Отдыхая и дожидаясь, пока свернётся кровь, сатанистка достала телефон и передала отчёт об увиденном. Такое нельзя оставлять без внимания. Если йети и сампы станут действовать вместе... это может стать концом.

Сатанисты делали свою работу и делали её хорошо. После выпадения нуль активизировались не только сампы, но и йети-видисты. Однако нельзя забывать, что ярыми противниками людей были отнюдь не все жители Колыбели и даже не большинство. Тех, кто считал себя вправе решать чужую судьбу и навязывать своё решение, относительно мало... но их действия легче заметить. И перенести на весь народ. А значит, данная проблема актуальна не только непосредственной опасностью, но и испорченными отношениями. Антипатия перерастёт в ненависть, которая, в свою очередь, может вылиться в войну.

Несмотря на то, что большая часть йети недолюбливала людей, она придерживалась нейтральной позиции. Не помогала, но и не способствовала вымиранию: если свободные выживут — то у них появится шанс доказать, что с людьми можно иметь дело, если погибнут — то проблема разрешится сама собой. Принцип невмешательства должен действовать до тех пор, пока не появится серьёзных причин. В данном случае их нет, а, значит, йети не имеют права вмешиваться. Тем более — убивать.

Получив и изучив отчёт, Жнец сухо усмехнулся. Судя по косвенным признакам и старым досье, какая-то часть йети-видистов могла войти в новое правительство, сформировавшееся после того, как слегли нуль. Но даже сейчас радикалы в меньшинстве. Поэтому им приходилось изворачиваться, действовать в тайне от остальных. А теперь в руках сатанистов доказательство разрушительных намерений видистов, и на глупость, хулиганство или простой протест его не спишешь.

Срочные переговоры с властью Колыбели вели по телефону. На него же сбросили запись, сделанную Сашей. Но теперь общение шло совсем в другом русле, чем в случае с гибелью подопытных животных. Йети наконец-то увидели и признали то, от чего раньше отворачивались. И согласились принять меры.

Почти все представители Колыбели, находящиеся на территории Свободных, будут отозваны. Останутся только те, кому власть союза даст официальное разрешение. Кроме того, стражи Колыбели и йети из сатанистов будут совместно расследовать преступления видистов. Главы соседней страны пообещали, что даже на суд и голосование по приговору представителей союза допустят. Не людей, но и это уже отличный результат.

Йети не воюют с йети. Точнее, в принципе они воевать могут, но все инстинкты, вся природа этих существ протестует против причинения вреда сородичу. Они могут убить, изувечить или пожелать смерти людям, но не йети. Поэтому и на подлость, предательство против своего вида не пойдут. Как и не смогут осудить, если останется сомнение. Из-за данной психологической особенности видисты даже если бы попытались, всё равно не смогли бы настроить власти Колыбели против йети из союза. В том числе и из сатанистов. Улик уже достаточно, но успокаиваться нельзя. Чем весомее союз предоставит доказательства, тем больше шансов, что удастся обезвредить видистов и сохранить мир. А также государство и народ.

Волгоград — Колыбель

Сера наслаждалась полётом. Ветер бил в лицо, из-за чего приходилось щуриться, но это не мешало волшебному ощущению свободы и воли. Втайне молодая йети мечтала о временах, когда любой желающий сможет подняться в небо. Её не отпугивало даже то, что каждый день приходилось преодолевать огромные расстояния, из-за чего к концу работы сил совсем не оставалось и от постоянных нагрузок побаливала спина и шея. Тем более, что позавчера девушка договорилась с близкой подругой — теперь, когда она будет ночевать в Колыбели, та потренируется летать. А потом, глядишь, выходной удастся взять.

Вот и Волгоград. Ловко спланировав между развесистыми ветвями городских деревьев, Сера приземлилась на площадь. Передала крылья подбежавшему юноше и, поудобнее перехватив сумку, отправилась в аптеку, сдавать груз, ужинать и отдыхать.

На следующее утро девушку разбудили раньше обычного.

— Что-то случилось? — поинтересовалась она, выглянув из невысокого гнезда.

