— Мама, я понимаю, о чём ты беспокоишься, — серьёзно посмотрела на меня Рысь. — Но давай честно — мне уже тридцать шесть лет^[30]. В любом случае осталось совсем немного. Я хочу увидеть горы вблизи. Если вдруг пойму, что дальше нельзя — вернусь. Но хочу попробовать осуществить мечту.

Я кивнула, стараясь не встречаться взглядом с дочерью. Она действительно имеет право участвовать. А я... правда за неё волнуюсь. Хотя Рысь до сих пор крепкая и подвижная, но годы её не пощадили. Сейчас она уже не серебристо-бурая, а поседевшая до белизны, почти снежная йети.

Уже в последний день перед выходом, почти сразу после окончания заката гигантской луны, позвонила Летунья.

— Не поверишь! — возбуждённо заявила она. — Я случайно йети нашла!

Сначала я недоумённо пожала плечами, а потом сообразила, что об обнаружении чего-то обычного так сообщать бы не стали. Сразу вспомнилось недавнее возвращение следователей. А вдруг в плену были не только они?

— Кого-то из пропавших?

— В том-то и дело, что нет! Вообще незнакомых.

Так. Покосившись на телефон, я тщательно закрыла клетку с подопытными, чтобы не отвлекаться.

Выяснилось, что незнакомые йети живут на одном из крупных островов в океане. Летунья не решилась сама выйти с ними на контакт и теперь собирала группу. Владелица машины хотела, чтобы в эту группу вошли как представители Колыбели, так и члены союза свободных. Естественно, мы не стали отказываться от такой возможности. Посовещавшись, собрали классическую группу: волгорец, сатанист и посвящённый. От моего племени участие приняла Щука. Несмотря на лёгкое разочарование, я всеми четырьмя руками поддержала принятое решение — коллеги вполне справятся с задачей, а нам не придётся отвлекаться от своей цели.

Марк долго колебался: то хотел присоединиться к нашему путешествию, то думал остаться. В конце концов решил проводить, скорее всего, отделиться в предгорьях и вернуться. Впрочем, я радовалась даже этому: мы не так уж часто проводили время вместе. К тому же теплилась слабая надежда, что гостевой муж передумает и соблазнится на дальнейшую разведку.

Первую часть пути мы преодолели на парусной лодке. Сделали небольшой крюк, заехали к русалкам в Болото — там с комфортом переночевали и последний раз пополнили запасы. Выше по течению Волги больше нет селений, кроме того, вскоре река сужается, течение ускоряется, вода становится неспокойной — то есть рациональней сейчас пересечь реку и дальше двигаться пешком.

Рано утром я окинула прощальным взглядом человеческую деревню. Что бы кто ни говорил, мы уже достигли очень многого. Причём не я, не посвящённые — именно все вместе, все свободные. Один в лесу — не стая, только моё племя тоже не смогло бы подняться. Без нас не было бы лекарств, врачей, репеллента и многих разработок. Без сатанистов — порядка, закона, безопасности и веры людей в то, что их защитят. Без волгорцев — взаимопомощи, образования, организации, многих обычаев и праздников. Без кошек тоже не справились бы — убеждённые идеалисты всегда оказывались там, где требовалась их помощь. Но внешний круг союза (русалки, амазонки и махаоны), остальные люди и йети тоже внесли немалый вклад — без них у нас просто не хватило бы средств для поддержки союза. Мы начали строить цивилизацию вместе. Кто-то внёс больший вклад, кто-то удовольствовался малым — но даже эти крохи сослужили свою роль.

Посвящённые до сих пор несколько отстранены от общества, как, кстати, и сатанисты. Но нас не чураются. Недолюбливают, но доверяют, опасаются, но уважают — мы всё равно часть системы. И от понимания этого в груди разливалось тепло.

Достигнув условленной точки, мы сошли на берег, перекусили, а потом провожающий юноша вернулся в лодку и отчалил. Нет резона оставлять транспорт без присмотра — это равноценно его уничтожению. Потом или позвоним, или доберёмся вплавь — не впервой.

Ещё до того, как лодка скрылась из вида, наша группа двинулись в путь. С собой мы взяли минимум вещей и прихватили продуктов только на один день — тащить больше не имело смысла. Впереди, исполняя роль лесного гиганта и расчищая путь другим, шёл Марк, а я замыкала цепочку.

