Предположение математика звучало как минимум странно. Но оно вполне органично вписывалось в те сведения, которые удалось узнать, то есть вполне может использоваться как одна из рабочих гипотез. И смеяться никому не захотелось.

— Однако, в любом случае, пока это только моя фантазия, — сурово добавил лидер. — Что же до угрозы — надо принять меры на случай, если она реальна. Свяжитесь со всеми, с кем сможете. Свободные должны постараться не подходить к воде... по крайней мере, к рекам, заводям или протокам — пусть пользуются мелкими ручьями и родниками.

Так мы и сделали. Сами тоже старались беречься, но, одновременно, должны были проверять, есть ли угроза. Добровольцем вызвался послужить один из пожилых посвящённых.

— Мне всё равно уже мало осталось, — улыбнулся он. — А так если умру — то на пользу народа.

Мы каждый раз нервничали, когда мужчина подходил к реке. Тем более, что орденские орангутанги не ограничились уходом, а разнесли весть по своим соседям. И все семьи живущие на берегу, поспешили сняться и удалится вглубь леса. А ещё — не менее тщательно, чем мы, избегали приближаться к открытой воде. Такое поведение обезьян произвело на нас очень сильное впечатление.

Но вероятного, ожидаемого нападения так и не произошло. Прошла неделя и мы постепенно начали успокаиваться. А потом и вовсе вернулись к обычной жизни, даже немного посмеиваясь над всё ещё трусящими обезьянами. И только ещё через дюжину дней обнаружили, что похищение детёныша всё-таки не осталось без внимания. Что стрелоцветы предприняли ответные меры, хотя и не такие, как мы ожидали.

Лукоморье — центр производства репеллента

— Серый, жди, — скомандовал Черномор, отстучал ту же команду специальными чётками и, быстро пробежав пальцами руки по жаберной щели акулы, выбрался на пристань.

Там уже кучковалась ребятня: отложив работу, дети и подростки собрались, чтобы с любопытством и суеверным ужасом рассмотреть акулу вблизи, а заодно поприветствовать говорящего с ней мага. Кряжистый, упитанный старик со слегка растрёпанными волосами и окладистой бородой владел серьёзными силами: он не просто ходил в океан как в джунгли, но покорял крупных и очень опасных хищников. А ещё часто демонстрировал какое-нибудь колдовство.

— Черномор, покажи огни! Ну покажи!

Маг слегка шикнул, но не зло, а шутливо, и дети тут же отскочили, ожидая чуда от дружелюбного посвящённого.

Черномор ещё немного отогнал молодёжь, тщательно вытер руки и, ловко вытащив пробирку, на мгновение откупорил и высыпал себе на ладонь порошок из зрелых плодов ракеток. Мужчина сам обрабатывал заготовку специальными составами, просушивал в особой газовой смеси, а потом соединял: в результате порошок самовозгорался примерно через десять секунд после контакта с воздухом и давал яркие разноцветные огоньки. Мелочь, простой фокус, а дети радуются. Выждав положенное время, посвящённый кинул порошок в воздух — и наблюдателям показалось, что из ладони мага вырвался целый сноп красных, жёлтых, синих и зелёных искр.

Бросив ещё один взгляд на счастливую молодёжь, Черномор улыбнулся и пригладил седеющую бороду. Хорошего помаленьку — пора отправляться по делам.

Годы безжалостны к обычным людям. Казалось, совсем недавно он называл стариками девятилетних людей, а теперь и сам уже хорошо перешагнул за восемь лет. Быстро... как же быстро летит время.

Начать жизнь с нуля оказалось очень непросто, но Черномор справился. Когда-то он думал, что отправление в Цепер^[28] — изгнание. Теперь же понимал, что всё почти с точностью до наоборот. Работа и жизнь на острове считались у посвящённых одними из самых безопасных и спокойных. В Цепер отправляли тех, кто восстанавливался после тяжёлых болезней или просто ослабленных людей. К тому же, там у Черномора по-прежнему остался еженедельный выходной, и никто не запрещал покидать остров. Наоборот, иногда даже по работе посылали.

