— Если есть какая-то опасность, то ты должен о ней сообщить!

— Нет. В этом случае сообщить не поможет. Да и не понадобится. Сами поймут, — Лев кивнул, отпуская Серу и уже ей в спину тихо добавил. — Хоть бы не поняли.

Йети недовольно дёрнула ухом: посвящённые очень любят разводить тайны. Заинтриговал и оставил в неведении! Девушка бросила последний взгляд на пещеру и поёжилась. Лучше бы не показывал. Слишком непривычно и неприятно видеть таких... недойети. Встряхнув головой, Сера постаралась отогнать мрачные мысли. К ним можно вернуться потом, когда подруга научится летать и появится выходной. А сейчас надо завтракать, собираться и в путь. От этого зависит слишком много жизней.

Колыбель девушка посетила только через двое суток. Но хорошее настроение быстро улетучилось: помощи и возможной замены не будет. Подруга встретила Серу и сразу же, без приветствия, сообщила, что не станет осваивать крылья.

— Предков бросили. За ними больше не будут ухаживать... в смысле — все вместе, как раньше. Поэтому я не могу, — пояснила она. — Не могу оставить маму и папу теперь, когда они не нужны никому другому.

Он неприятной новости сдавило в груди.

— Но почему?! Йети не бросают йети! Это невозможно!

— Потому что мои родители... и вообще все первые, больше не йети, — подруга отвернулась, чтобы скрыть слёзы. — Но я их всё равно не брошу!

Сера замерла. Не йети. Здесь, в Колыбели, произошло тоже самое, что и в Волгограде.

Йети не воюют с йети и не оставляют сородичей без помощи. Но принадлежность к своему виду определяется не внешностью, а чем-то иным. Чем-то, что потеряли все нуль. Теперь они уже не воспринимаются остальным народом как свои, а значит — их судьба большинству безразлична. Точно так же, как и судьба людей.

Подруга Серы была не единственной йети, которая не оставила родителей. Но теперь ни власти, ни народ Колыбели не поддерживали заболевших нуль, а значит, общей помощи ждать не стоит — придётся справляться своими силами. Сил двух десятков активистов не хватит на заботу о больше чем в десять раз превышающем их количеством больных. Особенно учитывая, что требуется не только уход: теперь, без поддержки правительства и общества, придётся самим добывать и готовить пищу, собирать траву на подстилку и готовить лечебные отвары.

Некоторое время верные родителям или нуль йети пытались привлечь сторонников, но успеха почти не добились. А вскоре заметили, что им противостоят: по Колыбели широко распространилось мнение, что первые уже выполнили свою миссию и именно поэтому ушли на покой, уступив место своим потомкам. Перестав воспринимать нуль как своих, многие йети посчитали, что предки уже умерли... по крайней мере, перестали быть самими собой. Стали чужими, другими, потеряли прошлую личность. А больные оказались не в состоянии опровергнуть эту гипотезу.

Поэтому активисты остались без помощи. И по этой же причине они свезли своих близких, тех, кого решили спасать, в единый, оборудованный на поляне, лазарет. Так легче. Так йети смогут меняться и устанавливать дежурства: пока одни ходят на добычу, другие охраняют и ухаживают за больными.

Узнав новости, Сера больше не пыталась уговаривать подругу, лишь мельком порадовалась, что её родители — уже не те, кого когда-то высадили керели. Впрочем, она в любом случае не смогла бы помочь. У неё другая, но не менее важная миссия.

Развилка

У посвящённых дела шли своим чередом. Ещё до начала эпидемий им пришлось рассредоточиться по разбросанным в лесу деревням, оставив в Ордене, Волгограде и на производстве репеллента минимальное количество персонала. Может, кому-то и казалось, что племена большие, но на деле сотрудников не хватало. Часто приходилось довольствоваться одним врачом на несколько селений и из-за этого советовать народу переезжать в организованные временные санчасти: иначе у посвящённых не хватит времени оказать необходимую помощь.