На этой стороне реки крупных болот почти не встречалось. Уже через несколько дней мы достигли края «великого леса», как его иногда, в шутку, называли свободные. Граница была нечёткой: сначала деревья не исчезли полностью, но расступились так, что солнечные лучи достигали земли не только на полянах, но почти везде. Соответственно, сменился видовой состав трав и кустарников: они стали более зелёными; красноватая, тёмная и отливающая в фиолетовый цвет растительность почти исчезла. Привычный запах леса, грибов, гниения и плесени, вкупе с насыщенным ароматом цветов, отступил. А постепенно и вовсе пропал, сменившись лёгким ароматом воды и трав, с мягким оттенком чего-то смолистого.

По мере того, как джунгли оставались позади, власть захватывал ветер. Мы правильно выбрали время: сейчас гигантская луна не влияет на погоду и пока вокруг спокойно. Нет штормовых шквалов, разрушительных бурь, землетрясений. Но ближе к горам даже в такую погоду часто дул сильный ветер: то закручивая обрывки травы, крупинки почвы и прочий мусор небольшими смерчами, то устраивая концерты в скалах.

Хотя взятые с собой запасы быстро закончились, мы не испытывали недостатка в пище: предгорья оказались так же богаты на дары природы. А ещё после выхода из джунглей снизилась влажность, и, возможно из-за этого, продукты стали лучше храниться и медленней плесневеть.

Примерно в это время со мной связалась Щука, рассказала о том, что они обнаружили на острове и переслала записи.

Найденные Летуньей йети действительно оказались необычными. И вовсе не тем, что до сих пор оставались в тени — на самом деле они и не думали прятаться, просто местность у нас такая, что легко потеряться даже рядом с домом... а вот найти что-то — весьма сложно. Но это племя было необычного состава: около двадцати йети, но все — женщины.

Они рассказали, что когда-то, давным-давно, одна йети (предположительно из нулевого поколения) попала в бурю. Помотав по морским просторам, её в полуживом состоянии выбросило на этот остров. Оказавшись не в силах выбраться, женщина осталась там жить. А через некоторое время у неё родилась дочь. Примерно через полтора года — ещё одна... и так далее. Именно потомство той женщины, попавшей в беду, и населяло остров. Общая мать (для некоторых — уже бабушка) погибла от несчастного случая примерно в двадцатый год — её забрало море. До этого она успела многое передать своим дочерям. По крайней мере, достаточно, чтобы те не оказались совсем одичавшими. Сказки, истории, легенды, кое-какие умения и правила. А ещё первомать научила их опасаться чужих людей.

Судя по всему, йети попала на остров вскоре после высадки, даже не успев встретиться с сородичами или людьми. Поэтому у невольных вечных девственниц вид мужчины-йети вызвал шок. Впрочем, не меньше их напугали и люди. Несколько дней население острова избегало общения, но потом с ними всё-таки удалось поговорить.

Естественно, ни Колыбель, ни союз не стали навязывать свой образ жизни. Лишь сообщили, где и как их можно найти, рассказали, какие правила действуют на территории нашего влияния, и спросили, не нужно ли помочь выбраться на большую землю — островитянки до сих пор не освоили серьёзные плавсредства. Но йети единогласно отказались. Поэтому послы покинули остров, попросив лишь разрешения появляться хотя бы раз в год — на случай, если кто-то вдруг передумает.

В этот вечер я сидела, прислонившись к поросшему мхом камню, подкидывала хворост в костёр и не могла сдержать слёзы от нахлынувших воспоминаний. И от радости. Меня столько лет мучил вопрос — кто отец Рыси? Теперь я узнала на него ответ. У всех островитянок, прошедших через фертильную фазу, появлялись дети. Но исключительно дочери, и всегда рождался только один ребёнок. Тогда как при наличии отца нормой являются разнополые двойни. Выходит, тогда, давным давно, я не занималась сексом с незнакомцем. Рысь — только и исключительно моя дочь, у неё нет отца. Но если у обычных женщин-йети такой ребёнок является почти копией матери, то у нулевого поколения наблюдается иная картина — поэтому Рысь отличается от меня по внешности. Вот и ещё на одну загадку нашёлся ответ. А заодно выяснилось, что мы, йети, способны размножаться партеногенетическим способом.