— Другими словами…

Люди жили благодаря ограниченному опыту прошедших лет и могли потерять точку опоры в их жизни навсегда. Часто людям требовалось некоторое время, чтобы понять, что они потеряли — а некоторые не поймут этого никогда.

Однако жизнь алхимика слишком коротка, чтобы предаваться безделью.

Пост сделал паузу в тот момент, когда его прервал Кусла, и казалось, он испытал радость от того, что его прервал Кусла.

— Другими словами, этот город нуждается в алхимиках с исключительным мастерством в металлургии, чтобы увеличить производство металлов, но так как мы не можем объяснить смерть прошлого алхимика, то мы не можем найти соответствующего преемника.

— Другими словами, мы — жертвенные пешки.

— Даже на поле боя, подобные люди необходимы ради окончательной победы.

Ясно, так нас послали на смерть.

Пост показывал самообладание, которое мог выдать только такой человек, который издал множество таких приказов. Его лицо было пугающе спокойно.

Ни Кусла, ни Вэйлэнд не намеревались протестовать.

Однако это не из-за того, что у них не было никакой власти. Правильнее сказать, что алхимика не волнует это после начала событий.

— Так вы хотите сказать, что мы можем оставаться тут сколько захотим, пока не умрем?

— Как ты и сказал. Кроме того, воины, которые выбираются из смертельных ситуаций, всегда становятся героями. Я не думаю, что ваше обеспечение будет ограничено.

Мастерские возле линии фронта всегда поддерживались неограниченным бюджетом. Обычно это было не то место, куда направляли молодых и непокорных алхимиков наподобие Куслы и его напарника.

Если они увязнут в планировании, то риск быть вовлеченными в водоворот событий также ляжет на их плечи.

— Хорошо то, что этот город под моим контролем. Я точно не позволю такой жестокости случиться вновь, и я очищу эту зону настолько, насколько смогу. Постарайтесь.

Пост сузил глаза. Выражение его лица было серьезным, словно у лорда, для которого все лишь пешки, которые он использует.

Кусле это не нравилось, но причины, которые стояли за действиями Поста, были вполне понятными. В этом смысле между ними был определенный уровень доверия.

Кусла и Вэйлэнд отсалютовали ему в рыцарском стиле — «да, сэр». Это была слабая попытка подшутить над рыцарскими формальностями, над которой Пост сердечно посмеялся. Он был более понятлив, чем казалось на первый взгляд.

— Ах да.

Прямо когда Кусла и Вэйлэнд собирались выйти за дверь, Пост сказал им остановиться.

— Мне надо извиниться за кое-что.

— Хм?

— Я старался, как мог, но кое с чем я не смог ничего поделать.

— О чем вы?

Он ответил полюбопытствовавшему Кусле:

— Вы всё поймете, когда доберётесь до мастерской. Ну, если вы хороши в отравлениях и убийствах, то всегда найдется другой путь.

Оба они пожали плечами.

— Просим разрешения откланяться.

Вэйлэнд открыл дверь, чтобы они оба вышли.

Подчиненные, несущие книги по коридору, выстроились в линию, а их лица были напряжены.

Ничего нельзя было скрыть от правителя, кто сам писал свои приказы.

Лидеры часто теряли свою славу из-за предательства подчиненных. Подобные лидеры не могли скрыть от своих секретарей что-либо, что они хотели сохранить в секрете.

С другой стороны, Пост мог скрыть все свои секреты и сфабриковать нужные ему доклады.

Казалось, что земля рядом с полем боя не была местом, где рыцари Ордена могли спокойно идти своим путем до самого конца.

Казалось, что это здание хранило в себе все вещи, взятые из других гильдий этого города — возможно даже, само здание было забрано тем же способом. Выйдя наружу, они обнаружили флаг Ордена, развевающийся высоко в небе, нагло заявлявший об их власти.

На площади перед зданием красовалась бронзовая статуя солдата, сжимающего великолепный меч, символизирующая независимость города, но реальности она не соответствовала.

Тем, кто мог размахивать метафорическим мечом, чтобы убивать грешников, был губернатор этого города.

Однако в руках у Ордена была власть, позволяющая призвать сюда алхимиков и достаточная, чтобы городская стража не проверяла их сумки.

Поэтому судьбы Куслы и Вэйлэнда определялись Постом. Его власть была всеобъемлющей, но в тоже время тяжелой.

Кусла и Вэйлэнд прошли флаг и стражу, сощурившись от полуденного солнца, и уставились на шумные улицы.

— Ну, что ты думаешь? — спросил Кусла Вэйлэнда, который не сказал ни слова, пока они стояли перед столом Поста.

Вэйлэнд был таким человеком, который с трудом разговаривал с людьми наподобие Поста, хотя это не потому, что он не был с ними знаком. Просто он думал лишь о том, как бы убить своего собеседника.

Это было то, что Кусла услышал еще пять лет назад, когда у них еще молоко на губах не обсохло.

— Я не могу тебе сказать, судя только по всему этому.

— Ну, это верно.

— Но это словно добыча минералов. Не важно, какой добываешь металл — Бог никогда не даст нам чистейшей руды.

— Другими словами?

Вэйлэнд тонко улыбнулся.

— Другими словами, мы продолжаем работать, как и работали раньше.

Пообедав в центре городского рынка, Кусла и Вэйлэнд пошли к своей новой мастерской.

Так как город был слишком шумным, там, где они стояли, то они решили пойти в более тихое место. Они прогуливались вдоль пустых домов, перед их взорами распахнулся великолепный вид.

Силуэты городских зданий и пенистое море до самого горизонта.

Это было очень красиво.

Они удивились, почему вокруг них не шумели повозки, и поняли, что это, возможно, из-за того, что они стояли на краю обрыва. Некоторая архитектурная красота мастерской алхимика и заключалась в этом.

— Это довольно экстравагантная мастерская.

— Этот Томас действительно был еще тем перцем.

Бой был бессмысленным, и окончательной победы не было никогда.

Кусла и Вэйлэнд, вероятно, использовали недобросовестные методы, чтобы выигрывать битвы, как и всегда, и только когда они победят, то можно будет подсчитать затраты. Если продукция одного алхимика была эффективна настолько, что могла перевернуть весь ход битвы, то действуя в простом месте в мастерской, среди жителей города (в сочетании с великолепным пейзажем), то это было необходимое зло.

Вэйлэнд усмехнулся и помахал Кусле, стоя на расстоянии от него. Они пошли в сторону мастерской и посмотрели вниз с обрыва, и даже Куслу поразило увиденное.

— И водяное колесо в придачу?

— И вода текла через равнину, которую мы прошли. Я думаю, что тут специально вкопали несколько водопропускных труб, но, в конце концов, вряд ли нам предоставят всю воду.

Кусла проследовал за взглядом Вэйлэнда вниз к основанию утеса, просмотрев все внизу и уперся взглядом в гавань. Там крутилось несколько водяных колес, и множество зданий было собрано вокруг них; сложно было сказать, были ли это мельницы для молотьбы или они были сделаны для других ремесел.

Сила водных колес определялась потоком воды, а в этом случае влияла также высота, с которой шла вода.

Мастерская была построена на мосту. Место, где стояли Кусла и Вэйлэнд, было первым уровнем, мастерская занимала два уровня ниже, а у основания располагалось водяное колесо. Это означало, что вся сила воды сосредотачивалась внизу.

До сих пор Кусле приходилось сотрудничать с ремесленниками, чтобы они предоставляли такие удобства, как водяное колесо. Учитывая его прошлое — для него это была роскошь, заслуживающая высокой оценки.

— И печь дымит высоко. Они на самом деле построили тут такую огромную печь, хех. Ну, я полагаю, что сделали это они довольно неохотно, так как она соседствовала с водным колесом.

— Мы сможем залить её водой, если будет пожар.

Вэйлэнд повернулся к Кусле и с любопытством на него посмотрел.