Так и сейчас: посвящённый приехал, чтобы забрать сумку с исходным материалом для сложных анализов, а заодно вызвался немного помочь в лечебнице и привёз порцию свежего репеллента. Впрочем, уже через пару часов Черномор освободился, с наслаждением перекусил и собрался в обратный путь. На пристани мужчина погрозил пальцем снова сбежавшимся детям и, чуть прихрамывая, спустился к воде.

Заметив товарища, Серый тут же приблизился, подставляя бок, чтобы было легче ухватиться за сбрую.

— Друг, — ласково сказал старик, почесал просительно открытую жаберную щель и скомандовал уходить. Он не оборачивался, но слышал восхищённый вздох молодёжи — в тот момент, когда почти оседлал морского хищника.

Немного отплыв, Черномор чуть нагнулся и выгнал воздух из груди. Всё-таки акулы — рыбы и предпочитают двигаться не у самой поверхности воды, поэтому удобнее и безопаснее пользоваться их услугами при водном дыхании.

Прижавшись к Серому, чтобы уменьшить трение и не мешать движению, мужчина прикрыл глаза, наслаждаясь поездкой и вспоминая свободных. Многие, не знающие тайн посвящённых, до сих пор глядят на них с опаской и любопытством. Так, как когда-то смотрел сам Черномор. Но для него эти времена давно прошли. Теперь он уже не представляет себе другой жизни.

Иногда посвящённого тянуло на рефлексию: он вспоминал всю свою осознанную жизнь. Ошибки, потери, боль, но, одновременно, надежду, удовлетворение от работы, светлые праздники и любовь. И, несмотря ни на что, Черномор искренне считал себя очень счастливым человеком. Он уже дожил до старости, но по прежнему успешно работает, им восхищается ребятня... А ещё — Черномора не забудут. Он снова часть свободных и не бесполезен. А ведь когда-то мужчина считал, что лидеры посвящённых поступили неправильно, оставив ему жизнь. Но теперь вспоминал то решение с благодарностью. За прошедшие годы Черномор вполне искупил ошибку: его труд помог многим людям. А может, даже спас чьи-то жизни.

Но важно не только это. Он не подвёл Озона и в другом. Потомки. У Черномора подрастало двое детей: здоровый, крепкий сын, иногда напоминающий мужчине его самого в детстве, и дочка-вырожденка. Опасения народа оказались напрасны: Иста смогла принести здоровое потомство. И спасти удалось обоих. Конечно, судить рано, дети ещё не перешагнули возраст в два года, но, по мнению отца, у них были хорошие шансы. И у Гвидона, и у Русланы.

Черномор привык жить по новым правилам, хотя обычаи посвящённых тоже, как и у махаонов, сильно отличались от таковых у простого народа. А ещё приспособился к семейным отношениям с Истой. Представительницы женского пола действительно сильно отличались от мужчин по характеру и эмоциям. Иногда бывшему махаону казалось, что даже думают они как-то иначе. Но и с ними можно жить, заниматься общими делами и растить детей.

В начале семейной жизни Черномор вспомнил молодость и внимательно следил за супругой и её реакциями. Зато потом стало ещё легче и удобнее справляться с вспышками плохого настроения и ворчливым состоянием женщины. Ведь остановить маленькую течь гораздо проще, чем ремонтировать уже прорвавшую плотину.

А ещё у Черномора теперь появилось то, что отличало его от многих остальных — Серый. Кроме двух исследователей, занимавшихся акулами, Черномор оказался единственным, кто стал близок этим существам. Сначала его привлекли для проверки одной из гипотез, а потом, когда та подтвердилась, исключили из группы. Но это не помешало мужчине и дальше контактировать с крупной рыбой. Поэтому к настоящему времени Серый — самый дрессированный морской хищник.

Мужчина улыбнулся и похлопал рядом с плавником, предлагая другу сделать небольшую остановку и получить причитающуюся порцию гигиенических процедур. Вот вроде бы и рыба, а почти как человек. По крайней мере, страдает от болезней точно также.

Ещё примерно через полчаса они достигли Цепера. Снова потратив несколько минут на своеобразные ласки, Черномор снял сбрую, вернулся к воздушному дыханию и выбрался на пристань по специальной лестнице. Передал сумку чистящему рыбу подростку, встряхнулся и отжал бороду. А потом поспешил навстречу жене.