Кусла, вероятно, обрадовался бы этому, если бы не то условие, с которым он прибыл на линию фронта: он был тут с Вэйлэндом.

— А что насчет того человека, кто использовал мастерскую Гулбетти до нас? Он действительно такой дурак, что передал нам столь великолепную мастерскую?

Кусла обошел кучу лошадиного навоза, пока говорил, и Вэйлэнд ответил ему таким — свойственным ему — голосом, словно описывал вчерашнюю погоду:

— Я слышал, он умер.

— О? Несчастный случай?

Они прошли мимо собаки, привязанной у двери, её пасть была окрашена свежей кровью. Скорее всего, она ходила этим утром на охоту: добычей, естественно, были животные, бродящие неподалеку от города.

— Нет, я слышал, что его убил кто-то из города.

Кусла, который в этот момент обходил конский навоз, покрывающий дорогу, не ответил.

Пусть он понимал, что подобные вещи были довольно обычными, но кое-что беспокоило его.

Орден был тем, кто в этот раз направил их сюда: и ясно, что они сделали это как определенную форму наказания.

— Только не говори, что мы работаем в паре именно из-за этого.

— Хм... именно так я и думаю. Они послали нас — беспринципных парней — в такое хорошее место, поэтому они точно что-то здесь скрывают.

Вэйлэнд почесал голову, изображая беспокойство.

Он был человеком, что мог зачерпнуть камней с обочины дороги, а затем разрезать их, размолоть, а после наблюдать и играть с ними, чтобы развлечь себя. Если он смотрел незаинтересованно, то, значит, он испытывал недовольство.

— Нас могли бы убить, если мы были бы поодиночке, поэтому послать нас двоих — более предпочтительно, да?

Они шли, не говоря ни слова. Кусла повернулся к Вэйлэнду, и тот пнул камень.

— Униженные алхимики обречены.

— Ха-ха. Какая растрата, что мастер обучил нас этому!

Они стояли прямо перед домом палача.

Кусла вспомнил сцену пятилетней давности, и его плечи окаменели.

— Ты испугался?

— Это мои слова.

Прошло уже пять лет с тех пор, как Кусла спорил с кем-либо, идя по этому пути.

Он хотел подавить чувство ностальгии, но не мог этого сделать, и его рот скривился.

Ближайшие пешеходы были так напуганы, что расступались перед ними, оставляя для них свободную дорогу.

— Я знаю, что вы специализируетесь на отравлениях и убийствах.

Человек развернул пергамент, придавив его пресс-папье, сделанным из чистого золота, и продолжал плавно катать ручку по столу, пока говорил.

Его элегантный почерк услаждал глаза. Было загадкой, как его толстая и пухлая рука могла писать так плавно.

Это был Алан Пост — лидер Гулбетского Корпуса Снабжения Ордена Клаудиса.

Работа Корпуса заключалась в снабжении едой и вином солдат и транспортировке необходимых грузов. Кроме того, большинство солдат Корпуса бывали и на поле боя.

Однако высшее руководство внутри Ордена различалось по ролям.

Рыцари Ордена смело продвигались, утверждая, что их действия благословлены божьей волей, и использовали этот довод, чтобы вступать в сговор с гильдиями для торговли. Рынки, по существу, становились заложниками их действий из-за их финансов и посредничества в получении информации; это также относилось к получению дохода. Всё потому, что купцы, как обычно, искали прибыль там, где они торговали, особенно в тех местах, где шла война, и Орден видел выгоду в том, чтобы быть зачинщиком войны.

Алан Пост, сидящий перед ними, обладал абсолютным контролем над всеми денежными артериями, протекающими вокруг Гулбетти. Он получал большую прибыль от своих манипуляций, и его жирное тело было отражением того, как он обогащал здесь казну. Его живот прижимался к кабинетному столу, за которым он работал.

— Зачем мне убивать? Мою любовь постигла эта же участь.

— Да я в жизни никого не отравлю! Я не использую яды.

Кусла и Вэйлэнд стояли в середине комнаты, отвечая на его вопросы, пока их взгляды бродили по комнате.

— Ну, не то чтобы я виню вас — просто высказываю своё мнение.

Ни один из них не знал, как выражать свой восторг должным образом.

Вэйлэнд ответил тем, что потянулся, в то время как Кусла внимательно уставился на свои пальцы.

— Такие действия неплохи, однако. Когда вы впервые входите в комнату, только тогда вы можете произвести на кого-то первое впечатление. Если вы с самого начала будете смотреть на своё начальство свысока, то это вам аукнется.

Кусла тут же посмотрел на Вэйлэнда, тот ответил тем же.

Они оба вздохнули и встали прямо, смотря вперед.

— И когда вы чувствуете, что ваши секреты всем известны, то вы изображаете, что подчиняетесь, да? Ну что ж, вы прошли.

Пост передал пергамент дворецкому, стоящему возле него, продолжая мерцать своими маленькими пронзительными глазками и начав протирать их.

— Осыпь противника цветами, чтобы он стал беспечным, а затем выбей у него опору из-под ног. Хорошая тактика.

— Вы хотите показать, что вы не такой простой начальник, чтобы с вами так справиться, и предостеречь нас от каких-либо действий? — заговорил Кусла, глядя в потолок, и пухлое тело Поста заколебалось от смеха.

— Вы безусловно умные. Эта действительно та парочка, которую я просил у Ордена.

Кусла ощутил что-то неправильное в его словах.

— Что вы имеете в виду?..

— Мне нужно защищать самого себя.

— С помощью ядов и убийств?

Пост ухмыльнулся, но в его глазах больше не было былой благосклонности.

— Лучшая защита — нападение. Это единственное, чему я научился у военных.

В этот раз Кусла действительно посмотрел в лицо Вэйлэнда, вместо того чтобы просто изобразить это.

Похоже, в этот раз у нас проблемы.

— Вашего предшественника звали Томас Бланкет. Он был выдающимся человеком, вероятно, достигшим сорока лет, но теперь он мертв.

Его манера речи была так груба и задумчива, что это можно было сравнить с тем, как кто-то говорил об увядшем цветке с достоинством. Кусла перебил его:

— Ваше превосходительство Пост, его что, убили у вас под носом или что-то вроде этого?

Лидеру этого города и попасть в такое положение. Кусла сжал губы, выдавая мысли, которые были у него в голове.

Конечно, если бы он был так прост, чтобы легко впасть в ярость от такой нападки, то он бы не сидел в этом кресле.

— Если честно, то это как раз такой случай, и мы всё ещё не поймали преступника.

— Не поймали?

— Удивительно, не так ли? Люди Церкви, которые хотят вернуть власть над городом, пытались, как могли, но так ничего и не нашли. Смерть алхимика обычно относится к какому-то конфликту в религии. Как только они смогут получить доказательства о еретичности, то они тут же получат шанс свергнуть меня.

Орден поклонялся Богу, а не Папе, который управлял Церковью.

Поэтому они нуждались в независимой армии, финансах и своих догматах.

Неважно, какой это город — в каждом городе был конфликт из-за юрисдикции над ним между Орденом и Церковью.

— Поэтому я скажу прямо: мы абсолютно не понимаем, что за люди убили Томаса, и мы не знаем, зачем они это сделали. Мы не знаем, была ли это случайность, пьяная драка, воровство или тестирование нового оружия. Возможно, это была какая-то охота на ведьм, направленная на алхимиков, или, возможно, Церковь хотела разузнать результаты исследований Томаса и получила отказ. Возможно, он попытался сбежать и его убили, чтобы он молчал.

Он сделал паузу перед тем как продолжил:

— Ну, мы ничего не знаем о противнике, поэтому мы не можем выработать план, но мы также не можем попросту закрыть город.

— Есть также метод защиты таких людей, как мы, более известный как заключение под стражу.

— Это только для тех, кто выше рангом, чем я. Кроме того, я ненавижу тех, кто бродит вокруг и ничего не делает, кроме как дышит тем же спертым воздухом, чтобы жить.

Кусла пожал плечами, поднимая руку, признавая, что ему не следовало его прерывать.

— Прямо сейчас металлургическое оборудование в городе в ужасном состоянии. Война к северу от Гулбетти идет, но большинство шахт на севере всё ещё в руках язычников. Если мы попробуем производить и улучшать оружие на юге, то стоимость труда будет слишком высока, и налоги вкупе с затратами на транспортировку буду слишком высоки. Также нам надо подвозить пшеницу, рожь, ячмень, вино, квасцы... даже овес, который едят боевые кони Ордена. Если мы не будем снабжать их, то у них быстро иссякнут запасы.