Как бы то ни было, теперь ситуация изменилась. Мы ещё не могли выходить за пределы селения, даже по безопасной, обустроенной территории передвигались с трудом и постоянно попадая в неприятности, но всё равно уже не являлись бесполезным грузом, взяв на себя простую, не требующую тонкой моторики, работу и банальное самообслуживание.

К сожалению, страшную проверку выдержали не все. Некоторые нуль сломались: даже после того, как пошли на поправку, не выказывали радости и не прилагали усилий. Неохотно включались в любую работу, предпочитая сидеть и смотреть в одну точку. Более того, двое удунов нулевого поколения, более-менее научившись передвигаться, покончили жизнь самоубийством. Ещё несколько при любой возможности норовили пуститься во все тяжкие: забыв о труде, предпочитали получать удовольствие где угодно и независимо от способа. У меня такое поведение вызывало сильное раздражение. Да, с некоторыми психологическими проблемами справиться сложно, но это не повод опускать руки. Другим тоже тяжело. Тем более, что им никто не отказывал в помощи, но одно дело — когда тонущий помогает или хотя бы не мешает себя спасать, а совсем другое — когда не просто сдаётся, а ещё и пытается затянуть вслед за собой в бездну. Радует, что таких, опустившихся, представителей нулевого поколения мало.

И всё-таки в чём-то отчаявшихся тоже можно понять. Особенно учитывая, что в таковые попали в основном те, кого не навещал никто из «своих»: родственников, друзей или близких знакомых. Волгорцев и отдельных активистов недостаточно, чтобы поддержать всех в достаточной мере. Поэтому некоторые представители нулевого поколения очень ярко ощутили своё одиночество... и «ненужность». Одни сделали правильные выводы и намеревались несколько изменить поведение в будущем. Другие же впали в депрессию. Иногда хотелось даже немного позлорадствовать, особенно над теми, кто ранее рассуждал, что от «бесполезных», слабых членов общества надо избавляться — и таким же образом воспитывал детей. Но я решила не высказывать мысли вслух. Эти люди и йети уже наказаны, причём поступки ранили куда больнее слов. Когда их дети повели себя именно так, как их воспитывали, а представители нулевого поколения из сильных превратились в слабых... Жестокий урок. Но полезный.

Хорошее настроение помогало смотреть на многое философски. Возможно, именно поэтому даже нашу беспомощность не получается воспринимать как однозначное зло. Как бы то ни было, именно она помогла выявить некоторые недоработки. А главное — доказала, что в принципе наше государство жизнеспособно. Даже без нас, в период серьёзного бедствия оно не распалось, строй и отношения остались прежними. Не менее важно то, что союз племён не преступил ту грань, которая превращает правящую силу в бандитов: они не отступили, не исказили и не вышли из-под власти установленных законов. К сожалению, отдельные преступники всё равно есть, невзирая на все усилия при воспитании и наглядный пример. В каждом поколении не обходится без «уродов», тех, кто пытается грести под себя за чужой счёт. Поэтому никогда нельзя забывать о контроле и мерах наказания. Иначе один нарушитель в мирном обществе может такого натворить... и передать преступные склонности другим.

Закон не одинаков для всех. Точнее, не совсем так: есть общий кодекс, который обязаны исполнять все свободные. Но для всех, входящих в союз племён, добавляются новые законы. Для состоящих во внутреннем круге союза (в который входят племена, с самого начала работающие на союз: волгорцев, сатанистов, посвящённых и кошек) правила ещё ужесточаются. Кроме того, каждое племя вольно устанавливать для себя собственные законы — главное, чтобы они не противоречили более значимым (например, всеобщему), а также чтобы каждый вступающий в это общество их знал и добровольно согласился им подчиняться. Так сказать, право выбора во всей своей красе.

Когда свободные справились с эпидемиями, а мы вернулись в дееспособное состояние, состоялся суд. Естественно, во времена бедствия сатанисты тоже работали, но некоторые преступления могли подождать, а другие открылись только сейчас. На нынешнем заседании рассматривались пять дел. Трое из обвиняемых преступили только правила племён — то есть это внутренние дела, не касающиеся нынешнего совета. И двое тех, чью судьбу вынесли на рассмотрение общего суда союза.

