Мы снова посмотрели вверх. Женщин из йети такой подъем точно бы не напугал — много веток и уступов, а учитывая нашу склонность к жизни в верхнем ярусе леса, высотой йети напугать сложно. Другой вопрос — люди. Впрочем, не стоит их недооценивать. В наших джунглях лазить, в том числе по отвесным скалам, приходится почти всем. И, если уж смотреть цинично, есть ли особая разница между падением на камни с высоты в пятнадцать-двадцать метров или в пару сотен?

— Вы не устанете? — задала единственный актуальный вопрос.

Коллеги ответили не сразу, ещё раз внимательно оценив скалы.

— Там найдётся, где отдохнуть, — наконец сделала вывод Вера. — Вроде даже пещеры есть.

Остальные согласились с выводом геолога. Но я всё-таки настояла на том, чтобы забрать большую часть поклажи — к счастью, даже сложенная в один мешок, она не слишком велика и тяжела.

Теперь двигались ещё медленней, тем более, что всё равно то и дело отвлекались на окружающий мир. Так, один раз остановились, устроились на кустах вокруг длинной ягодной лианы и лакомились её плодами, часто перехватывали мягкие почки или листья растений, реже — насекомых. Кстати, насчёт последних: на этой высоте гнуса уже почти не было, особенно по сравнению с джунглями. Даже необходимость в репелленте отпала, по крайней мере, заживо насекомые сожрать точно не грозили. Но народ всё равно перед началом подъёма воспользовался защитной мазью — она имеет ограниченный срок годности, к тому же всё ещё облегчает жизнь. Хотя здесь репеллент помогал не от всех: в горах встречались незнакомые виды кровососов, и узконаправленное отпугивание, на них, естественно, не действовало.

В нескольких десятках метрах от нас по выступам отвесных скал ловко проскакала семья однорогих козлов. Из-под копыт последней серой «единорожки» вниз скатился камень, и я ненадолго замерла, провожая его взглядом до тех пор, пока тот не скрылся в облачном тумане. А заодно кое-что поняла. Мы уже давно заметили, что для нашей местности не характерны крупные обвалы — лишь падение отдельных валунов. Поэтому скалы не воспринимаются народом как угроза или опасность — они стоят крепко и не норовят рухнуть на головы. Наоборот, природную архитектуру из основной породы считают чуть ли не одной из самых надёжных, причём даже если она принимает странные, искривлённые формы. Кстати, Сева и его команда уже несколько лет пытаются освоить этот удивительно пластичный, упругий, и крепкий материал — полуорганический камень. Ведь строения из него не боятся землетрясений и при вибрации склонны к самовосстановлению, зарастанию трещин. Вот только с камнегрызами и постепенным «старением» камня надо что-то придумать... ну и с обработкой. Недаром одним из давно висящих и пока так и не воплощённых заказов для отдела естественников является приручение и содержание в неволе камнегрызов.

— Конфетка! — радостно сообщила Рысь, ловко проползла по стволу крепящегося к обрыву дерева и сорвала дар неизвестного козла.

Здесь, на обрывистом склоне, сладкие метки почти не встречались — судя по всему, козы тоже понимали, что тут не место для романтических заигрываний. Поэтому одинокая капля оказалась старой и уже погрызенной насекомыми. Впрочем, дочь это ничуть не смутило и она с аппетитом засунула грязно-янтарное лакомство в рот.

В этот раз мы снова заночевали в пещере. Вход в неё был достаточно узким, но через несколько десятков метров полость в камне расширялась. Куда-то вглубь вело несколько коридоров, а самое замечательное: по одному из них тёк небольшой ручей. С учётом того, что там же удалось насобирать несколько видов растущих на камнях грибов, отдых получился вполне полноценным. Мы смогли сытно поесть (пусть и сырой пищи), напиться, вымыться и даже, после короткого отдыха, устроить тренировку для поддержки кожной чувствительности. В связи с последним я в очередной раз порадовалась, что несколько лет назад, ещё до пандемии нуль, провела вместе с Россом исследование на тему — какая нагрузка достаточна и необходима, чтобы избежать атрофии. Так что теперь не приходится гадать — я знаю, в каком количестве и насколько интенсивные тренировки требуются для людей и для йети.

