Несмотря на помощь йети из Колыбели, на восстановление селений потребовалось много сил и времени. Тем более, что людей стало гораздо меньше: если не учитывать нулевое поколение, то количество взрослых за несколько месяцев сократилось больше, чем в два раза. Если считать с нами — то почти на треть, но всё равно потеря огромная. С другой стороны, кроме того, что новоприобретённое отличное здоровье позволяло экономить огромные средства (ведь теперь прививками и лекарствами приходится снабжать меньше народа), и производительность труда нулевого поколения сильно возросла. Постепенно выяснилось, что даже недомоганием наши организмы реагируют лишь однажды — в следующий раз эта болезнь их вообще обходит стороной.

— Хорошо. Просто отлично, — постучал пальцами по низкому столику развалившийся у костра Росс. — Здоровье — это шикарно...

Изрядная доля сомнения, прозвучавшая в голосе врача, заставила нас отвлечься от своих дел.

— Тебе что-то не нравится? — поинтересовался Игорь.

— Как бы так, всё нравится, — неуверенно потянул Росс. — Но несколько моментов вызывают вопросы. Во-первых — с чего это керели преподнесли нам такой подарок? Что-то раньше за ними такой благотворительности не замечал. Нет ли подвоха? Да и вообще, с какой целью это сделано? Во-вторых, не верю, что перестройка обязательно должна была быть такая жёсткая. По крайней мере, не настолько, чтобы на долгие месяцы превращать людей в беспомощных младенцев. Если могло, то почему выбран именно такой вариант — неужели «банки генов» уже не нужны? Ну и, в-третьих, — зеленокожий перевернулся на живот и подложил руки под голову, — меня настораживает изменение нормы пульса и давления у нуль-людей. Непосредственно с болезнями это не связано — значит, есть ещё какие-то изменения. Хорошо бы понять, какие именно.

Лидер кивнул.

— Меня тоже всё время гложут мысли на тему «что, зачем и почему», — признался он. — Вон у йети сколько нуль погибло. Да и в других землях по большей части потери огромные...

— Политический ход? — предположила Лиля.

— В смысле? — не поняла я.

— Ну, испытание в духе керелей. Типа «кто-то да выживет», — сухо усмехнулась экономист.

— Возможно, — кивнул Игорь. — Если подумать, то вполне себе подходит. Если за тридцать три года (достаточно долгий срок), нуль достойно воспитали потомков, и те решат позаботиться о них в течение многих месяцев... причём уже не из страха перед властью или силой, а из любви, привязанности, благодарности или чувства долга — то такие представители нашего поколения достойны продолжать путь. Те же нуль, что не озаботились заведением детей за такое время или которых бросили — автоматически будут исключены из дальнейшей жизни. Как общественной, так и физической. По типу — балласт, отсев неудачной части наследников.

Я невольно поёжилась: слова лидера звучали логично и от того ещё страшнее. Тем более, что неизвестно, последнее ли это «испытание».

— Угу, зачистка бракованных банков генов и инкубаторов... — Росс оборвал себя и резко сел. — Но тогда на нас не только в этой роли смотрели! — улыбнулся он. — Значит, мы и как воспитатели тоже имеем значение — ведь поведение потомков определяется отнюдь не только наследственностью!

— Даже больше, — задумчиво потянул Илья. — Не только воспитатели, но и правители. Ведь, если смотреть честно, то, в основном, именно нуль становятся правителями.

Врач встал и прошёлся по помещению.

— Отличная новость! — заявил он. — За то, что керели смотрят на меня не только как на инкубатор, я им готов многое простить. Но тогда... — зеленокожий прищурился. — А ведь если подумать, то действительно сходится!..

Росс переглянулся с Игорем.

— Согласен, — кивнул лидер. — Керелям нет смысла ставить нам лишние палки в колёса.

— В норме, в других землях нуль меньше десяти процентов от общего населения. Это мы такие психи редкие и еле-еле тянемся, — возбуждённо продолжил врач. — Если вначале часть болезней нам оставили — чтобы не смотрели на детей свысока, и не бросили как неполноценных, то теперь же, опять-таки, в норме, это уже не будет иметь такого значения: во-первых, нуль уже натерпелись и памяти хватит надолго, а во-вторых, людей много и болеющие не станут исключением. Здоровые же «банки генов» однозначно выгоднее!