В числе многих других, Исту тоже отправили в одну из крупных деревень. Девушка добросовестно выполняла долг, но чем дальше, тем отчётливее понимала, что не успевает управиться со всеми пациентами, даже с помощью населения Развилки и исполняющей обязанности управляющего кошки. Работа на грани... и за гранью. Каждый утро барабанная дробь ещё более дальних соседей сообщала о нехватке лекарств, новых диагнозах и запросах о поддержке. Сигнал передавали дальше, добавляя к нему собственное сообщение, а потом получили ответ. Иста привыкла завтракать как раз во время связи, заодно прослушивая новости. Лекарства ещё старались поставлять, пусть и в недостаточном объёме, а вот дефицит врачей — проблема гораздо более острая и, в ближайшее время, нерешаемая. Тем более, что инфекции редко нападают поодиночке и их надо не только распознать, но и понять, каким путём лечить, чтобы не убить, обострив сопутствующие заболевания.

Иста наконец достигла долгожданных шести лет. Но обязанности развели пару по разным местам, и хотя девушка часто вспоминала о своём избраннике по вечерам, встретиться им не удавалось. А даже если бы удалось, правила посвящённых не позволили бы завести детей. Сейчас не то время: врачам нельзя слабеть, а беременность отнимает силы.

Дни сливались в недели, недели — в месяцы. В середине января в Развилку прислали Мория. Но первоначальная радость от встречи быстро сошла на нет, заменившись привычной усталостью. Сейчас Иста вынуждена держаться не как любимая или женщина, а как учитель и начальник. У Мория ещё слишком мало опыта, чтобы вести пациентов самостоятельно. Кроме того, постоянное недовольство со стороны помощника, подозрения в том, что члены союза племён злоупотребляют властью, причиняло боль убеждённой стороннице посвящённых.

— Можешь объяснить мне, почему мы не используем это лекарство для людей, а только пьём сами? — потряс юноша золотой баночкой с порошком. — Оно ведь отлично поддерживает!

— Его мало, — неохотно пояснила Иста. С каждым разом сдерживаться и объяснять кажущиеся очевидными истины становилось всё сложнее, из-за этого девушка часто срывалась и грубила. Счастье, что Морий не принимал её слова близко к сердцу... хотя кто его знает. В последнее время отношения между парой стали более холодными и отстранёнными — как будто их связывала только работа.

— И? Это повод записывать нас в избранные?!

— Его мало. И возобновлять запас сложно, — раздражённо повторила посвящённая. — Когда каких-то средств мало, их тратят в первую очередь на то, чтобы сохранить работоспособность самым необходимым членам общества. Если сляжем мы, то будет гораздо хуже, чем если им не достанется этого стимулятора иммунитета.

— Ну-ну, — Морий скептически хмыкнул и добавил себе под нос: — Конечно, маги в первую очередь заботятся о магах...

Резко выдохнув, Иста вскочила и отобрала предмет ссоры.

— Дурак ты! Я тебе объясняю, а ты даже слышать не хочешь! Всё, давай спать.

Морий передёрнул плечами. Он действительно не понимал, как можно вот так легко пренебрегать здоровьем других людей. Особенно если есть средство и возможность помочь.

Болезни в Развилке не хотели сдавать позиции. К одной массовой инфекции присоединилась вторая, потом третья... Юноша приобретал опыт. Диагностики, лечения и ошибок. Иногда во время ужина или перед сном бывший махаон засматривался на огонь костра: в языках пламени ему мерещились плывущие по воде плошки с горящим маслом. Те, которыми принято провожать погибших в последний путь. Три зеленоватых огонька — три человека. Его личное кладбище.

А ещё и Иста слабела. Несмотря на принадлежность к касте магов и, следовательно, доступ к дополнительным лекарствам, девушка постепенно проигрывала борьбу за своё здоровье. К марту Иста не выдержала. Подхватила душителя и слегла вместе с многими другими людьми Развилки. После этого Морий остался единственным врачом. Он старался. Изо всех сил. И понимал, что всех не вытянет, даже с помощью других людей.

Эпидемия болезни, свалившей Исту, охватила большую часть населения Развилки. Душитель был не самой опасной, но очень коварной инфекцией. Если за человеком постоянно следить и вовремя принимать меры при приступах — то выживет даже самый тяжёлый. Если же оставить без присмотра и поддержки — то к смерти часто приводит лёгкая форма.