать 6-8 минут, но при отсутствии дополнительного фильтра происходило быстрое забивание фильтра самолета. Был случай, когда на спарке фильтр забился при заправке… водой перед учебным полетом. Сливать химикаты было возможно только на землю.

Оборудование для опыления сухими веществами продолжало оставаться неработоспособным. Руководство полтавского и воронежского отрядов еще до получения самолетов заранее заключило множество договоров на обработку полей сухими веществами и в итоге попало в глупое положение. Продолжалось зависание химикатов в баках и их отложение в каналах пиевмотракта. Очищать их было возможно лишь при демонтаже, поскольку предназначенный для этого инструмент оказался непригодным. Ложементы химбаков оказались пенопластовыми, были закреплены на клее и отваливались при демонтаже. Из- за просыпания рабочих веществ заедали замки на их крышках. Через 15-20 часов работы сухими химикатами начинали корродировать масленки створок дозатора. Левый и правый дозаторы не включались одновременно, и для их регулировки давление в гидросистеме приходилось стравливать до нуля. Всего же в 1977-1978 годах по СХА М-15 было выявлено 46 недостатков. В отчетах отмечалось, что большинство агрегатов СХА не отрабатывает ресурса.

Случалось, что химикаты сразу по прибытии вагонов шли в дело буквально с колес, перекочевывая в химбаки в тот же лень, н это был самый оптимальный вариант, хотя он мог привести к ожиданию, простою и соответствующим санкциям. Но чаще всего при работе сухие вещества грузили из буртов – больших куч, нередко лежавших в ожидании своего часа месяцами, а у самых запасливых хозяйственников – и годами. Для начала они разгребались бульдозерами, глыбы разбивались кувалдами или гусеницами тракторов, после чего начиналась погрузка – механизированная (если было чем грузить) или приводящая к простоям ручная. И тут перед эксплуатантами встала проблема, которая не могла присниться разработчикам и в страшном сне. Вместе с химикатами в химбаках стали попадаться целые и битые кирпичи, обрезки досок, а однажды там оказалась головка блока цилиндров с автомобильного мотора. Каждый такой «гостинец» становился, что называется, «поперек горла» пневмотракту (на Ан-2 с его гравитационной системой это бывало реже), и приходилось возвращаться. Если пилот вовремя не обнаруживал, что опыление идет только с одной стороны, то вскоре самолет начинало кренить в сторон)' более полного химбака.

Помимо попаданий в химбаки инородных предметов была и еще одна проблема. На М-15 применялась аэрация путем отбора воздуха от последней ступени компрессора. Система оказалась чувствительной к консистенции сухих химикатов, и при повышенной комковатости пневмотракт забивался. В результате приходилось перед загрузкой сухих химикатов пропускать их через дробилки. Однако это решение было уместно не всегда: селитра, например, после дробилки превращалась в кашу, не подлежавшую загрузке в самолет. С большими затратами времени ее приходилось просеивать через кроватную сетку. Приспособление по аналогии с легендарным «компасом Кагановича» получило прозвище «сито Салова» в честь неоднократно бывавшего в Майкопе представителя МАП. Кроме того, селитра при температуре +70°С (а в условиях лета в металлической емкости бывало и жарче) спекалась и часть ее оставалась в баке. Это же бывало и в сырую погоду.

Советская сторона не раз указывала польской на это положение, прося изменить конструкцию, но каждый раз разработчики отмахивались от эксплуатантов. Однако в 1979 году, когда в Майкоп прибыл заместитель министра машиностроения ПНР в сопровождении заместителя министра гражданской авиации СССР И.С. Разумовского, ему лично пришлось увидеть это. Для показа гостю избрали поле в одном из колхозов. После беседы министра с летчиком машина поднялась в воздух. И тут из одного из баков груз высыпаться отказался: опять попал посторонний предмет. Дожидаться, пока самолет сядет, польский гость не стал…