— Преодолён какой-то критический рубеж, — заметил Игорь.

— Но есть ещё что-то! — перебил его Росс. — Если на нас смотрят не только как на производителей — может, это вообще новая фаза, эра развития... Ну не дают мне покоя изменившие физиологические показатели!

Только успокоившись, врач смог пояснить, что именно имеет в виду.

— Сейчас у наших нуль пульс и давление такие же, как у живущих в подходящих им зонах. Но ведь наши земли, если смотреть честно, даже для зеленокожих подходят... мягко говоря, не идеально. То есть они дискомфортны, неприятны, болезненны — должны вызывать некий негатив и физиологические изменения. Раньше они были — и вопросов не возникало. Теперь же ситуация противоположная.

Я почесала подбородок и задумалась, постаравшись мысленно продолжить рассуждения друга.

— Ты хочешь сказать, что сейчас для нулевого поколения границы зон несколько стёрлись?

— Можно проверить, — коварно предложил Росс. — С нами сложнее, без хоть каких-то доказательств даже Детом рисковать не стоит. Но у нас есть кое-что... гарантии верности. Ведь если у нуль появилась какая-то устойчивость к неблагоприятным для них зонам, то она, наверняка, появилась у всех, а не у кого-то одного. Судя по нашим предположениям, воздействие артефактов схоже с действием зоны... или вообще её создаёт. Заодно, и на мне протестируем.

Ещё раз почесавшись, я решительно кивнула. И как только выдалось время, мы занялись этими исследованиями. Результаты сильно отличались от полученных в прошлый раз. Я по-прежнему видела чёрный вихрь и ощущала угрозу, но гораздо меньшую, чем раньше. Такую, которую легко игнорировать. А физиологические изменения и вовсе почти отсутствовали — даже симбионты не страдали. Кстати, у Росса хотя тоже появлялась слабая тревога, но пульс и давление от прислонённой к телу пробирки с приборами теперь не повышались. Было ещё одно серьёзное отличие: внешний вид в ночном зрении сильно изменялся, причём в непривычную сторону. Сейчас уже не казалось, что у меня или зеленокожего под воздействием мёртвой зоны кровь выходит через поры. Мы просто становились ярче, нуль-йети вообще светились (даже с точки зрения людей), а кожа Росса казалась почти белоснежной. У других людей нулевого поколения вид тоже стал другим. Вскакивающие ранее «пузыри» исчезли, и окраска сменялась на более светлую (как и у зеленокожего).

— Вы сейчас смеяться будете, — заметила Вера. — Но Щука, Пантера... да и нулевые люди сейчас в ночном диапазоне шикарно выглядят. Прямо-таки пришельцы с небес.

— Да ну тебя, — шутливо отмахнулась я.

На всякий случай мы протестировали потомков — но у них изменения оставались такими же, как по прежним исследованиям.

— Что же делать, как же быть?.. — Росс кружил по лаборатории, вцепившись в собственные волосы.

И врачу, и остальным очень хотелось проверить, будут ли теперь у нулевого поколения те серьёзные патологические изменения при заходе в слишком «живую» зону, которые сгубили множество людей. Но риск...

— Знаете, я всё-таки буду настаивать на опыте, — в конце концов решил Росс. — Это исследование очень важно, и лучше рискнуть недобровольным подопытным, чем ждать, пока само рассосётся.

Естественно, Дет не обрадовался, когда ему сообщили о планах. Впрочем, выбора у него всё равно нет, так что заключённый даже протестовать не стал. А как только выдалась возможность и Летунья была в хорошем настроении, недобровольный подопытный и я, в качестве исследователя (ведь йети эта зона не вредит), слетали к границе, за которой люди умирали.

Предположение оказалось верным. Хотя Дет чувствовал лёгкую тревогу (кстати, отличающуюся от той, что возникала от действия приборов), но физиологические параметры остались в норме. И даже сутки в смертельной зоне не привели к болезни. На всякий случай, мы подождали пару месяцев после возвращения, но патологических изменений так и не появилось. Отсюда напрашивается вывод, что теперь для людей, эльфов и йети нулевого поколения нет кое-каких ранее почти непреодолимых преград. И что в горы (когда восстановимся) можно отправляться безбоязненно.