За ужином я позвонила Игорю, кратко сообщила новости. А потом снова задумалась. Нахлынули воспоминания. В том числе об ещё одной загадке. Не всё так просто с моим компьютером и телефонами сатанистов. Когда мы тестировали оборудование, то выяснили, что стоит зайти в пещеру или, в лучшем случае, завернуть за угол, как связь с сетью у общего компьютера посвящённых пропадает. Но мой и телефоны сатанистов продолжают работать даже под толщей земли. Впрочем, Вадим признался, что когда-то тоже заказал надежную, не зависящую от внешних условий технику. Вот как керели умудрялись делать такие вещи?

— Всё-таки мы были правы, — прервал мои размышления Маркус.

— В чём? — поинтересовалась Рысь, лениво дожёвывая очередной гриб.

— Сейчас, пока мы в походе, много времени свободного появилось. Вот и подумал: мы действительно нечто иное... нечто могущественное и со сверхъестественными возможностями.

Дочь задумчиво выпятила нижнюю губу и почесала нижнюю ладонь.

— Не поняла. Это ты сейчас о болезнях? Но пока нет причин считать, что нормальные люди, не нуль, уже бы заболели.

Маркус посмотрел на пожилую йети и ласково встрепал ей шерсть на спине.

— Нет, красавица наша, я сейчас не о болезнях, а о наших умениях и способностях.

Рысь потянулась за ещё одним грибом, но потом передумала и, положив его обратно, разлеглась на камне.

— А что не так с нашими умениями? — помолчала, слегка обиженно глянула на физика и предположила: — Мы умеем лечить? Писать, читать? Или... — оживилась йети, — Поняла! Ты про телефоны и то, что мы хорошо ими пользуемся, да?

Мужчина рассмеялся. Веселился он долго и искренне. Дочь искренне недоумевала, а я, кажется, начала догадываться.

— Вот именно! — чуть успокоившись, заявил Маркус. — Рысь, понимаешь, ты настолько ко всему этому привыкла... для тебя это норма жизни, а не чудо.

— А для тебя — чудо?

— Для меня тоже норма жизни, — кивнул физик. — Для всех нас — норма. Но так было не всегда. Когда-то... когда-то мы только рассмеялись бы, скажи нам кто, что будем запросто лазить по отвесным скалам, плавать под водой без специальных приборов, ходить по пересечённой местности с закрытыми глазами и обладать таким шикарным чутьём на опасность.

— Всё равно не понимаю, — подумав, призналась Рысь. — Ладно с подводным плаваньем — это тайна внутреннего круга союза. Но в лазаньи или чутье что странного? Это ведь совершенно естественно... каждый умеет. Ну, почти каждый, кроме больных.

— Вот и я о чём! — поднял указательный палец Маркус. — Для тебя это — обычное явление. Но для прошлых людей... для того мира, в который мечтают вернуться сампы — это оказалось бы уникальными или вовсе сверхъестественными умениями.

Дочь недоверчиво хмыкнула:

— По вашим рассказам, тот мир был полон разных чудес.

— Да, с точки зрения свободных, Земля — удивительная планета. Но землянин, глядя на наш мир и наши умения, был бы поражён не менее.

Они продолжили беседу, а я снова глубоко задумалась. Физик навёл на странную, преждевременную мысль. Что, если мы всё-таки выйдем в космос и встретимся с теми, кем когда-то были? Мы точно окажемся полны загадок друг для друга, будем удивлять и пугать. А самое главное — сможем ли понять?

Попытавшись абстрагироваться, оценила нашу жизнь и поведение со стороны себя прежней. Получалось плохо — этот мир уже слишком сильно изменил и переделал под себя. Но одно ясно: мы — другие. Не люди... в том числе те, кого мы называем людьми. Местные обычаи и многие понятия сильно отличаются от тех, что были на Земле. И хорошо, если трудности возникнут на уровне наших бесед с орангутангами. Но впереди ещё многие сотни, если не тысячи лет. Мы уже сейчас почти не помним прошлый мир, а что будет тогда? Не окажется ли встреча с землянами для нас такой же сложной, как попытки контакта со стрелоцветами?..