Йети из племени кошек, сотрудничающий с сампами и видистами. Как выяснилось, именно он передал информацию, позволившую группе вредителей так легко и качественно уничтожить подопытных. Чуть позже мужчина рассказал видистам о маршруте сатаниста... и тот так и не добрался до цели. Своими действиями йети нарушил сразу три закона: союза, внутреннего круга и своего племени.

Второе преступление тоже очевидно и не допускает разночтений: врач распределял дефицитное лекарство не по серьёзным показаниям, а за дополнительную плату по принципу «кто больше даст». Естественно, брал не откровенно, а как будто просто подарками, в благодарность — типа «это ведь не запрещено». Но одно дело подарки, а совсем другое, когда ими начинают руководствоваться при работе. Если первое не порицается, то второе недопустимо. Более того, такое поведение является нарушением закона внутреннего круга и посвящённых — то есть тоже очень серьёзное преступление.

Если насчёт йети голосовали представители всех племён, то врача судил только внутренний круг. Впрочем, приговор у обоих оказался одинаково жестоким: максимальная мера, перевод в разряд недобровольных подопытных. После этого племена разделились: суд над остальными — их внутреннее дело. Точнее — их и наше, поскольку ещё один из нарушителей является посвящённым. Чтобы не затягивать с неприятной обязанностью, мы перешли в волгоградскую аптеку. Только власти посвящённых, обвиняемый и Вадим — как независимый наблюдатель.

Этот случай намного сложнее и более спорный, чем прошлый. Морий. Принятый в наше племя махаон создал немало проблем. Хотя юноша оказался весьма добросовестным и даже высокоморальным работником, но всё равно нарушил множество правил. Он во время режима максимальной экстремальности не следовал нормативам по отдыху, принимал наркотики, кроме прочего, сильно снижающие иммунитет, пользовался возбуждающими средствами, но не успокоительными (что тоже серьёзно мешало отдыху) — то есть подрывал свои силы. В результате заболел и не смог выполнять обязанности.

— Разве у Исты не похожая ситуация? — прервал обвинителя сатанист. — Она ведь тоже слегла, тогда как остальных посвящённых серьёзные болезни обошли стороной. У неё не было нарушений режима?

— Нет! — резко вскинулся Морий. — Иста ничего не нарушала — только я!

— Не было, — сделав замечание юноше, тоже покачала головой Рысь. — У Глисты с детства слабое здоровье — хуже, чем у большинства людей. Скорее всего из-за обречённости: у всех спасённых детей этого типа иммунитет ослаблен.

Росс горько хмыкнул:

— Да, её болезнь и даже гибель во время эпидемии не вызвали бы удивления и вопросов. Глиста действительно хилая. Настоящая вырожденка.

Обвиняемый отчётливо скрипнул зубами, явно с трудом удержав возмущение. А Вадим кивнул, принимая объяснение и понимающе посмотрел на врача: все остальные знали, что за грубыми словами скрывалась затаённая боль. Росс очень переживал за приёмную дочь.

В каком-то плане Мория можно понять: он пытался спасти любимую. Да и вообще тех, у кого душитель протекал в тяжёлой форме. Но вытянуть сумел только Исту, остальные трое тяжёлых погибли после того, как юноша слёг. Однако не это самое страшное: за такие потери судить бы никто не стал — все понимали, что без них не обойтись. Но из-за недостаточной расчётливости молодого посвящённого умерло ещё восемь человек. Восемь тех, кого с большой вероятностью удалось бы спасти, останься Морий в работоспособном состоянии. Грубо говоря, юноша выменял одну жизнь на восемь.

Когда последняя мысль, пусть и в более мягкой форме, прозвучала вслух, юноша не выказал удивления, судя по всему, сам придя к аналогичным выводам. Наоборот, Морий согласно кивнул, а когда описание ситуации закончилось, и прозвучал вопрос о приемлемости такого поведения, снова вмешался: