«Димочка, боюсь, мы уже не увидимся. Ты много раз спрашивал, где я научилась магии… Хотела рассказать, когда ты станешь старше. Но, видно, другого случая не представится.

Это произошло в сентябре 1940-ого. Саша тогда работал в посольстве. — Сашей звали первого бабушкиного мужа. — А фашисты каждый день бомбили Лондон. Обычно по ночам. Но в тот раз налет случился днем. Я была далеко от посольства, когда завыла сирена воздушной тревоги. Тот район я знала плохо и толком не представляла, где бомбоубежище. Но побежала следом за другими людьми. Туфли были ужасно неудобные. Я подвернула ногу, упала. Жуткая боль, слезы потекли из глаз сами. Когда наконец поднялась, поняла, что осталась на улице одна. Но, конечно, похромала дальше. Рев самолетных двигателей был уже близко. А потом начали рваться бомбы! При каждом взрыве сжималось все внутри. От страха я даже боль в ноге почти перестала чувствовать.

Не знаю, откуда он вдруг взялся рядом.

— Стой! — прокричал он. — Все равно не успеем.

Да чего ж стоять-то — накроет бомбой, и поминай как звали. Но он крепко держал меня за локоть, я не могла сдвинуться с места. И тут бомба ударила в здание рядом с нами. Все, надеяться не на что! Словно в замедленной съемке я видела, как фасад трехэтажного дома падает прямо на нас…

Это было невозможно, но нас не задело ни единым обломком. Поначалу я думала, что мы оба умерли, поэтому ничто больше не причиняет нам вреда. А потом до меня стало доходить, что кромешный ад творится повсюду, но только не в радиусе метра вокруг. Возле нас не упал ни один камешек, в воздухе вовсе не было взвеси, еще не осевшей на улице. И даже грохот взрыва и обрушения здания оглушил меня не так уж сильно. Да и взрывной волны я ведь не ощутила вовсе.

— Я поставил защиту. Магическую, — пояснил англичанин, видя мою растерянность. — Знаю, ты не поймешь…

Я действительно не понимала и ни за что не поверила бы в какую-то чушь про магию… если бы не наблюдала невозможное собственными глазами.

— Пойдем, — сказал он. Самолеты над нами больше не ревели, бомбили другие части города.

На больную ногу я еле наступала. Кое-как с его помощью перебралась через завалы. А потом он поднял меня на руки и понес к бомбоубежищу. Хотя сам, похоже, от усталости едва держался на ногах.

Когда объявили отбой воздушной тревоги, он уже более-менее пришел в себя. А вот я по-прежнему не могла ходить. Англичанин понес меня к себе домой — оказывается, жил неподалеку. По дороге, пока он передыхал, я позвонила мужу из телефонной будки. Сказала, что со мной все в порядке и почему-то солгала, что останусь ночевать у приятельницы — был уже довольно поздний вечер. Не знаю, что подумал бы англичанин, но я старалась говорить как можно тише.

Больше всего я боялась, что дома у него обнаружится семья. Но квартира была пуста. Только радовалась я недолго — повсюду стояли и висели на стенах семейные фотографии. Он сразу сказал, что это его жена, указав на одно из фото. Как будто стену между нами воздвиг. И только потом вспомнил, что до сих пор не представился и наконец сделал это:

— Кеннет Барнс.

Он был немало удивлен, узнав, что я русская. Но никаких перемен — враждебности или еще чего-то такого я в нем не заметила. Он взялся лечить мою ногу. Опять магией. Через час я уже забыла о растяжении. А Кеннет опять здорово вымотался.

Но с воодушевлением рассказывал мне о возможностях магии. А когда немного отдохнул, даже взялся учить ей меня. Ночь пролетела незаметно.

Кеннет предложил продолжить уроки. Его семья была в отъезде, и я бывала у него еще не раз.

Все закончилось в одночасье, когда Сашу неожиданно отозвали из Лондона.

Наверное, Кеннет понимал, что я влюблена в него до безумия… только упорно делал вид, что ничего не замечает. Очевидно, любил жену. А я… я все еще надеялась на что-то до последнего. Но чуда не произошло.

Когда мы прощались, я сокрушалась, что не смогу продвинуться в магии дальше — хотя, на самом деле, куда сильнее я сожалела о том, что никогда больше не увижу его. Возможно, в утешение Кеннет подарил мне записи своих учителей.

