Поиск
1908 г.
СНЕГ
Молча падал ночью и на утро слабо
Всё покрыл собою, дымкой голубою,
Снеговой навет.
Словно кто-то тихий проходил землёю
И забыл случайно этот, полный тайны,
Непонятный след.
Строгие берёзы в светлой, снежной хвое,
Призрачно белея, двинуться не смея,
Потянулись в даль.
В лишаях от снега чёрная дорога
Из дали туманной шлёт мне отклик странный,
Странную печаль.
Хочется по снегу чёткими следами
Тихо, одиноко в даль идти глубоко.
Далеко уйти!
И глядишь сквозь дымку меж рядов деревьев
С радостной тревогой, вызванной дорогой
Дальнего пути.
1908 г.
ЧАЩА
Чаща, днём прогретая,
От смолы душна;
Знойными просветами
Глушь обнажена.
Рыщет остроухая
Меж кустами рысь.
Вопли выпи, ухая,
С топи донеслись.
Торф блестящий в ельнике
Вяжет рыжий мох;
В смутном можжевельнике
Скрыт звериный лог.
Чёрными провалами,
Промышляя снедь,
Тяжко ветровалами
Лазает медведь.
1908 г.
В СТАРОМ ДОМЕ
Засветили лампу в зале,
Накрывают стол в столовой,
Что-то в кухне жарить стали,
Дверь закрыли — скрали слово.
Сели шумно у рояля,
Заплелись в узоры звуки,
Чуть скрипит нажим педаля,
Ищут слепо клавиш звуки.
В-вах! Зевота из гостиной,
Там пасьянс, чулков вязанье,
Чей-то шёпот длинный-длинный
И, сквозь шёпот, восклицанья.
Чу! — кричат часы-кукушка,
Мопс ползёт, скрипя когтями…
Вдруг залаял. «Мушка! Мушка!»
— Барин, как битки? С груздями? —
1908 г.
РОЯЛЬ
Рояль старомодный, в опале,
Расстроенный, пылью забитый,
С обломанной ножкой педали
И с крышкой разбитой.
Как странно сквозь смеха раскаты
И речи горячего спора,
Вздохнули аккорды сонаты,
Как слово укора.
И струны тоскливо и больно,
Вдруг вздрогнув, скорей замолчали.
Как будто сказали невольно
О чьей-то печали.
1908 г.
В КОРЕШЕВЕ
В полумгле, таясь, белеют сторы,
Шелестят страницы старых нот,
Звоны струн заводят разговоры
И «мур-мур» поёт на кресле кот.
Погоди, накроют стол в столовой,
И, вздохнув, закроется рояль;
Подплывёт к столу халат лиловый,
Самовар закружит пар в спираль.
За стеклом фарфор — знакомые модели,
У камина вышитый экран,
В хрустале застыли мирабели,
Сдобный хлеб заботливо румян.
Бой часов — далёкий звон удара,
Ветер бьёт в оконный переплёт…
Тёмный зал ждёт Грига и Годара,
И «мур-мур» поёт на кресле кот.
ПУШКА
Он хотел дойти до тёти,
Ей похвастаться игрушкой,
Видит — правдашный солдатик
С настоящей чёрной пушкой.
Подбежал он, крикнул: «дядя!
Как её ты зажигаешь?
Ты привёз её нарочно,
Или маленьких пугаешь?…»
………………………
Не видали вы ребёнка
В белой шапке, с погремушкой?
Он хотел дойти до тёти,
Ей похвастаться игрушкой!?
1905 г.
ХОХОЧЕТ МУЗЫКА
Идут ряды солдат. Тяжёлым, частым эхом
Удары слитых ног по площади звучат.
Хохочет музыка, хохочет медным смехом —
Исчадье ярких труб, она ведёт солдат!
Размерно дышет грудь, размерно ходят губы,
Застыло, помертвев, холодное лицо.
И только бьют ступни и резко воют трубы,
И солнце вьёт, дымясь, морозное кольцо.
Под лоскутом сукна, сжимаясь, сердце бьётся.
Оно болит, болит… Тоской напоено!
Исходит муками! А музыка смеётся,
И скоро брызнет вновь кровавое вино.
Коснулось солнце труб багровыми лучами,
И трубы вспыхнули; и, уходя назад,
Колеблятся штыки железыми свечами…
Хохочет музыка. Идут ряды солдат.
Не позднее 1908 г.
ЧЁРНОЕ ОЗЕРО
Над Чёрным озером летят нетопыри
И рыбы плещутся и падают в осоке…
Толпа косматых туч на полосе зари
Крадётся с запада, чтоб вспыхнуть на востоке.
Стальных ударов хор — бьют в косы молотки,
Однообразный стук похож на предсказанье:
Не упадёт трава в росистые круги,
А вспыхнут лезвия предтечами восстанья!
Зальётся барский дом пожарною волной.
Сверкая, топоры вонзят свое проклятье.
И узкие серпы блестящей кривизной
Над жертвой очертят последнее объятье.
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: