- А если он все-таки не выйдет? - с сомнениемзаметил Джуширо.

  - Перейдем к плану Б, Укитакэ-сама, -откликнулся на это Нацу, сидевший в центре между капитанами. - Завалимся сами кнему.

  - Главное не переборщить, - заметил Кёраку.

  Негромкие шаги и резко отдернутаяперегородка, заставили всю троицу замереть в немом изумлении. Появившийся вдверном проеме, Бьякуя обвел всех присутствующих тусклым взглядом покрасневшихглаз и желчно усмехнулся.

  - Явились...

  Вид капитана шестого отряда был не то, чтобыслишком ужасен, но определенно и близко не соответствовал тому образу, ккоторому привыкли многие шинигами за долгие годы. Длинные черные волосы Кучики,не скрепленные традиционными зажимами, болтались в полнейшем беспорядке.Помятая одежда, похоже, носилась уже несколько дней, а шарф бежевого цвета,являвшийся еще одной обязательной отличительной чертой в облике Бьякуи,попросту отсутствовал. На потемневшем лице появились старческие морщины,особенно глубокие гнездились в уголках глаз.

  - Что? Хотите лишний раз позлорадствовать?Ну, так давайте! Смейтесь! Вот он я перед вами! - охрипший голос Кучики звучалкак-то надломлено.

  - О чем ты, Бьякуя? - брови Укитакэ поползливверх.

  - Не надо прикидываться, семпай! Я все знаю!- Бьякуя не дал Джуширо договорить и так же порывисто, как и прежде вылетел изкомнаты.

  - Я, кажется, чего-то не понимаю, -пробормотал капитан тринадцатого отряда.

  - Похоже, болезнь дошла до той стадии, когдамы имеем последнюю возможность, чтобы вмешаться, - деловито резюмировал Нацу,переглянувшись с Кёраку.

  - Да, срочное лечение явно необходимо, -подтвердил Шунсуй.

  - Вы так и не сказали мне, что именнозадумали, - настороженно заметил третий участник беседы, но возвращение Кучикипомешало ему закончить свои расспросы.

  - Вот!

  Большой деревянный ящик ухнул на столешницу,а Бьякуя застыл над ним, скрестив на груди трясущиеся руки.

  - Это что? То, что мне кажется? - Кёракупокосился на Укитакэ, стоически сдерживая ухмылку, так и просившуюся наружу.

  - Великие предки, надеюсь, что нет, - если быне маленькая неловкость, проскочившая в речи Джуширо, то его испуг можно былобы посчитать почти настоящим.

  - Да! - припечатал Кучики. - Это именно то, очем вы подумали! И что еще может быть лучшим свидетельством того скрытоговсеобщего презрения и насмехательства, чем это издевательство, присланное мне?!Как же низко могут пасть люди в своем желании...

  - Он заговаривается? - Шунсуй склонился к ухулекаря, и тот утвердительно кивнул.

  - Пора вмешаться.

  Тяжелая трехлитровая бутыль с прозрачнымсодержимым грохнула донышком о стол ничуть не хуже, чем ящик. Бьякуя,прерванный на середине своего монолога, воззрился на выставленный Нацу предмет.В глазах капитана впервые промелькнула какая-то искра не затуманенного разума.Укитакэ разглядывал "подарок" с некоторым скепсисом.

  - Это что? - убито, будто не замечаяочевидного, спросил, наконец, Кучики.

  - Лекарство, - ответил Нацу. - И сейчас,Кучики-сама, мы будем вас им основательно так лечить. К тому же, посколькуданный вид секретной терапии действует куда лучше при коллективном применении,то все собравшиеся готовы поучаствовать в медицинской процедуре. Причем исключительноради вас, Кучики-сама.

  - Глупости, - вяло отмахнулся Бьякуя, новзгляд капитана все никак не желал отцепляться от вытянутой стеклянной тары.

  - Хотите поговорить об этом? - улыбнулсяНацу, резким жестом не дав Укитакэ высказать какое-то возражение.

  - Да какая, в принципе разница? - сновамахнул рукой глава великого дома, после чего, как ни странно, плюхнулся на пол,прямо там, где стоял. - Хуже уже не будет...

  Прокравшись к дверям, старик-дворецкийсначала некоторое время прислушивался к громким звукам, доносившимся изнутри, азатем, не в силах сдерживать любопытства, приник одним глазом к крохотной щели.От увиденного у слуги едва не подкосились ноги, и лишь многовековая выучкапомогла ему удержаться от удивленного вскрика.

  Четверо мужчин, находившихся в приемном зале,уже достигли той фазы задушевного разговора, когда каждый рассказывал примерночто-то свое и при этом все остальные умудрялись не только выслушивать другдруга, но еще и вставлять в рассказы свои замечания и наблюдения, плавноперетекая с одной темы на третью и обратно. Хозяин поместья хоть и сосоловевшим (впервые на памяти дворецкого!), но весьма посвежевшим видомрассуждал о высоких материях, таких как "сволочность жизни" и"неблагодарность подчиненных". Троица оппонентов активно спорила ияростно жестикулировала, при этом вскочивший на ноги лекарь-блондин больше всехупирал на "необходимость проявлять социальную гибкость" и"единение с простым народом". Во время одного из небрежных взмаховруки деревянный ящик, ютившийся на краю стола, свалился на пол, но никто изчетверых даже не обратил на это внимания. Клоунские носы, петарды и"змейки-дуделки" рассыпались вокруг блестящим покрывалом. А сверхужелтым прямоугольником замерло "Пособие по развитию чувства юмора. Для чайников".

  * * *

  - Так. Вроде бы пришли.

  - Два прошлых раза вы говорили тоже самое,Кёраку-сама.

  - Ну, ошибся, с кем не бывает?

  - Не, Шунсуй не Кемпачи, больше двух раз мимоне пролетает.

  - Спасибо, Джуширо. Смотрите-ка забегали...Кстати, кто помнит, как там начинают?

  - М-м-м... У вас - товар, у нас - купец? Иликак-то так...

  - Укитакэ-семпай, при всем моем уважении, вывсегда хреново разбирались в традициях!

  - О, Бьякуя, раз такой умный, может, сампопробуешь?

  - Именно это я и собирался предложить,Кёраку-сан!

  - Кучики-сама, а может не надо?

  - Нацу, ты пока вообще заткнись. Мы тут твоесчастливое будущее обустраиваем, так, что давай стой тихо и просто будьблагодарен!

  Крыши здания мелькали под ногами безумнымкалейдоскопом. Случайные прохожие, оказавшиеся поблизости, оглядывались посторонам и невольно вжимали головы в плечи, пытаясь понять, в чью же сферузловещей темной реяцу они угодили. А размытая фигура стремительно приближаласьк дому семейства Фон, сгущая вокруг себя атмосферу гнева и дикого животногожелания убивать. Сказать, что капитан второго отряда впала в черную ярость, кактолько получила последнее сообщение, значило бы не сказать ничего.

  Разноцветная толпа у ворот небольшогопоместья шумела и явно чему-то радовалась. Не рискуя лишний раз попадаться наглаза посторонним, Сой пробралась через парк и вошла в здание через вход дляприслуги. Под этой крышей командующую онмицукидо не видели уже лет десять, но этоничуть не мешало встречным слугам бледнеть, обмирать от страха и вжиматься встены, когда по коридорам мимо них проносился стремительный вихрь с двумяразвевающимися косами.

  Глава семейства, приходившийся Сой двоюроднымдядей, ее отец и самые уважаемые члены клана активно обсуждали что-то в большойсовещательной комнате. Бесцеремонно распахнутую дверь и появление на порогедевушки каждый из них воспринял по-разному. Глядя на хмурые и немногоиспуганные лица родственников, капитан почему-то ощутила, что ее боевой запалначинает потихоньку выгорать.

  - Шаолинь, хорошо, что ты появилась, -заговорил первым глава семьи, и тревога внутри у девушки начала нарастать ещебыстрее - вот уже больше ста лет даже в кругу родных и близких никто необращался к ней по имени, данном ей при рождении.

  - Было бы не совсем правильно принимать такоерешение без тебя, - голос отца дрожал, и он явно не желал встречаться с неюглазами.

  - Мне доложили, что случилось что-то оченьсерьезное, - сухо ответила капитан, закрывая дверь у себя за спиной. - Иподчиненные, которые принесли мне эту весть, почему-то были уверены, что толькомое немедленное личное вмешательство может остановить какие-то непоправимыесобытия.

  Несмотря на внешнюю бесстрастность, Сойнемного лукавила, догадываясь, что могло послужить причиной происшествия. Новот о самой сути случившегося ей еще только предстояло узнать. Однако в одномона все же была уверена. Что бы ни вытворил Нацу на этот раз, он зря решилсяпроделывать свои фокусы в отношении ее клана.