Поистине бесценный подарок! Мне стыдно, что я воспользовалась лишь толикой предоставленных мне возможностей. Но в Москве Сашу арестовали. Потом война. Не до магии было. Да и вообще каждый раз, беря в руки записи, я вспоминала Кеннета… Становилось нестерпимо больно оттого, что между нами так ничего и не было… и никогда не будет.

В общем, освоила я немногое. Надеюсь, тебе достанет времени и терпения. У тебя и способности гораздо выше моих. Дима, оставляю записи тебе. Они в тайнике, ты знаешь, где он».

Дмитрий опустил руку с письмом и посмотрел на фотографию. Грустная история. Похоже, бабушка всю жизнь любила этого Кеннета…

Слезы сами наворачивались на глаза. Чтобы не дать им воли, он отошел к румынской стенке, открыл платяное отделение и разобрал фальшивое днище шкафа. Под ним, на втором дне, лежала аккуратная пачка старых листов, перевязанных веревкой.

Дмитрий развязал ее, сел на диван. И углубился в чтения с первых же строк.

Друзья обшарили весь замок сверху донизу и даже постучались в стены потайных комнат, но Дэрэлла так и не нашли. Уставшие и растерянные, они собрались в столовой.

— Кто-нибудь что-нибудь понимает? — задала Авира риторический, по сути, вопрос.

— Может, опять на чей-то вызов ответил?.. — неудачно пошутила Эстэлия.

— Вот только этого не хватало! А вдруг — правда?.. — не на шутку обеспокоилась Авира. — Как вы думаете — мог он снова ринуться в такую авантюру?

— Нет! — уверенно заявил Сэлдом.

— Навряд ли, — одновременно с ним ответил Кил.

— А я бы все же не стала полностью исключать такую возможность, — подвела Авира черту под обсуждением собственного вопроса. — Иногда Дэрэлл бывает слишком уверен в себе. Итак, ясно одно — в Вермигене его нет. Никто не мог увести его отсюда силой. Значит, он отбыл куда-то по собственной инициативе… но куда? Вряд ли просто решил прогуляться по окрестностям.

— Причем пешком! — добавил Зар. — Эльмерон-то в конюшне.

— Тем более. В общем, гулять он уйти не мог, — подытожила Авира. — Отправиться куда-то по делам, не предупредив нас, тоже не мог — любое дело сейчас сопряжено с опасностью, он должен был хотя бы оставить записку.

— Может быть, Дэрэлла куда-то срочно вызвал его агент? — предположил Сэлдом.

— Откуда он мог знать, что вызывает его именно агент?! Вот мы и вернулись к проблеме, что он ответил на чей-то вызов. Тогда он сейчас наверняка в большой опасности…

— Нужно что-то делать!.. — Эстэлия была близка к панике. — Кто-то из нас должен поехать его искать, — себя она при этом вряд ли имела в виду.

— Радость моя, ты явно забываешь, — напомнил Зар, — что мы заперты здесь как в клетке, а хозяин с ключом пропал неизвестно где!

Повисло тяжелое молчание. Защита замка подчинялась только Дэрэллу, впуская и выпуская кого-либо лишь по его воле, и, похоже, об этом неприятном обстоятельстве запамятовала не только принцесса…

А через минуту тишину прорвал поток самых разнообразных и вряд ли выполнимых планов по спасению из плена. В этой какофонии каждый предлагал что-то свое и вовсе не слушал других. Кто, о чем и с кем спорил — определить уже не представлялось возможным. Кроме того, все начисто позабыли об опасности, грозящей Дэрэллу.

В какой-то момент Авира вдруг осознала, что, пожалуй, больше всего их обществу сейчас необходим лидер — иначе бардак рискует обернуться большими проблемами… особенно, если каждый ринется исполнять свой идиотский план.

— Заткнитесь! — закричала она. — Если мы действительно хотим решить нашу проблему и помочь Дэрэллу, а не просто лечь костьми в борьбе с неприступной защитой, нужно подойти к вопросу серьезно. Все хорошенько обдумать, обсудить, выбрать лучший вариант и тогда действовать единым фронтом. Но в первую очередь, как я только что убедилась, мы должны решить, кто будет руководить операцией, кому мы станем подчиняться. Иначе будем спорить здесь, пока не перемрем с голоду.