— Ничего по твоей части, — успокоил Лев. — Но я хочу кое-что показать. Желательно ещё до завтрака — потом у тебя не будет времени.

Сера сладко потянулась, зевнула и неохотно слезла с дерева. Посвящённый прав — сегодня у курьера плотный график. Как, впрочем, и последние два месяца.

К удивлению девушки, старый мужчина повёл её на окраину Волгограда, к пещере-изолятору, куда свободные поместили заболевших бессмертных.

Нуль. Беспомощные йети и люди — лежащие рядом, но так, чтобы не повредить друг другу. Несмотря на уход, у многих заметны припухлости и отёки, а то и подгнивающие раны, нанесённые вездесущей флорой и фауной. Обычный взрослый или подросток может их избежать, но маленькие дети или тяжело больные — нет. Несмотря на постоянный ветерок и попытки поддержать чистоту, в пещере, где содержали нуль, неприятно пахло: экскрементами, потом, гнилью, болезнями, средствами гигиены и лекарствами.

— Посмотри на них внимательно, — попросил седой посвящённый. — Ничего странного не замечаешь?

Сера хотела сказать, что всё равно ничего не поймёт, но хватило короткого взгляда в тревожные, усталые глаза старца, чтобы передумать. Лев знает, кто она и что умеет — значит ему зачем-то нужно именно мнение неопытной в таких делах девушки. Постаравшись сосредоточиться и отвлечься от вони, Сера прошлась вдоль нуль, то и дело останавливаясь, чтобы изучить очередного больного.

Отличие людей от йети найти удалось без труда: они болели по-разному. Но дальше дело застопорилось: у девушки даже появилось смутное подозрение, что пещера ей только снится. Чем дольше девушка ходила вдоль рядов, тем сильнее становилось ощущение нереальности. Сон. Странный сон, в котором она лишь наблюдатель. Сера несколько раз встряхнула головой, попытавшись отогнать иррациональный страх, невольно пододвинулась ко Льву, как островку реальности в озере безумия и вновь постаралась выполнить просьбу.

Нуль воняли, гнили, испражнялись и пускали слюни — их вид вызывал брезгливость, лёгкую жалость и чуть ли не отвращение — как от тухлых продуктов. Сера в который раз поразилась тому, что люди всё ещё не вымерли. То ли дело её народ — сразу видно, что он выше по развитию...

Резко остановившись, девушка сделала два шага назад и замерла перед больным йети. Малознакомый нуль вызывал точно такие же негативные ощущения, как и находящаяся рядом человеческая женщина. Презрение. Брезгливость. Нежелание приближаться и прикасаться. Сожаление с оттенком превосходства и гордости за свой народ — он, даже когда нездоров, гораздо достойней помощи, чем люди и эта... жалкая подделка.

Сера судорожно вздохнула и невольно принюхалась к больному мужчине. Он выглядел как йети, но йети не являлся. Разве так бывает? Девушка беспомощно оглянулась на посвящённого.

— Он... — Сера указала на подделку, потом растерянно оглядела других нуль. — Они все как люди. То есть не как люди, — заметив внимательный взгляд старца, поспешила уточнить девушка. — Они — как не йети. Я знаю, что они йети, но... но не чувствую их как своих. Почему так?

— Значит, ты тоже это чувствуешь, — вздохнул Лев и тоскливо почесал мохнатое плечо.

— Почему? — требовательно повторила Сера и, заметив, что старец погрузился в думы, слегка хлопнула его по бедру, чтобы привлечь внимание.

— Не знаю, — покачал головой посвящённый. — Идём отсюда.

Только после того, как они покинули пещеру, Лев прервал затянувшееся молчание.

— Их организм дал какой-то сбой. Сейчас не так важно, почему... тем более, что есть надежда, что через некоторое время они вернутся в норму. Меня беспокоит, что теперь будет.

— А что теперь будет? — не поняла Сера.

— Здесь — ничего особенного. Но в Колыбели и у других йети могут возникнуть проблемы. Точнее говоря — проблемы могут возникнуть у нуль-йети, — старец посмотрел на всё ещё недоумевающую девушку и отвернулся. — Хорошо, если я ошибаюсь.